Поля Крови

После того, что делали со мной тени? Снова сомневаюсь. Оно и не после такого начинало биться вновь.

Так что я кто угодно, но не слабый Возвышенный мечник. Я идар, который может убить в честном бою Паладина и защитить десяток людей от стрел. Почти Великий паладин меча. Только очень странный. И очень оборванный.

Я с досадой оглядел голую руку. Левую. Испорчен рукав с вышитым на нём и груди барсом. Герб пополам. Креод силы не жалел.

Халат, кстати, предпоследний. В телеге лежит ещё один с барсом Денудо и всё. И то, они у меня оставались до сих пор только потому, что три привёз с собой Креод. Пожалуй, нужно приберечь последний. Прям хоть снова начинай носить халат Кузни или и вовсе безликий шёлк без герба.

Издалека донёсся рёв Глебола и ещё кого-то:

— Удвоить посты стражи вокруг лагеря! Все идары сюда, к гонгану!

Не сказать, что мне понравилось в центре лагеря. Да, полезно было услышать подробности про этот Дом Миус и его убийц, наводящих ужас на воинов. Неприятно стоять под десятками взглядов и позволять Глеболу тыкать в себя и рану. Особенно под взглядами гонгана и его Кровавого воина. Глебол показал причину переполоха, так сказать, лицом. Не забыв и кинжал, и тело убийцы.

Но я терпеливо вынес всё это. Честно говоря, меня сейчас больше волновало другое. Как остаться одному?

И волновало даже на следующий день.

Раздражённо спросил Креода, словно случайно всюду следовавшего за мной:

— Ты и в кусты со мной пойдёшь?

Он привстал на стременах, недоумённо глянул мне за плечо и переспросил:

— Кусты?

Сейчас вокруг нас не было леса, не было и кустов, о которых я сказал. Справа поле, слева поле и река. Был отлично виден даже противоположный, точно такой же голый берег.

Я сказал прямо:

— Хочу побыть один. Это ясно?

Креод помедлил и кивнул:

— Простите, господин.

Я бросил ему поводья, спрыгнул с грауха, отошёл на целых полсотни шагов в сторону от дороги, воинов, идаров, повозок... и ушей.

Сейчас вокруг меня были лишь тени.

Подумав, я ещё и отвернулся, чтобы никто не сумел увидеть даже моих губ. И задал вопрос, который жёг мне грудь уже больше суток:

— Кто вы такие?

Тишина.

На миг стиснув зубы, я зло повторил вопрос:

— Тени, кто вы такие?

И услышал наконец ответ:

— Ваши слуги, господин.

Поражённо оглянулся, безошибочно найдя взглядом ту тень, что произнесла эти слова.

Так значит они всё же понимают меня.

Сглотнув, отвернулся и задал новый вопрос:

— Почему я ваш господин?

Тень скользнула в сторону, становясь так, что я мог её видеть. Хрипло шепнула:

— В вас нужная кровь, господин.

Я едва сдержал истеричный смех. А то у меня до сих пор были в этом сомнения. Зато, клянусь Хранителем севера, теперь этих сомнений у меня нет. Совершенно нет. Я хлопнул себя по лбу:

— Зачем, зачем вы появились?!

Мне показалось, но очертания тени дрогнули так, словно она пожала плечами:

— Мы не могли не появиться, господин. Ведь кровь проснулась. Мы и есть кровь.

— И зачем вы мне? — не сдержавшись, обвинил. — Да вы едва не убили меня своими прикосновениями в детстве!

Выкрикнул это и невольно оглянулся. Клянусь Хранителем севера, я совсем обезумел. Но никто из воинов не услышал моего крика. Из воинов моего Дома Денудо.

А вот тени слышали меня отлично:

Первая, та, что до этого говорила со мной, рухнула на колени и прохрипела:

— Простите, господин.

Вторя ей, и остальные тени опускались на колени и многоголосо шептали:

— Простите, простите, простите... Гос...гос...господин...

Я шагнул сквозь них, не задерживая шага. И не говоря ни слова. Пять ударов сердца и тени нагнали меня, вновь закружили передо мной. И снова одна из теней зависла так, чтобы я мог её видеть, скользя спиной вперёд, не спуская с меня провалов глаз, прохрипела:

— Простите, господин. Но прошло очень и очень много лет. Мы сами почти развеялись, обессилели, нам нужно было восстановить свои силы. Но мы брали только самую малость, господин.

Невольно я вспомнил ощущение куска льда в груди на месте сердца и передёрнул плечами. С ухмылкой сообщил:

— В Кузне вы меня едва не убили. Едва не убили эту свою кровь.

Тени снова рухнули на колени, замирая на одном месте:

— Простите, господин!

И снова я оставил их позади, шагая вдоль дороги и реки. Не в силах согнать с лица кривую ухмылку. Простить? А что, могу не простить? Могу развеять?

Едва тени появились передо мной, об этом и сказал:

— Не хочу прощать. Как мне наказать вас?

Тень пожала плечами:

— Простите, господин, но ваших сил для этого ещё слишком мало.

Я не удержался от хохота, впечатал в ладонь лицо, уже даже не задумываясь, как выгляжу со стороны для своих людей, для чужих людей, для своих бывших соучеников по Кузне, для остальных идаров нашего войска, для гонгана, вздумай он глядеть сейчас в мою сторону. Пусть их всех Безымянный заберёт, этих глазастых умников.

Не отнимая ладони от глаз, шагая вслепую, спросил:

— И как мне стать сильней?

— Отыскать наследство, что оставили для вас основатели рода.

Очередной шаг провалился в какую-то ямку. С ругательством я поймал равновесие, открыл глаза. Нашёл где закрывать их, посреди дикого поля.

Тени бесстрастно скользили вокруг. Им, плывущим в воздухе были безразличны и ухабы поля и высокая трава. Но ответили они, конечно, интересно:

— И что это за род?

— Оскуридо.

Я снова не сдержал ругательств. Сколько раз я себя утешал, что во мне просто слабая разбавленная кровь одного из Малых домов разрушенного королевства Валио? Может быть даже одного из простолюдинов этого королевства, который нёс в себе крохотную частицу ихора Безымянного.

Как же.

Оскуридо. Королевский дом Валио. Тот самый, который вроде как уничтожен под корень. Выполот на несколько поколений вглубь ещё во времена Эстеруса Клинка Амании.

— Ты же знаешь, кого мы называем Безымянным?

— Конечно, господин, Предка Ребела.

Я хмыкнул. Наконец-то я узнал его имя. Надо же. Ребел. Возможно, я сейчас единственный человек из всех, живущих в нашем королевстве, который знает имя Предка, что запрещено уже тысячу лет и стёрлось из памяти людей.

— Ладно, вы забирали мой жар души, становились сильней. И что можете? Ну, кроме того, что вы наконец заговорили внятно?

— Скорее можете сделать вы, господин, с нашей помощью.

Я не понял, переспросил:

— Могу, что сделать?

— Вселить нас в пленника или убитого, создать с нашей помощью драугра.

Я отшатнулся от тени. Сглотнул. В ушах зазвучали строки из того молитвенника, что я нашёл в подвале нашего замка. Зазвучали почему-то гулким басом Глебола:

«В тот год, когда Безымянный, да останется он таким во веки веков, создал своих первых чудовищ, соединив в одно целое людей и послушные ему тени, содрогнулись от ужаса все королевства...»

Прошептал непослушными губами:

— Не буду. Не хочу. Не буду.

Тень, от которой я не сумел сбежать, которая всё так же плыла передо мной, отчётливо кивнула:

— Как хотите, господин. Мы созданы служить вам. Нет, значит, нет.

Ещё не придя в себя, я задал глупый вопрос:

— Кем созданы?

— Предком Ребелом, господин. Но ваш дар позволяет вам и самому вырвать пламя души из врага, соткать из него новую тень, которой вы можете создать драугра.

Я оскалился, прорычал:

— Не дождётесь! Не дождётесь!

Рванул обратно к людям, к Креоду, к Кодику, к глупому Поварёнку и синеглазому мальчишке. Туда, где мне нельзя будет задавать свои глупые вопросы, ответы на которых я тоже не хочу слышать.