Песнь нефилимы

— Да пей сколько душе угодно, — ухмыльнулся Сероглазый, снова бросая ему фляжку.

— Ик, эх, хорошо! Жжется зараза! — Карим вытер губы рукавом. — Так вот, медвежьей силой нас отец одарил, а умом пытливым матушка наградила. Горя мы не знали, да благими делами люд мирской радовали. Пока в царстве нашем Бессмертный не появился, верхом на трехголовом Змие во главе орды мертвых, — и печально замолчал.

— В битве с которым отец наш, правитель Семивира, обладающий неведомой силой и мечом, выкованным Богами, голову сложил, — сжав добела кулаки и скрежетнув зубами, с печальным вздохом вставил Барим, и затих следом, видимо вспоминая былые времена. Сероглазый, молча отхлебнув из фляги жгучего элирда, лениво почесал зудевшее ухо, давая близнецу прийти в себя, и протянул её Бариму.

— Великая тьма опустилась на Семивир, — глухим голосом продолжил Карим, вытирая скупые слезы широким рукавом. — Орды безобразных тварей обрушились на люд, пожирая все, что попадалось им на пути. Истребляя поля, колосящиеся да животину безобидную. Превращая землю в болота непроходимые. Созвал тогда нас дядька Чернобор, призвав в помощь двадцать своих дочерей, красавиц неписанных, обладающих магическими силами, да воинов могучих со всех уголков земли-матушки.

И начался страшный бой. Длился он тридцать три дня и три ночи. В живых остались только мы: тридцать три братца, Чернобор и сестрица Элана. К тому времени у меня под сердцем стрела уже торчала, а у Барима в животе тяжелое копье свое пристанище нашло, когда поле битвы озарил яркий, слепящий свет. Дальше помню только шум морского прибоя, громкий звон, а затем — лишь могильную тишину. Затем мы с братцем Баримом очнулись посреди елового леса, обреченные на медленную смерть. Ползали по нам муравьи да другие мелкие твари, желающие испить нашей кровушки сладкой. Пока не появился мудрый старец верхом на тоненькой тросточке. Загадки тяжелые загадывал, да табачок какой-то просил отыскать. Загадку мы одну с трудом, но отгадали. В награду он предложил нам две ягоды на выбор: ежевику — быструю смерть или — бруснику, вторую жизнь, но в служении достойному хозяину.

Как сам видишь, выбрали мы бруснику. А вот с достойным хозяином промашка вышла. Тысячи лет, или эр, по-вашему, мы переходили из рук в руки, словно бабы непутевые, пока последнего хозяина не пожрали виверны. Затем ты нас нашел. Из дерьма засохшего выковырял. Медовухой огненной напоил, как ровню себе. Добротой да лаской нас озарил. За что тебе верой и правдой служить будем, живота да головы не жалея.

— Прямо-таки, как ровню? — прищурив глаз, ухмыльнулся немного захмелевший Отшельник.

— Вижу ты не веришь в силу нашу, хозяин? — прищурив в ответ глаза, молвил Карим. — Может, сойдемся тогда на руках, хозяин? А? Испытаешь нас заодно!

— А сойдемся! — улыбнулся Сероглазый, отхлебнув из фляжки большой глоток элирда и снова перекинув ее Кариму.

Сероглазый и Карим уселись за стол, вцепившись ладонями друг в друга и уперевшись локтями в грубо отесанные доски.

— На счет три! — рявкнул Барим, положив ладонь на переплетенные руки.

— ОДИН! ДВА! ТРИ!!!

Карим рванул так, что у Сероглазого затрещал локоть, и он смог остановить лапу лишь в пальце от поверхности стола.

— Хгр-а-а-а! — буквально прорычал близнец, напрягая вздувшиеся под рубахой громадные мышцы и вкладывая весь вес тела в отчаянный рывок. Лапа Сероглазого лишь на миг дрогнула, зажатая будто в стальные тиски. Отшельник ухмыльнулся, стараясь скрыть, насколько он поражен силой, и, решив более не сдерживаться, сжал пальцы с максимальной мощью, на которую был способен, одновременно понемногу выравнивая руку. Ладонь Карима затрещала, но выдержала напор. Лицо богатыря покраснело, а на потном лбу, под слипшимися прядями русых волос, вылезла толстая вена.

Карим хрипел и пыхтел, напрягая все тело и скребя ногами о землю в поисках опоры, но его рука неумолимо двигалась к столу. Барим, выронив нож, обалдело смотрел на Сероглазого с открытым ртом.

Неожиданно тело Карима вспыхнуло оранжевым светом, а вокруг него стала формироваться толстая кольчуга, шлем и тяжелые доспехи. Теперь уже рука близнеца, облаченная в толстую боевую перчатку, замерла всего в нескольких пальцах от стола. Карим взревел, мощным рывком понимая руки в исходное положение.

— Ах ты ж…, — просипел Сероглазый, стараясь сдержать напор. Карим ехидно улыбнулся, уже предвкушая победу, но тут же вздрогнул, увидев в глазах Сероглазого промелькнувший зеленый огонек.

Близнец рванул, вкладывая в движение всю свою мощь, но рука Сероглазого даже не шелохнулась. Увеличившись, наверное, минимум в три раза, покрытая темно-зеленой чешуей, она шестью толстыми пальцами с длинными загнутыми когтями сжимала ладонь Карима, словно детскую ручонку.

— Даю еще одну попытку. Потом мой ход. — улыбнулся Сероглазый, всматриваясь в бледнеющее лицо Карима и постепенно усиливая давление.

Карим рванул, огласив Пустынные Земли громким рыком, но ему ответила настолько чудовищная, животная сила, что рука близнеца, проломив стол, устремилась к земле, а самого Карима с испуганным вскриком перекрутило в воздухе. Но Сероглазый, бережно подхватив близнеца второй рукой, мягко опустил его на ноги, не дав ему раскроить башку об острые камни.

Карим, все же, не устояв на ногах, грохнулся оземь. Сел, ошарашенно уставился на побелевшую руку с четкими отпечатками пальцев Сероглазого. А затем громко рассмеялся, утирая слезы:

— Аха-ха-ха-ха! Ах-ха-ха-ха! Хозяин! Ну у тебя и силища! С тобой даже мой батя бы не справился! Да я чуть в портки не обделался! Аха-ха-ха-ха! Вот бы сраму навел! Аха-ха-ха-ха! Хозяин, — продолжил Карим, вытирая слезы и разминая ладонь, — а ведь я самый сильный был среди братьев. Первый раз проиграл. Только дядьке уступал в моще. Но такому сопернику проиграть не зазорно. Так ведь, братец? — с надеждой уставился Карим на застывшего Барима.

— Воистину так, братец. — благоговейно произнеся подтвердил Барим, опускаясь перед Сероглазым на одно колено:

— Сильнейший из мужей, примешь ли ты нас в свою рать знатную? Верой и правдой служить тебе будем, живота не жалея!

— Голову сложим, спину подставим, но в беде не бросим! — пробасил Карим, также становясь на одно колено.

Раззадоренный борьбой и крепким элирдом, Сероглазый провел рукой по кисточке на ухе:

— А-а! Заларк с вами! — он махнул он лапой, которая уже приняла обычную форму. — Дури у вас — каждый позавидует. Что сделать то нужно?

— Кровью скрепить союз следует, хозяин. Да слова напутственные произнести. Что сердце подсказывает, — не вставая с колена, ответил Карим.

Сероглазый, недолго думая, достал из наруча кунай и резанул себе по ладони. Карим и Барим, по очереди повторив за Сероглазым, встали и, поклонившись до земли, выжидательно замерли.

Отшельник улыбнулся, вспомнив давний обычай посвящения в Высших Прайдах. Шагнул к братьям и провел кровоточащей ладонью им по лицам, задержав порез на губах:

— Пусть это будет последний раз, когда вы почувствуете кровь собрата на своих губах! И впредь, только ваши клыки и клинки будут уповать, вкушая кровавую жатву врагов! Пусть ваши Предки ликуют в Великом Зале, воспевая Великую Песнь Перерождения! Пусть страх навсегда покинет ваши сердца, а ваши тела наполнятся силой и решимостью!

— Да будет так! — хором гаркнули близнецы, по очереди проведя по морде Сероглазого и следом облизав порез.

— Ну, раз закончили. Пора бы и подкрепиться. Кажись, мяско-то подгорает, — кивнул Сероглазый в сторону кострищ, слизывая солоноватую кровь с губ.

— Тещина печь! — испуганно вскликнул Барим, в один прыжок оказавшись у огня и что-то причитая себе под нос. За ним вскочил и Карим.

Сероглазый же задумчиво уставился вдаль, любуясь ярко-красным солнцем, медленно опускающимся за серую дымку горизонта.

Близнецы раскладывали дымящиеся куски конины на плоские камни и разносили аборигенам, не забывая облизать жирные пальцы с громким, довольным причмокиванием.

— Хозяин? — негромко окликнул Сероглазого Барим, протягивая ему еще шипящий кусок мяса с аппетитной коричневой корочкой, лежащий на небольшом медном блюде: "И откуда только добыли? — лениво подумал Отшельник, — небось, Дуняша постаралась. Хотя нет… при обыске, наверно, нашли."

— Угу, — кивнул Сероглазый, принимая еду и не отрывая взгляда от довольной, на первый взгляд безобидной хари Барима: "За их добродушными улыбками покоится невероятная мощь и тщательно скрываемый опыт. Вон как они уверенно орудовали топорами и ножами. Постоянно зыркают по сторонам, оценивая обстановку и возможную угрозу. Сруб грамотно расположили. По всем правилам. Лошадь Барим разделал быстро, не пролив ни грамма лишней крови. Сразу чувствуется уверенная рука и сноровка. К тому же, то оранжевое сияние, окутавшие Карима во время схватки… Неспроста это, ой неспроста". — Сероглазый провел рукой по кисточке и отложил блюдо в сторону.

Солнце послало прощальный луч и погасло, уступив дорогу своим серебряным преемникам. Лес стал понемногу оживать, наполняясь уханьем, рычанием и писком. Сероглазый достал глиняный кружок с запечатанным внутри защитным барьером и разломал его: "Осталось всего пять барьеров. Пять дней… Дальше придется туго. Очень туго. Надеюсь, Предки наблюдают за мной и проведут по скрытым тропам подальше от напастей".

В небе, словно услышав мольбу вопрошающего, блеснула падающая звезда. Сероглазый дотронулся до клыков, а затем до лба, вознося в благодарности руки к звездам. "Предки дали свое благословение, — облегченно выдохнул Сероглазый, пододвигая к себе слишком вкусно пахнущее мясо. — Прорвемся".

Аборигены с жадностью вгрызались в конину и, практически не жуя, глотали большие, горячие куски. Связанный Марлан лежал у сруба голодный, пожирая глазами стряпню Барима. Близнецы, явно наслаждаясь трапезой, развалились у костра и неспешно поглощали мясо, тщательно его разжевывая.

— На один глоток — тридцать три жевка, — поучительно проурчал Барим, словив взгляд Отшельника.

— Хозяин, ты чего один сидишь? Иди к нам. Сообща охотнее да веселее всяко будет, — отпив воды из бурдюка, сказал Карим, призывно махнув рукой.

Сероглазый переместился поближе к огню и почесался, соскребая засохшую кровь с гривы.

— Видок у тебя, хозяин… знатный, — хихикнул Карим, с трудом подобрав нужное слово.

— На себя посмотри, чумазая харя, — беззлобно ответил Сероглазый, откусывая маленький кусочек.

— И то правда, хозяин! Тебе палец в рот не клади! — Карим хлопнул жирной ладонью себя по ноге и широко улыбнулся.

— Это ты верно подметил — откушу по самую шею, — без улыбки бросил Сероглазый, отправляя в пасть новую порцию:

— Давайте, рассказывайте и показывайте, что умеете. Хватит ходить кругами. Мне нужно понимать ваши сиддхи— Что такое сиддхи? — удивленно изогнув бровь, спросил Барим.

— Сиддхи — это ваши умения, необычные способности, так сказать, — не спеша разжевывая сочное мясо, пояснил Сероглазый. — По типу той брони, что на тебе появилась, Карим, во время нашей борьбы на руках. Или то, как твоя дубина, Барим, превратилась в топор. Также меня интересует, сколько вы можете находиться вне шкатулки. Нужно ли вам есть и спать? Как быстро вы бегаете? Умеете только срубы возводить и пищу готовить или еще что можете? В общем, рассказывайте все, что умеете. Даже самую мелочь. Ваши сильные и, особенно, слабые стороны. Кратко и по одному, без ваших эпатов стихотворных. Понятно?