Легенды Гарсариона: Искра

X

Делан

Боль от ранений догнала его только к вечеру. А осознание того, что он натворил, пришло вместе с этой болью. Он вернулся из страны гнева и безрассудства, снова стал собой, хотя и не мог уже говорить, что это он и есть. То, что он сделал своими собственными руками — никак не укладывалось в его голове.

Он сидел в комнатушке, видимо, служившей оружейной, потому как тут располагались стойки для копий и мечей. Но главным тут был стол, на котором лежала Илиена.

Делан прикрыл тканью ее шею, не мог видеть ее рану. Он сидел, держа ее за холодную бледную руку и вглядываясь в безжизненное белое лицо. Она была прекрасна даже сейчас. Неизвестно, сколько он так просидел. Он вытащил стрелу из живота, вошла она на счастье неглубоко, ранение было несерьезным, кровь он остановил. Но боль, усталость и голод начинали постепенно сводить его с ума.

Он совершенно отчаялся. От него оторвали кусок жизни, сердце разорвали в клочья. Счастье, которое он обрёл, превратилось в пепел и пустоту.

А теперь ещё, люди, устроившие за этими запертыми дверьми праздник, скандировали его имя. Он стал для них героем? Но с чего бы это? Само собой из-за его глупости. Что понудило его проорать те безумные слова? Теперь его жизнь точно завершена, и завершена таким глупым образом. Мятеж, куда там… Какой-то выскочка, возомнивший себя тем, кто способен на такое действо. Его и всех, кто сейчас празднует «освобождение» Дарона, просто перебьют как собак. В этом не было сомнений. И для чего он это сделал?

В дверь снова постучали.

— Отвалите! Пока я и вас не прикончил! Я не собираюсь…

— Делан! Открой! — голос Эрмира прозвучал настойчиво и даже с легким упреком.

Но парень так и не двинулся с места.

— Далан, дай мне побыть с моей дочерью, демоны тебя!

Его он не мог не впустить. Он поднялся и открыл дверь. Снаружи стоял уже не тот добродушный и улыбчивый мужчина, с ухожено бородой и длинными каштановыми волосами. Перед ним стоял уставший, разбитый и грязный старик, тяжелым взглядом сверлящий Делана. Парень опустил глаза, отошёл в сторону, потом запер дверь. Краем глаза он увидел пару человек, пытающихся увидеть его.

Эрмир подошёл к телу дочери, сел на стул. Он аккуратно поправил ей волосы, нежно провёл пальцами по щеке.

— Так не должно быть, — прошептал он, выдавливая слова. Его губы тряслись, на глазах наворачивались слёзы. — Она не должна тут лежать. Она должна танцевать, есть ее любимые апельсины, радоваться жизни, любить… Она не должна…

Он сорвался и зарыдал, закрыв лицо руками.

— Девочка моя…

Делан молчал, стоя рядом. Он сам был опустошён, так что не находил, что сказать. Эрмиру было хуже в десятки тысяч раз, он это хорошо понимал.

Содрогания плача постепенно прекратились, и тесть поднял опухшие и красные глаза на Делана, думал что сказать. Его выражение лица менялось от ненависти до сочувствия в миг. Парень ничего не нашёл лучше, чем просто стать перед Эрмиром на колени и опустить голову. Так он просидел несколько минут.

— Поднимись, — приказал Эрмир, парень поднялся. Он смотрел в его глаза пронизывающим тяжелым взглядом, но Делан не мог позволить себе отвести взгляд. Он обязан был выдержать все, чувствовал это. — Я мог бы сейчас говорить, что все произошедшее твоя вина. Но это не так. Это позиция слабого человека, искать виновного, вместо того, чтобы принять все как есть. Если на то пошло, то вина целиком на мне…

— Это не так… — закачал головой Делан.

— Не перебивай, — сказал сурово Эрмир и парень замолк. — Сейчас нам остаётся только одно — принять все как есть. Мы не в силах возвращать мертвых к жизни. Кроме того, теперь нам нужно разгребать то, что случилось накануне. Я говорю про тебя, Делан.

— И что мне сделать? — взъерепенился парень. Он хотел обойти эту тему. — Я не отдавал себе отчёт, и сожалею о том, что сделал. Сейчас лучше всего — забрать Илиену, всех наших и убраться подальше.

— Сбежать? — удивился Эрмир.

— Конечно. Да, я совершил эту глупость, сам не понимаю как, просто… просто вырвалось, я не знаю, никогда я так не поступал. И… не хочу нести ответственность, не хочу, чтобы кто-то нёс ее из-за меня. Оставить все как есть и уйти. В чем проблема?

— Оставить все как есть? — вкрадчиво произнёс тесть. — Вот так? — Он указал на Илиену. — Оставить Алсогон и дальше страдать от Жатв? Предать людей Дарона на казнь? Просто сбежать?

— Д… да. Я простой крестьянин из захолустья, а не какой-то там герой, Эрмир. Меня не особо то волновало то, что происходило за пределами Алекорна, и не хочу, чтобы волновало. И никак не пойму, почему тебя стал волновать Алсогон.

Эрмир поднялся, упёрся в Делана взглядом снизу вверх, но все равно ощущалось его превосходство.

— Это касается не только тебя или меня, или Алсогона или кого-то ещё. Сломив их здесь, мы можем сломить их везде. Увидев это, за оружие возьмётся и Росогон…

— Неужели ты не знаешь, сколько солдат у таллийцев⁈ — повысил голос Далан. — Сотни тысяч!

— В половину меньше, можешь мне поверить.

— Да… ты… всего лишь пятьдесят тысяч? А сколько нас⁈ Десять? Двадцать⁈ Мы погибнем!

— Уже все сделано, Делан! Ты уже поднял мятеж, убив эпарха своими руками! Но ты погибнешь раньше, чем тебя настигнет меч Талла, если бежишь. Эти люди снаружи целую ночь и весь день скандируют твоё имя, они последовали за тобой на стены, они перебили и изгнали из Дарона весь таллийский гарнизон, они проливали за тебя кровь, Далан! Они умирали за тебя! Потому что поверили в тебя! Если ты их бросишь, ты умрешь. Пусть ты проживёшь потом целую жизнь, но ты каждый божий день будешь жалеть, что бежал тогда, решил прожить жизнь труса, а не умереть с мечом в руках, во имя мести за свою любовь, во имя свободы своего народа!

— Кто я по твоему⁈ Герой-освободитель⁈ Нет, Эрмир, я никто! И этот глупый мятеж захлебнётся, как и сотни других!

— Демоны тебя подери, Далан! — рявкнул Эрмир. — Ты поднял нас на этот поход, ты поднял бунт, это все сделал ты! Это все сделал ты! Я никогда не поверю, что сейчас передо мной стоит хнычущий трус! Потому что я своими глазами видел то, что ты делал. Эти люди поверили в тебя, я поверил в тебя! Ты не считаешь себя героем? Не считай, но ты им являешься, для всех тех, кто снаружи. Посмотри на мою дочь, это не прекратится, до тех пор, пока ты это не остановишь! Боги выбрали тебя, чтобы ты совершил это дело, и моя дочь умерла ради этого, и я не дам тебе сбежать. Ты возглавишь нас, поведёшь в бой и все мы либо умрем, либо победим. И пусть боги будут мне свидетелями, я умру за тебя, Делан, за свободу и за месть!

Парень опешил. Повисло молчание, нарушаемое лишь частым дыханием спорящих.

Делан взглянул на Илиену. Где-то внутри вновь проснулась та искра, которую затушил страх. Жажда мести. Душащая, голодная, как дикий волк.

— Я… я не знаю, что мне делать.

— Для этого у тебя есть я и твои друзья.

Делан глубоко вздохнул, посмотрел Эрмиру в глаза и увидел твёрдую решимость. Именно ее не хватало парню сейчас. Но каким-то образом, до сих пор, именно его решимость привела к такому исходу. И все же тесть был прав, они должны были встать против Талла, потому что иначе уже быть не может. Своими действиями Делан уже перешёл черту, он уже мёртв, могила была только вопросом времени.

— Я бы хотел похоронить ее, — прошептал он. — Сперва. Я думаю, что лучше начать с этого. В Алекорне, на поляне Аленона, где и встретил ее…

— Нет, — Эрмир отвёл взгляд и направился к двери.

— Что? Почему?

— Ты нужен людям здесь.

— Да хрена лысого…

— Ты нужен людям здесь. Собери их, возглавь, они верят сейчас в тебя. Не в меня, ни в Войцека и Герина. В тебя. Если ты уйдёшь сейчас, то потом ты уже ничего не сделаешь.

— Похороны займут неделю-другую…

— К этому времени здесь будет гарнизон таллийцев, люди не дадут им отпор, и больше тебе скажу — выдадут тебя с потрохами. Останься, я похор… сделаю, все, что нужно… и привезу твою матушку.

— Зачем? — вновь взъерепенился Делан.

— Для ее же безопасности. Думаешь, как только Талл узнает кто ты и откуда, они не прийдут в Алекорн?

Только теперь до парня дошло, какой опасности он подверг собственную деревню и родную мать.

— Они же выжгут там все…

— Я расскажу им все. Соберу тебе людей, если смогу. Положись на меня. А здесь вся работа будет на тебе. Проси помощи у Берегора, он хороший человек, Войцек и Герин тебя поддержат. Главное, — Эрмир положил руки на плечи парня, — не смей сдаваться. Мы отомстим таллийцам, да так, что они это запомнят надолго.

— Да, отомстим.

Эрмир забрал Илиену и уехал к вечеру. Ему выделили лошадь и повозку. Так же он забрал с собой тела Алтеда, Орнуэра и Ренвера, который погиб в бою в первую ночь их налёта, которую местные уже окрестили Колокольной ночью.

Делан остался в Дароне, и впервые увидел к себе столько внимания. Как только он появлялся из захваченной крепости, люди с криками и свистом приветствовали его. Его прозвали Делан-Мятежник, Мятежник из Алекорна, Герой Алсогона, и скандировали его титулы. Это было необычно для парня, и ему было трудно собраться с мыслями, понять, что беззаботная жизнь закончена, теперь он лидер восстания.

— Никогда бы не поверил, — говорил Войцек, когда Делан собрал всех, кто мог ему помочь, в крепости Форпост. Пришли так же и Берегор, Истра и Ульфред. Они сидели в зале с большим столом. Полы были устланы тростником, стояла новая мебель и кучи подсвечников. Сковывалось ощущение — Что мы поднимем мятеж.

— Его поднял Делан, — возразил Герин. — Ты ничего не сделал, Вой, как и я.

— Не важно, кто что сделал, — прервал их Далан, морщась от боли. Его раны обработали местные лекари. — Сейчас нужно решить, что делать дальше.

— Собрать войско, — пожал плечами Берегор, расчесывая бороду. — По наши души придут, будь уверен.

— Вот так просто, собрать войско, — хмыкнул Делан.

— Казармы таллийцев наши, оружия там найдётся, а для тех, кому не достанется, найдутся топоры. Я уверен, что смогу собрать и наспех сколотить сотню человек…

— Сотню! — выпалил Делан. — Сто человек? И что же сто человек сделает пятидесяти тысячам⁈

Повисло молчание, даже Истра, которая до этого с восхищением и улыбкой смотрела на Делана, потупила взгляд.

— Нет никаких пятидесяти тысяч, Делан, — спокойно сказал Берегор, сурово уставившись в парня. — Армия Талла а Нордриме насчитывает тридцать, и, насколько мне известно, десять они уже потеряли.

— И что это меняет? Пусть их на тридцать тысяч меньше…

— Да то, что они сюда не пойдут. Они не оставят войну в Нордриме ради мятежников в тылу. К нам прийдет ближайший гарнизон, и чтобы понять какой и откуда, я отправлю разведчиков. Ульфред будет командовать северными.

Парень энергично закивал.

— Нас меньше, мы хуже обучены, но хитростью и умом мы сможем разбить гарнизон за гарнизоном, сколотим большое войско, когда люди увидят, что мы способны дать отпор таллийцам. Истра займётся обучением лучников, нам нужны стрелки, для засад, в частности. Она уже обучила десяток профессионалов, которые помогли вам в Колокольную ночь…

— Отвратное название, — сморщился Делан. Как только он слышал слово «колокол» перед глазами всплывали события той ночи. И Илиена, которую он не смог спасти. Сейчас все могло быть иначе. Он мог уже быть далеко отсюда, и быть счастливым, но он был здесь, в Форпосте, где находится совершенно не хотел. — Я полагаюсь на твой опыт Берегор, и твои знания, как солдата…