Золото Лакро

- Да ни в коем случае! Вот вам крест - делайте с ним, что хотите!

- Он мне нужен живым.

- Вы получите его тепленьким, как полагается!

- И невредимым.

- Без проблем!

Бинка сделала вид, что сомневается.

- Ну что ж, - проговорила она сухо. - пусть будет, чему суждено быть. Берегите его голову, если хотите сохранить свои.

Она сунула левую руку в останки кармана, достала оттуда маленький плоский брусок черного цвета, выдвинула оттуда нечто вроде антенны и что-то залопотала на местном наречии, кося глазами в сторону присутствовавшей публики. Когда Бинка смолкла, в ответ ей полились точно такие же звуки, только говорил мужчина. Затем снова заговорила мадам. Переговоры продолжались минут 15. Потом мадам убрала антенну, спрятала прибор в карман и произнесла:

- Я доложила в Совет Безопасности, кто вы такие. Завтра мне объявят, что с вами делать. А пока - всего наилучшего, джентльмены. Желаю приятно провести время!

Радош едва не выругался вслух. Нечего сказать, продемонстрировал он великодушие! Все: допустил слабину, теперь расхлебывай. Вот она, дамская благодарность - выдала их с потрохами! Теперь прощай свобода, впереди тюрьма или каторга до конца жизни. И назад не погребешь...

"Может, пойти на хитрость? Перебраться к ней, а затем, когда она снова очутится в моей власти, поговорить с ней по-настоящему?"

Пока он так размышлял, Бинка сползла с трапа на землю и, приподнявшись на локтях, покатилась в сторону летательного аппарата, стоявшего рядом со звездолетом. Рассчитала она плохо. Подняв голову и убедившись, что промахнулась, Бинка поползла к машине по-пластунски. Добравшись до кабины, она встала на колени, открыла дверцу и вскарабкалась внутрь.

- Неужели она собирается отсюда слинять? - хмуро проговорил один из пиратов.

- Не сможет, - сказал Радош. - Видишь: она даже стоять не в силах. Ступни-то у нее раздроблены.

- Сможет, - возразил атаман. - Эта баба может все. Если она изловчилась пролезть к компьютеру, чтобы закинуть нас сюда, то завести эту штуку для нее пустяк.

И атаман так глянул на Радоша, что у него на мгновение мелькнуло подозрение, не разбирается ли тот в компьютерах гораздо больше, чем хотелось бы ему. Но нет, продолжать тему атаман не стал.

- Не надо было протягивать к ней руки, - бросил Радош. - Мадам этого не любит.

- А что она любит? Когда ей палят шкуру? Видишь эта штука уже летит, а ты говорил: "Не сможет." Айда на разведку, братва, посмотрим, в какой отстойник попали!

Они пошли в одну сторону - Радош в другую. Другая сторона обозначала парк, то есть центр острова. Радош шел, и в груди у него бушевала парадоксальная мешанина из злости и восхищения. Он злился на себя и восхищался своей недавней пленницей. Странно, но все, что он приписывал мадам своей бывшей хозяйке, незамедлительно оборачивалось правдой. Эта баба оказалась способна на то, перед чем бы спасовал любой мужик: поднять в воздух летательный аппарат, когда каждое движение причиняет адскую боль - до сих пор это казалось Радошу невозможным. Но для этой бабы, очевидно, предел надо было искать в другом ракурсе.

Думая свою невеселую думу, Радош не заметил как очутился на ступеньках парадного входа в красивое двухэтажное здание. Сооружение не отличалось какой-либо изысканностью архитектурных форм, но в нем была та законченность, то единство замысла и исполнения, которое неизменно действует на человека, имеющего вкус и ценящего гармонию. Здание было украшено лентой разноцветной мозаики, широкой и шикарной. Верхний этаж был застеклен, если смотреть с фасада.

Двери отворились от легкого прикосновения к ручке, стоило только открыть засов. Радош вошел. Запыленные окна пропускали не слишком много света, но и без яркой иллюминации вестибюль демонстрировал собой точно такое же единство пространства и убранства, что и само здание в целом: он не потрясал, но был великолепен. Радош прошвырнулся по всему первому этажу, он осмотрел библиотеку, сцену и то, что было за ней, а затем оказался в небольшой комнатке типа кабинета.

В комнатке стояли пара кресел, диван, телевизор и столик с телефоном. Весь пол занимал пушистый ковер, очень мягкий, но жутко пыльный. Впрочем, толстый слой пыли лежал на всем в этом здании. В углу справа под стеклом в закрытом на пломбу ящике висел прибор черного цвета с рубильником, также припломбированном, но уже к панели. А на стене против входа буквами, отлитыми из чего-то, долженствующего изображать золото, сияла надпись в несколько строк, сгруппированных в абзацы.

Всех абзацев было девять, их можно было даже не считать - они были пронумерованы. И Радош снова вспомнил молодого негра, серый кругляшек на цепочке и мадам свою бывшую хозяйку. Вполне возможно, что 9 абзацев, весьма неплохо смотревшиеся с диванчика, и были теми девятью законами, начертанными на стене, о которых она говорила, вручая своему старшему зятю знак власти.

Это неплохо было бы проверить. К сожалению, язык, на котором были написаны золотые строчки, был Радошу практически непонятен. Он знал из него некоторое количество слов, какие успел запомнить за время своего первого краткого визита на здешнюю территорию, но было крайне сомнительно, чтобы их могло хватить для постижения смысла всей эпистолы.

К счастью, Радош вспомнил про библиотеку. Пошарив там по полкам, он наткнулся на шеренгу пособий по изучению хингра. Конкретно пособия были ему в данный момент не нужны, но рядышком с учебниками скромненько присоседилось несколько словарей. Радош взял один и вновь вернулся в кабинет. В ящике столика под телефоном обнаружился блокнот и нечто пишущее. Можно было располагаться в кресле и приниматься за разведработу.

Имея опыт обращения с различенными знаковыми системами, не так уж трудно научиться сносно перелагать смысловые единицы одного языка на членимые отрезки другого. Радош такой опыт имел, но, добравшись до последнего пункта, он запнулся. Девять предлагаемых его вниманию параграфов несомненно выражали некий кодекс, но на законы они никак не тянули. Они были вообще абсурдны. Они были даже хуже, чем 10 библейских заповедей: плохо-бедно, но кое-кому из представителей человечества все же удавалось пройти по жизни, ни разу те не нарушив.

И все же... все же было в этих нескольких фальшиво-золотых строках нечто неподдельное, что притягивало взор и заставляло призадуматься. Если можно было хоть на мгновение согласиться, будто за аккуратными сочетаниями похожих на золото букв маячило реальное содержание, и что они не были пустыми красивыми фразами, изобретенными для одурачивания неискушенного в житейских бурях молодняка, то принадлежал кодекс людям с очень высокой моралью. Лично Радош в своей биографии таких не встречал, но почему нельзя было предположить, будто где-то они есть? Предполагать можно было все что угодно, не возбранялось даже сочинить целую компанию, составленную из...

Радош подошел к стене, и рука его сама собой протянулась к нижней строчке. Ладонь ощутила холод, и пальцы придвинулись к уголку крайней буквы. Ноготь поддел тонкую пластинку, и она поддалась, послушная движению Радоша. Затем Радош достал нож, раскрыл его и зачистил самый краешек пластинки. В подставленную бумажку посыпался тонкая однотонная металлическая субстанция, и Радош качнул головой. Блеск букв не был рассчитан на иллюзию - они не казались, они были золотыми, и золота висело на стене грамм сто, не меньше. Причем золота очень чистого, в этом-то Радош разбирался!

"Интересно, как бы выглядело в натуре общество, исповедующее сии девять пунктов как закон?" - мелькнула вдруг мысль.

"Неужели и для мадам Биночки эти закончики - руководство к действию?" - возникла другая.

"Не бросишь ты меня, моя голубка, не сумеешь!" - последовала третья.

В приподнятом настроении Радош вернулся к постройкам возле пруда и вскоре присоединился к остальным из принудительно-добровольных исследователей данной точки великой Вселенной.

- Не держи ножа, - сказал атаман. - Я рыбку запускал, думал: эта твоя зараза клюнет.

- Она не моя, - весело возразил Радош. - Вы где это взяли?

Он кивнул на яблоко в руке атамана.

- Там в садах полно валяется.

В садах не только полно валялось, но еще и достаточно висело на деревьях. Набив карманы плодами и напихав себе за пазуху более-менее подходящее их количество, Радош опять вернулся к пруду. Ночевала компания в длинном доме с резными узорами по наличникам и карнизу. В доме оказалось 10 спален, и ключи от них предусмотрительно лежали на столике в общей комнате. В том же доме были и большая кухня со столовой, и все прочее, что необходимо людям для жизни. То есть, если бы эти люди могли не думать о еде. Но, к сожалению, они думали. Набив брюхо терновником и виноградом, Радош уснул, по прежнему раздираемый двумя противоположными желаниями: вернуть себе мадам и спалить на ней шкуру еще разок.

"Мы еще встретимся, дорогая, и тогда посмотрим, кто кого," - подумал он уже в полудреме.

Он не ошибся: утром в воздушном пространстве возникла маленькая точка, сопровождаемая характерным звуком. Точка приближалась, и скоро стало видно, что это летательный аппарат, и что на этот раз он двигался не от острова, а к нему. Но приземлилась машина не возле звездолета, а в парке, на каменных плитах напротив парадного здания.

Все семеро сотоварищей немедленно кинулись туда. Они увидели: ракетка стояла около большого камня, покоящегося на кубической платформе. В платформу была вделана табличка с короткой надписью из двух слов. "Жертвам бандитов", - перевел эти слова Радош еще накануне, и в том, что их бывшая пленница захотела предстать перед публикой именно здесь, ему почудился весьма знаменательный намек.

К моменту, когда они подвалили, Бинка уже стояла возле машины, и Радош опять ее едва узнал. Мадам была снова облачена в свой любимый комплект: брюки и куртку бесформенного покроя с длинными рукавами и глухим воротом под самую шею. Но в отличие от тряпья, в котором она щеголяла по своей территории, и то и другое было новым, не заношенным, а на ногах обращали на себя внимание мягкие сапожки непонятного фасона. Передвигалась в них мадам довольно бойко, уже стоймя, а не на четвереньках, и все было бы чудесно, если бы не лицо. Очень худое, бледное, с темными глазницами, с резко выделяющимися скулами и впалыми щеками, покрытыми желтыми пятнами с разводами от уже начавших сходить синяков, оно просто пугало.

- Привет начинающим Робинзонам! - сказало привидение. - Как настроение?

- Вам еще не достаточно, мадам? - хмуро отвечал Радош.

- Робинзон - это не оскорбление, - мягко возразила Бинка.

- Я имею в виду ваше появление здесь.

- А что с ним не так?

- Вам еще не надоело наше общество?

- А разве у кого-нибудь остался на меня аппетит?

Краешком глаза Радош заметил, как содрогнулся самый младший член команды. И не его одного пробрало: аппетит на привидения - это было брр!

- А по-вашему, кроме наших аппетитов вам не может угрожать больше ничего? - продолжил он хмуро.