Дневник Старого Гнома

Февраль 448 года (17 года от Рождения Пламени)

Матус и Дра-Йото вместе с другими шаманами по-прежнему безуспешно пытались найти способ вызволить Лучэль из мира духов. Драй-Йото и Матус регулярно общались с эльфийкой, застрявшей в Йото-Вире. Но с каждым годом выходить на контакт становилось всё сложнее. Сознание Лучэль словно замораживалось в мире духов, и шаманам приходилось её «будить», каждый раз затрачивая на это всё больше времени и сил.

Элбримир отправил во все эльфийские города орбов с призывом определить новый состав Вождей Лесного братства. Согласно распоряжению Вождя, каждый профильный город должен был выбрать представителя, который явится в Город у Древа на совет Братства в роли Вождя. От Кузнечного города приехал Джаланиль — молодой, зеленоглазый эльф, которого промышленники избрали своим Вождём. Представлять эльфийскую армию стал Руахарил — командир одной из пограничных застав, отличавшийся особой строгостью и требовательностью к подчинённым, но в тоже время, уважаемый всеми солдатами, за справедливость и талант полководца. Маги в свою очередь выдвинули в Вожди лучшую ученицу Лучэль — Тейрину.

— Братья мои! И сестра! — улыбнулся и начал совет Братства Элбримир, оглядывая новоиспечённых вождей. — Я рад приветствовать вас всех. Вам было оказано особое доверие, которое вы обязаны оправдать. Наш народ верит в нас, и мы не имеем права его подвести. Так что приветствую вас всех на совете Вождей Лесного братства. Во благо гармонии!

— Во благо гармонии! — подхватили остальные Вожди, все они явно нервничали, а Джаланиль, будучи самым молодым из них, переживал сильнее остальных.

— Джаланиль, не бойся, тут никто не кусается. — посмеялся Элбримир, глядя на неуверенные движения кузнеца.

— Да, хорошо, Вождь! — растерянно пробормотал Джаланиль.

— Ну, ты меня ещё Ваше Величество назови! Прекращай это, достаточно просто по имени. — возмутился Элбримир. — Похоже, я слишком напугал вас своей речью об ответственности.

— Просто я никогда не думал, что увижу совет Братства, не то что буду в нём участвовать. — оправдывался Джаланиль.

— Хах, а я и сейчас не вижу ни совет, ни Вождей. — самоиронично посмеялась Тейрина, разряжая обстановку. Что бы ни смущать окружающих, и не привлекать внимание веками, провалившимися в пустые глазницы, она носила тканевую повязку и максимально прикрывала лицо длинной каштановой чёлкой.

— Так, коллеги! Кажется, мы отвлеклись от сути нашей встречи. — вступил в диалог Руахарил.

— Не кипятись, Руахарил, пусть молодёжь втянется. Но ты прав, мы отвлеклись. Я хотел несколько пояснить вам цель созыва совета Братства и его обязанности.

Несколько часов Элбримир рассказывал новым вождям о деятельности совета, обязанностях и полномочиях Вождей, их взаимодействии. Затем сообщил о необходимости вникнуть в проблемы своей отрасли в масштабах всего Братства и к следующему совету изложить имеющиеся трудности, а также предложить пути их преодоления. Когда совет закончился, Элбримир попросил Руахарила задержаться.

— Что думаешь, молодёжь справится? — обратился Элбримир к Руахарилу.

— Должны. Судя по тому, что избрали именно их — они лучшие в своём деле. Тяжело им правда будет, долго вникать во всё. Слишком они молоды. — ответил Руахарил.

— Мы тоже когда-то были молодыми. Но у них есть преимущество — в их распоряжении не только наш опыт, но и свой новый взгляд на многие вещи.

— Время покажет. О Лучэль есть вести? — спросил армеец.

— Всё по-прежнему. И мы, и шаманы бессильны в этой ситуации. По крайней мере, как сказал Матус — надежда есть. Так что будем надеяться.

— Не знаю, стоит ли так всецело доверять Племени. — скептически сказал Руахарил.

— Пока они всегда держали слово и не обманывали нас. Лучэль тесно общалась с Матусом.

— И чем это закончилось? Может, мы просто не знаем об их обманах. Стоит приглядеться к ним, мало ли.

— Возможно, ты прав, я уже давно не знаю, кому можно верить, а кому нет. А что с ногой? — спросил Элбримир, заметив, что его собеседник сильно прихрамывает.

— Подарок на память от Амгорма. Периодически хромота нападает. Не болит, да и ладно. — ответил Руахарил и зашагал к выходу.

На следующий день новые Вожди принесли клятву верности Братству и гармонии, после чего они официально вступили в должность.

Октябрь 472 года (41 года от Рождения Пламени)

Дракон снова стал нападать на поселения людей чаще, атаки происходили раз-два в месяц. Поскольку крупные города имели защиту и систему обнаружения, чудовище сконцентрировало свой гнев на небольших крестьянских посёлках, порою выжигая их полностью. Вместе с жесткой налоговой политикой, начатой Лео и продолженной Аквилой, это привело к тому, что многие разорившиеся крестьяне стали покидать насиженные места и уходить в Южную степь. Там не было ни дракона, ни солдат казначейства, отбирающего имущество и превращающего людей в бесправных долговых рабов. С новой волной нападений дракона, должников стало больше, сходу найти для них работу в государственных структурах не получилось. Тогда по инициативе одного из советников короля, рабов стали продавать в частные руки за соответствующую плату. В результате в распоряжении зажиточных горожан, торговцев, а также приближённых к дворцу оказались не только ресурсы и возможности, но и жизни других людей, чья жизнь сложилась не так удачно.

Что бы ограничить бегство людей за Большой овраг, Аквила издал указ, согласно которому, проход в Южную степь разрешался лишь после получения разрешительного письма от казначейства. Данное письмо обозначало, что у человека нет долгов перед государством. В случае отсутствия такого письма, пересечение моста через Большой овраг запрещалось. Нарушителей указа, пойманных при попытке попасть в южные земли без разрешения казначейства, сразу же приравнивали к налоговым должникам и отправляли в рабство.

Февраль 475 года (44 года от Рождения Пламени)

Кха-Ролл уже много лет боролся с морской стихией, пытаясь преодолеть линию прибоя. Но каждая его попытка разбивалась сильным и порывистым морским ветром о прибрежные скалы. Строя лодку за лодкой он менял её размеры и конструкцию, но всё было тщетно. Тем не менее, вдохновлённый скорым рождением ребёнка, орк не терял надежды и продолжал стремиться к мечте. Увидев однажды, как дети пускают кораблики по ручью, орк смекнул, что можно использовать обилие стекающей в море воды как помощь в преодолении прибоя. Поскольку в этом году дожди уже практически закончились, у Кха-Рола был целый год в запасе, на постройку подходящего судна к следующему сезону дождей. Не теряя времени, орк так увлёкся разработкой нового каркаса и его моделированием, что не слышал, как к нему подбежал гоблин Хату.

— Орк-большой брат! Не сиди, тут! У орка ребёнок сейчас родиться! Беги скорее!

— Спасибо гоблин-брат, орк бежит! — резко подрываясь с места, ответил Кха-Рол и помчался в город.

Когда орк добежал до дома, роды уже начались, а шаманка помогала Саво-Ваку. Вскоре, появившегося на свет ребёнка, шаманка передала новоиспечённому отцу, а тот передал матери.

— Орка! — радостно сказала Саво-Ваку.

— Да, а глаза какие! Один от орки, другой от орка! — Кха-Рол обратил внимание на гетерохромию ребёнка.

— И волосы тоже от орка и орки. — добавила оркесса, глядя на двуцветные пряди волос дочери.

— Орка — Рам-Пла. — предложил Кха-Рол имя дочери, обозначающее её двухцветность.

Правый глаз был тёмно-карий, как у отца, а левый — ярко-синий, как у матери. Основная часть волос были светлые как у Саво-Ваку, а среди них узкими полосами выделялись тёмно-русые, почти чёрные пряди. Так же ребёнок выделялся ещё необычным цветом кожи. Кха-Рол, поскольку всегда жил в степном поселении, был коричневый, а Саво-Ваку же была родом из горного поселения и обладала серой кожей. Их дочь же родилась серой, но темнее матери и с сильным коричневым оттенком, а также на теле просматривались размытые, более светлые, коричневые полосы.

Через некоторое время Кха-Рол вышел на порог и показал собравшимся ребёнка, подняв его вверх на руках. Маленькая оркесса спокойно помещалась на двух ладонях орка. «Рам-Пла» — громко сказал орк имя дочери и толпа радостно зашумела. От неожиданного шума ребёнок растерялся и начал возмущаться громким, звонким голосом. Что бы успокоить, орк вернул её матери.

Рам-Пла была первым ребёнком, рождённым в смешанной семье после пробуждения дракона. Следом за ней стали появляться и другие орки с двухцветной кожей. Рисунок на коже каждого ребёнка был уникален. Таких орков стали называть «кровь племени», все они были из смешанных семей. При этом, не каждый ребёнок от родителей из разных поселений рождался двуцветным. Кроме необычного окраса, дети ничем не отличались от других. Почему так происходило, никто не знал, да и в Племени никто над этим не задумывался.

Октябрь 480 года (49 года от Рождения Пламени)

Далеко в Северных горах, в небольшом городке Восточный заканчивалась подготовка к предстоящей зиме. Благодаря новым сортам стали, разработанным Хелдииром, шахтёры обладали высококачественным инструментом с большим сроком службы. Плавильный цех работал круглые сутки на полную мощность, снабжая новой сталью практически весь Северный клан. Хелдиир сидел в своём кабинете, пил чай и смотрел через окно на светящуюся полоску расплавленного металла, вытекающего из доменной печи.

— Мой сладкий бородач, ты помнишь, что нас ждёт в следующем году? — спросила Ветта, входя в комнату.

— Вообще-то, это рабочее место главного инженера завода, здесь хранятся секретные документы и посторонним сюда вход воспрещён! — не отрывая взгляд от домны, сказал Хелдиир.

— Секретные документы, это вот эти листы что ли? — удивилась Ветта, небрежно перекладывая стопку бумаг со стола на полку шкафа.

— Аагаа. — протяжно ответил Хелдиир и повернулся к Ветте, глядя как она садится на край стола.

— Ну, тогда… кажется… меня нужно наказать, как нарушительницу. — улыбаясь сказала Ветта и откинулась назад, опёршись руками о стол.

Когда вечером Хелдиир и Ветта возвращались домой, на улице их встретил гонец из Тетратоина со срочной вестью.

— Хелдиир, беда! Дракон напал на Тетратоин. Твой отец жив, но сильно пострадал. — передал печальную весть гонец.

— Вот же чёрт! Говорил им, займитесь обороной города. Нет, мы же самые умные, сами всё знаем. Ветта, прелесть, мне нужно ехать. Присмотри здесь за всем, пожалуйста.

— Езжай, мой сладкий. Я всё проконтролирую.

Хелдиир поспешно собрал вещи, оседлал медведя и выдвинулся в сторону Тетратоина. На подъезде к городу он издалека заметил поднимающийся над пирамидой дым. Город изрядно пострадал, хотя глобальных повреждений конструкции не было. Когда Хелдиир пришёл в госпиталь, его встретил Крорин.

— Дядя Крорин, что случилось, где отец?

— Ромгус спит, он сильно ранен. Когда дракон атаковал город, Ромгус отправился к одной из баллист. Взрыв огненного шара, пущенного драконом, разрушил один из вентиляционных проходов. Раскалённые обломки привалили несколько солдат и Ромгуса.