Песнь нефилимы

Сероглазый отчетливо вспомнил, как вздрогнул от холода и открыл сонные глаза. Барьер почему-то пропал. Внезапно, со стороны леса донесся булькающий звук. Отшельник резко приподнялся на лапах и непонимающе уставился на опушку. От неосторожного движения ребра прострелило резкой болью.

Первым, что он увидел, была огромная соломенная шляпа, покрытая засохшим мхом. Под ней, на вертикально стоящей, изогнутой тросточке, в клубах густого серого дыма сидел древний дедок и любопытно разглядывал заблудшего гостя. Старик был в рванных лохмотьях, с кожей, больше походящей на потрескавшуюся кору дерева. Лениво почесав густую седую бороду, в которой суетливо копошилась мелкая мошкара, старец снова бросил изучающий взгляд на Отшельника и, причмокивая от удовольствия, затянулся длинной деревянной трубкой.

Сероглазый протер лапой глаза и мотнул головой, стараясь понять: это он еще спит или судьба подготовила ему очередное испытание. Вчерашние события вихрем пронеслись в голове урднотца: Золотая Лань, ущелье, прыжок, падение, горный поток, ухающая сова, барьер, Зал Предков, пустыня… А теперь еще и блик! Худшее, что может пожелать уставший путник. Еще в Бакар-Инте наставник выделил целый урок для описания данных существ.

Как и все другие расы и существа, блики появились в Калиарде после огромного всплеска сакти, который создала упавшая луна. Какова их природа, сколько их и каковы их сиддхи — об этом были лишь жалкие крупицы знаний, которые, с трудом вспоминая, рассказывали немногочисленные выжившие. Обычно блики появлялись в виде дряхлых старцев или наоборот, упитанных, краснощеких купцов, стоящих у огромной телеги — лавки. Единственным неизменным атрибутом и основной приметой была длинная деревянная трубка, забитая магическим табаком. Ну и, разумеется, три задания, которое существо давало путнику. Если заблудший их выполнял, то получал несколько ценных даров. Если нет — его ждала верная смерть. "Блики по шкале Просветленного Гратанга относятся минимум к красному ядгу! Даже не думайте вступать с ними в бой! И запомните раз и навсегда — НИ при каких обстоятельствах не соглашаться достать для блика табак! НИ при каких! Постарайтесь применить все свои навыки и смекалку, чтобы выполнить его задания!" — Вспомнил Сероглазый наставление учителя, которое он за урок повторил, наверное, несколько сот раз.

Дед словно прочел его мысли и, насмехаясь, выдул струйку дыма, которая превратилась в грациозную лань:

— Не спишь ты, не спишь, молодой Отшельник, — весело проговорил блик. — И не так ты, ставший на путь поиска утраченной силы, охоту вел. Тут хитринкой надо было действовать, а не грубой силой. Если выживешь и порадуешь старика — так и быть, дам тебе совет. Не за просто так, конечно. — Важно добавил старик.

Молодой Отшельник скрипнул зубами и медленно поднялся на дрожащих от усталости ногах, постепенно понимая, с кем его свела судьба:

— Я подозреваю, что просто так ты мне уйти не дашь? — С трудом скрывая закипающую в нем злость, спросил у блика Сероглазый.

Старик недовольно хмыкнул и, глубоко затянувшись трубкой, выпустил большое облако дыма, которое медленно расползлось широким кольцом и осталось висеть в воздухе вокруг них:

— Горячий, очень горячий. Язык говорит быстрее, чем голова думает. — задумчиво произнес старик куда-то в сторону, пропустив вопрос Сероглазого мимо ушей. — Твоя злость — это лишь твой страх. Страх, гордыня и обида, что у тебя, у ученика Великого Отшельника Шестикрылого, ни Лань не вышло изловить, ни ловушек избежать, — назидательно добавил блик, посмотрев в глаза Отшельника.

— Что касаемо твоего вопроса, — продолжил вещать старец тоненьким голоском, — конечно не дам уйти просто так. А это, — блик указал сухим, длинным пальцем на застывшее кольцо дыма, — чтобы ты сильно не усердствовал и даже не думал, что сможешь убежать. Если дотронешься — умрешь. — дедок хохотнул и любопытно уставился на Отшельника в ожидании реакции.

— И что же мне нужно сделать, чтобы ты меня отпустил? — сверля тяжелым взглядом блика, раздраженно спросил Сероглазый и выплюнул на песок крохотный обломок зуба.

Старик выпустил новую, густую струю серого дыма и посмотрел веселыми глазами на своего невольного гостя:

— Три загадки — три дара. Один ответ — один дар. Ни одного ответа — одна смерть. Не торопись, молодой Отшельник, скажешь, когда будешь готов. Я вот никуда не спешу и тебе не советую. Наслаждайся грядущим рассветом и ударами сердца. Вечность позади, вечность впереди. — блик уселся поудобнее на своей жердочке и, блаженно прикрыв глаза, снова затянулся трубкой с нескончаемым запасом табака.

Сероглазый отряхнулся и сложил пальцы треугольником в особый жест — мудру Очищения Разума, но ничего не произошло. Молодой Отшельник вопросительно посмотрел на дедка, но тот лишь мерзко хихикнул, показав редкие, на удивление белые зубы и отрицательно покачал головой:

— В моем кругу твои силы не работают. Дым подавляет сакти. Хороший, кстати табачок, не находишь? — лукаво прищурился блик и задумался о чём-то своём. — В вашем мире такого не сыскать, — резко погрустнев, добавил старик вполголоса.

Сероглазый злобно стрельнул глазами на ехидного деда, но делать было нечего, раз уж кости судьбы привели его на эту тропу, — придется плясать танец смерти под трубку безумца. С бликом ему не справиться, будь он хоть одним из Двенадцати Великих Отшельников. Урднотец поджал лапы и, морщась от боли, сел напротив старика в позу лотоса:

— Я готов! — Сероглазый бесстрашно посмотрел старцу в глаза. — Загадывай!

— Быстро же ты! — радостно встрепенулся древний. — По правде говоря, я думал, что успею докурить. Ну, да ладно. — дед приосанился и поправил шляпу:

— Слушай же молодой Отшельник, внимательно слушай! Моя первая загадка и возможно твой первый дар! — блик затянулся трубкой с нескрываемым наслаждением и громким, резко помолодевшим голосом произнес:

— Живой мертвого бьет, мертвый во всю голову ревет!

Сероглазый, решив не отдаваться на волю случая, прикрыл глаза и не спеша начал выполнять дыхательную практику, приводя разум и дух в состояние полной отрешенности. По спине, от копчика до макушки, пробежала еле ощутимая волна тепла. Отшельник старался нащупать нить абсолютного спокойствия, активируя по очереди все семь центров энергии сакти. Тепло становилось сильнее с каждым новым вдохом. Скоро оно уже захлёстывало с головой, интенсивными, горячими волнами стирая вокруг все звуки и запахи. Тело чудилось невесомым. Сероглазый медленно растворялся в пустоте, в лабиринтах времени, всё сильнее входя в состояние глубокой медитации.

Где-то вдалеке, на грани сознания, в кромешной темноте, Отшельник услышал еле уловимый звук и потянулся к нему всем своим естеством, как к спасительной соломинке. Глубокая медитация — вещь, которая ошибок не прощает. Сероглазый за свой век повидал немало ищущих ответы, которые так и не выбрались из глубоких темных вод, потеряв контроль. А те, кто смог вернуться после слишком долгого погружения, больше походили на овощи, чем на разумных существ.

Спасительный звук во тьме стремительно приближался, перерастая в оглушительный грохот. Ноздри уловили знакомый, ни с чем не сравнимый аромат. В морду подул свежий, влажный воздух, а длинные чувствительные усы покрылись капельками водяной пыли. Отшельник, совершив переход, осмелился открыть глаза и вдохнул полной грудью.

Он оказался сидящим в позе лотоса, на идеально круглом, белом камне, внутри громадной базальтовой пещеры. Камень находился в центре безмятежного озера. Спиной Отшельник ощущал нарастающую прохладу от грохочущего позади водопада. В полупрозрачных облаках водяной пыли яркими цветами переливалась радуга. Немного в стороне, на краю озера, свесив к воде тяжёлые ветви, росло невысокое, вечно молодое дерево амрита. Его большие, розовые цветы источали сладкий, дурманящий и одновременно успокаивающий запах.

Стены Священной пещеры Падма были богато украшены искусными каменными барельефами работы древних мастеров. Урднотец любопытно вглядывался в стены, хоть и бывал тут множество раз во время предыдущих глубоких медитаций. Сколько бы он ни попадал сюда, столько же ему открывались всё новые и новые детали, сокрытые ранее. Каждый раз Отшельник искренне восхищался тончайшей работой скульпторов, несомненно наделенных поистине божественным мастерством.

Рельефные узоры укрывали всякий миллиметр пещеры. Деревья, животные, солнце и луны, древние храмы и города с тысячами жителей. Сцены охоты и быта, масштабные картины с полей битв — всё это плавно сменяло друг друга, увековеченное в камне. Самой захватывающей была сцена, где Первые Мантары и их Несокрушимые Звери сошлись в последней схватке с нагами и урторосами — Великими Змиями…

Тысячи сюжетов переплетались между собой, создавая непостижимый для телесного разума узор. Казалось, что сам Прародитель Вселенной остановил время, заковав все это величие в базальт. И стоит ему лишь небрежно взмахнуть рукой, как птицы снова заведут свою веселую трель, а пещера наполнится звуками кровавого сражения.

Уртор — Первородный Змий, запертый в мире Калиарда Пространственным мудрецом Вьясой, опоясывал базальтовые стены Священной Пещеры. Его исполинская туша то пропадала в темноте свода то снова появлялась, показывая зрителю свое чешуйчатое тело и многочисленные, остроносые рогатые головы…

Взгляд Отшельника скользнул дальше и нашел новые, не замеченные им ранее детали. Семь Просветленных Мудрецов, постигших истины творения и бытия, стояли вокруг дерева амриты. Они словно застыли в камне, вознеся свои худые руки вверх, обращаясь к Прародителю Вселенной, лик которого все еще был закрыт для Сероглазого.

За спиной Отшельника с величественным рокотом водопад выбивал мириады брызг и распугивал стайки радужных карпов; а прямо перед отшельником находились высокие ступени. Выходя прямо из воды, они вели к огромным высеченным в скале десятиметровым воротам. Врата — апогей мастерства древних зодчих, были щедро украшены наиболее сложными узорами и барельефами из золота и драгоценных камней. Но как бы пристально ни всматривался урднотец в изображения, они всё ещё оставались для него мутным пятном. Слева и справа от ворот стояло по шесть скульптур Первых Великих Мантар в полном боевом облачении. Над ними, как горы над деревьями, возвышались двенадцать грозных фигур — Несокрушимых Зверей.

Сероглазый поднялся, с наслаждением вдохнул очищающе-сладкий аромат цветов древа амриты и поклонился Великим Мантрам и Просветленным Мудрецам.

Мягко повернувшись на носочках и подняв руки вверх, ладонями в стороны, Отшельник выполнил первое из ста восьми движений Мантарского Круга. Пассы Сероглазого были плавными, но уверенными, перетекая из одного в другое. Он тщательно следил за дыханием, внутренне сосредоточившись на активации всех семи очагов сакти…

Позы сменяли одна другую и контролировать мощные внутренние потоки становилось все сложнее. Несясь бушующими волнами по каналам в теле Сероглазого, сакти норовила нарушить хрупкий баланс. Желала выжечь изнутри и сбросить его с камня, в непроглядные глубины озера.