Песнь нефилимы

Глава 8

Холодные лучи восходящего солнца легонько коснулись век Сероглазого. Отшельник сонно потянулся и открыл глаза. Блика не было. Лишь черный, выгоревший лес, окутанный утренним туманом. Барьер все еще был активным, но доживал свои последние часы, мерцая частыми серебристыми вспышками. "Это всеголишь сон." — облегченно вздохнул Сероглазый и, сложив пальцы в мудру, развеял покров. Затем поднялся, прохрустев затекшим членами. Камал встал следом, тряхнул головой и уткнулся мордой в гриву Сероглазого.

— Ну что, готов, дружок? Денек будет длинным и дождливым, — задумчиво проговорил Отшельник, поглаживая нос схиаба и всматриваясь в тяжелые облака на горизонте.

Дверь сруба тихонько открылась и из нее, жмурясь от света, вышел Ибрис. За ночь тело аборигена, еще вчера терявшего сознание от нескольких фраз, преобразилось до неузнаваемости, прибавив в весе минимум вдвое. Абориген коротко кивнул Сероглазому и протянул вперед руки, закованные в тяжелые кандалы:

— Бижак. Тури гарал омира э никара ту геси бивара? — спокойно о чем-то спросил Ибрис, показывая взглядом на оковы, под которыми виднелась стертая до крови кожа.

Сероглазый пронзительно посмотрел мужчине в глаза, мысленно ставя перед собой задачу выяснить, каким образом произошла такая чудесная трансформация всего за одну ночь. Уж точно тут дело не в восстанавливающих эликсирах. Абориген стойко выдержал взгляд Отшельника и сделал шаг вперед, снова что-то говоря. Следом из сруба высыпали остальные мужчины, молча встав за спиной вожака. Все как один, они набрали по несколько килограммов мышц и казалось, что произошедшее вчера для них было лишь ужасным сном.

Сероглазый снова провел по кисточке, соображая, как лучше поступить: "Держать их в кандалах и дальше — верх глупости. Незачем настраивать против себя гостей из другого мира. Нам еще вместе треть хонапа по Пустошам топать. И неизвестно какой ценой нам этот путь дастся… Хотя, дай они даже малейший повод, я бы с радостью избавился от ненужного груза."

Сероглазый усмехнулся, но тут же отбросил мысль в сторону, коря себе за недостойные желания. Если Великие Предки, полубоги Ассуры, а возможно даже Высшие Боги, послали ему это испытание, значит, не просто так. Значит такова его дхарма. "Нельзя идти против воли Богов," — одернул себя Сероглазый. Дотронувшись до клыков и проделав ритуальные жесты, он возвел руки к небесам, благодаря Прародителя Вселенной за прожитые дни и покорно принимая эту нить судьбы.

Шагнув к Ибрису, Сероглазый ухватился за кандалы и одним мощным движением разорвал оковы сначала на руках, а затем и на ногах аборигена. Мужчины восторженно ухнули, пораженные силой существа, и тут же выстроились в очередь.

Закончив с кандалами, Сероглазый бросил несколько толстых поленьев в кострище, показав пальцем Ибрису на холодные куски конины, а затем на вспыхнувший огонь. Абориген молча кивнул головой и прижал руку к сердцу, видимо благодаря.

Отойдя в сторону, Сероглазый призвал из фиолетовой биджи Двурфов-Проходчиков. Перед ним появилось пять черных от налипшей грязи карликов в пыльных металлических рабочих касках и тощий, весь облепленный колтунами, осел, запряженный в большую деревянную телегу. Осел громко завопил, но тут же, получив сильный пинок по филейной части от самого коренастого двурфа, замолчал, испуганно поджав хвост. На тележке двурфов лежало всевозможное "добро": ведра, бочки, лопаты, кирки, старые фонари, кухонная утварь с засохшим и заплесневелым жиром по краям, засаленные веревки и еще груда различного и малопонятного Сероглазому хлама.

Карлики, как один стукнули кулаком по каскам, приветствуя хозяина.

— Кварг! — Сероглазый обратился к ближайшему двурфу. — На той поляне трупы. Выройте яму поглубже и сбросьте туда останки. Может их тела принесут хоть какую-то пользу этому миру. Двоих пошли к вон тому овражку за водой. Пусть наполняют бочки и все бурдюки, которые найдутся. Как закончите — доложишь. На все у вас час.

— Слушаюсь, хозяин, — стукнув себе по каске, пробасил коренастый карлик и, повернувшись к команде, принялся раздавать указания на гортанном, лающем низшем наречии.

Аборигены тем временем, не обращая внимания на мясо, принялись сооружать высокий костер невдалеке от сруба. Закончив, они бережно вынесли трупы своих соплеменников и уложили поверх бревен. Мужчины опустились на колени и, обнявшись, принялись медленно раскачиваться в стороны, затягивая грустную прощальную песнь.

Сероглазый, оставив аборигенов наедине с их ритуальными плясками и подвываниями, отошел за сруб, где быстро снял с себя доспехи и грязную походную одежду, оставшись лишь в качхе — коротких матерчатых штанах. Присев на камень в ожидании, когда двурфы натаскают в бочку воды, Сероглазый достал из лежащего на земле хитона небольшую баночку с густой мазью и принялся акуратно втирать вонючую субстанцию в левую руку. Зеленые, дурно пахнущие трещины уже добрались до плеча и через несколько эр перекинутся на грудь, распространяя проклятье блика все дальше. Мазь же, купленная за баснословные деньги у Пространственного Торговца — целых сто матр звездной пыли! — помогала хоть немного отсрочить распространение заразы. А еще она могла притупить ноющую боль и скрыть вонь гниющей плоти на ближайшие пол дня. Мазь, зашипев, моментально растворилась в ранах, которые тут же затянулись, оставив после себя лишь коричневые рубцы.

Завершив процедуру, Сероглазый быстро осмотрел свое испещренное шрамами тело. Добавилась пара новых синяков и ссадин — ничего, на что стоило бы обратить внимание и чем можно было бы похвастаться перед павшими Предками в Силаре — Великом Зале Перерождения, куда попадают после смерти все доблестные воины, павшие в бою.

Наконец появились два двурфа, пыхтя под тяжестью ведер. Вылив воду в бочку, призванные что-то недовольно пробурчали в чумазые носы и вперевалку припустили к овражку, где брала исток река Бишка.

Быстро умывшись и стерев несколькими пучками пожелтевшей травы грязь и засохшую кровь, Сероглазый опрокинул бочку на голову и довольно фыркнул от пробравшей до костей прохлады.

Закончив экономные водные процедуры, Сероглазый сел в позу лотоса и прикрыв глаза затянул монотонную мантру Очищения, взывая к Ганапатайе, ассуру с головой слона, дарующего удачу и убирающему препятствия с дороги взывающего.

Перебрав четки ровно тысяча двести девяносто шесть раз, Сероглазый поднялся из позы лотоса и принялся медленно выполнять сто восемь Оздоровительных Упражнений, проделывая полный Мантарский Круг, впитывая сакти из земли и разгоняя ее по телу.

Закончив последнее упражнение и довольно рыкнув от накатившей волны эйфории, принялся тщательно отмывать доспехи и одежду, придерживаясь всех правил наставника — Великого Отшельника Шестикрылого, который беспощадно вбивал в упрямого ученика знания и привычки, не жалея ни палок, и ни плетей. Сероглазый, всего лишь на секунду вернувшись памятью на много десятков эр назад, скрипнул зубами и снова опустился в позу лотоса, вознося хвалу в честь канувшего в лету учителя, тело которого так и не смогли отыскать. От наставника ему остался лишь скупой, пожелтевший пергамент, в котором учитель указал путь в глубины Пустынных Земель. Туда, где, с его слов, Сероглазый сможет найти себя и отыскать ответы на любые вопросы.

Сероглазый провел лапой по обожжённому уху, в очередной раз пытаясь себя убедить, что поступает правильно. Ни одна живая душа не вернулась из глубины Пустынных Земель со времен падения Эги — Четвертой Луны, когда Первые Великие Мантары обрушили ее на войско урторосов, пожертвовав своими жизнями, но тем самым положив конец войне, которая длилась две тысячи эр. Просветленные правда умалчивают, что Великие Мантары практически истребили этим людей как вид, а катаклизмы, которые обрушились на Калиард, не только раскололи единый материк на несколько частей, но и стерли на многие тысячи миль все наследие Древних.

Глубинные Пустынные Земли или Мерцающая Обитель, как называют их Просветленные… Какие там водятся твари, какого уровня и в каком количестве, можно только догадываться. Лишь одно было известно точно: из всех, кто туда отправился — никто не вернулся. Не было даже какой-нибудь захудалой карты. Так что путь предстоял буквально наощупь, лишь по скупым ориентирам учителя. "Если они еще сохранились" — поправил себя Сероглазый. "И, если уж странствие отодвигается на хонап-другой, значит, такова воля Ассуров и Высших Богов и я еще не готов. Следует смиренно принять этот вызов и следовать уготованной мне судьбе".

Сероглазый упрямо мотнул головой, прогоняя прочь сомнения и вспоминая слова покойного наставника, прежде чем тот оставил его наедине с пустыней: "Запомни, Безымянный. Сомнения — верный путь к неудаче. Сомневаться стоит лишь в выборе пути. Но, коль ты осмелился ступить на узкую тропинку нитей судьбы — будь смел достойно пройти ее до конца, не оглядываясь назад и если нужно — прогрызая себе путь вперед! Без сожаления истребляя любой порочный корень, мешающий сделать следующий шаг!"

Сероглазый благодарно улыбнулся. Учитель, даже покинув его, все еще наполнял своей мудростью его юную, по меркам мантар, голову.

Кристалл в рукояти меча мигнул яркой вспышкой, напоминая хозяину о своем существовании. Сероглазый поднял Разрушитель и сложил мудру Активации. В воздухе перед ним появились три небольших одинаковых куба, горящих спокойным, голубоватым светом. Не долго думая, Сероглазый прикоснулся к крайнему слева. Тот задрожал и, вспыхнув ярким огнем, развалился на тысячи осколков, а перед Отшельником вспыхнула надпись:

"Вес клинка "Разрушитель" уменьшен на 10 %.

Условие 1 — только находясь в руках привязанного к нему владельца.

Условие 2 — минимальный требуемый ядг владельца — 52. Мастер."

— И на этом спасибо, — пробурчал Сероглазый, несколько раз взмахнув мечом. Клинок действительно стал немного легче и казалось даже удобнее лег в лапу.

Достав небольшую специальную тряпочку, Сероглазый тщательно протер лезвие и, наконец удовлетворенный результатом, отложил меч в сторону.

Из-за сруба потянуло запахом горящей плоти, а следом повалил густой, черный дым. Сероглазый, натянув на себя одежду и походную броню, опустил меч за спину и обогнул хижину.

Аборигены, взявшись за руки, молча стояли вокруг костра, несмотря на исходящий от него жар. Не обращая на них внимания, Сероглазый подошел к двери сруба и выцарапал на ней кунаем несколько защитных рун и свой знак — перечеркнутый тремя линиями глаз. Затем, прошептав сиддху, прижал к двери перстень с изображением символа Ордена Отшельников. На двери отпечатался рисунок: раскидистое дерево, ствол которого, стремясь добраться до птицы, обвил змий, и птица, в яростном крике расправившая крылья, чтобы защитить свое гнездо от непрошенного гостя.

Дверная доска тихонько зашипела, принимая клеймо Отшельников. Теперь каждый путник, остановившийся в поисках крова, будет знать, кому принадлежит хижина и под чьей защитой она находится.