Легенды Гарсариона: Искра

XX

Саннэфея

Принцессе начинало казаться, что о ней все забыли сразу же, как они выехали из Матариса. Ее держали под постоянной охраной в виде пятерых человек, они с ней не говорили, да и она не пыталась. Теперь она не считала, что в Эль-Тайене ей было скучно, даже в самые серые дни, когда она постоянно сидела в своих покоях. Теперь было совершенно другое дело — ей было нечем заняться от слова совсем. Дорогу она преодолевала верхом, а в конце перехода быстрый лагерь и сон. Потом снова дорога. Лишь единожды она заговорила, когда смогла добраться до Делана-Мятежника. Она извинилась перед ним, невзирая даже на то, что разрыв между их сословиями был невероятным. Где это видано, чтобы принцесса извинялась перед крестьянином? Да еще и мятежником, преступником, человеком вне закона? Но он не смотрел на нее, как на принцессу, впервые в ее жизни. Нет, он смотрел на нее как на девушку, как на человека. По большому счету, ведь так оно и было. Сословия — это просто слова, которыми знать себя называла, и почему-то это давало им особые привилегии. Более того, Саннэфея чувствовала какую-то необъяснимую силу в этом человеке, что-то неосязаемое тянуло ее к нему. Нет, это не симпатия, не влюбленность, она уже проходила, на свою беду, через это. Это было что-то другое. Что-то более важное. Может, судьба вышвырнула ее из ее родного дома, провела через столько опасностей, чтобы столкнуть с ним?

Во время осады столицы она вышла из своей палатки, чтобы наблюдать. Ее охранники хотели затолкать ее обратно, но она брыкалась и все равно выходила. В конце концов им это надоело, бить они ее не могли, так что решили, что от того, что она посмотрит, ничего плохого не случится.

Она даже не знала, за кого она переживала больше, за Делана, который бился в первых рядах (его на пару с Тальмаганом было не трудно заметить), и его парней, или же за таллийских солдат. Вскоре она решила, что не бует сопереживать никому, это не ее дело, но очень быстро она обнаружила, что мятежники для нее были ближе, чем солдаты, которые умирали за ее страну. Сама не могла понять, почему.

Поначалу все было спокойно, но вот первая атака таллийской кавалерии. Она не могла смотреть, когда те врезались в строй мятежников. Это было ужасно. Эти крики…

А потом Делан повел людей к воротам. Что там происходило она не могла разглядеть, но шум боя было слышно отчетливо. А потом вспышка, горящие люди, вопящие от боли… Она уже подумала, что Делан погиб, но вскоре заметила его высокую фигуру, бегающую возле стен.

— Они там сражаются, а мы отсиживаемся! — сетовал один из ее стражников. — Охраняем одну единственную бабу!

— Может и к лучшему… гляди что там происходит…

Потом снова была атака кавалерии, отступление и схватка со всадниками мятежников. Саннэфею уже начинало тошнить, когда она просто смотрела в ту сторону. Там было очень много тел погибших, все было ими усеяно.

— А! — выпалил один из стражников, который все рвался в бой. — К демонам! Не знаю, как вы, а я пошел.

— Стой, приказано…

— Вы и вчетвером справитесь с бабой.

Но их осталось не четверо, еще один молча встал и ушел следом.

Остальные не спешили в бой, видя то, что там происходит. Тот черный дым, который валил из основания башни с воротами. Как лучники со стен отстреливали пехотинцев.

Вскоре Саннэфея увидела, как Делан полез на стену, а потом пропал в дыре галереи. Она восхищалась его мужеством. Для нее образом командира армии всегда служили феодалы, которые, как правило, сами в бою не участвуют, а лишь носят красивые доспехи. Но он шел впереди, вел своих людей за собой. Именно поэтому они шли за этим человеком. Не из-за страха, а из-за уважения, из-за любви к нему. Это было для нее чем-то необычным.

Больше она его не увидела. Лишь ближе к вечеру узнала, что бой выигран, когда осадный лагерь мятежников взорвался радостными криками. Ее еще какое-то время продержали на том же месте, а уже когда солнце село, потащили в город. Она старалась не смотреть на кучи трупов, в том числе обгоревших и жутко воняющих, но это было сложно. Они так или иначе попадались на глаза. В итоге ее вырвало, когда они проходили ворота.

— Бабе плохо стало, гляди, — хохотнул один из ее охранников. — Чегой, не нравится война? А нехер лезть с ней к нам!

— Тоже мне, воины, — выпалила в ответ Саннэфея. Она знала, что они ее не тронут, и могла язвить сколько душе угодно. — Отсиделись в тылу, охраняя женщину, пока ваши товарищи погибали. Герои, молодцы.

— У нас был этот… приказ ващет… — пытался оправдаться мятежник, но в итоге замолчал, не найдя, что сказать.

В самом городе трупов не было, чему принцесса была очень рада. Ваттава сильно отличалась от Эль-Тайена, во-первых, потому, что улицы были извилистыми и достаточно узкими, а еще, то, что они постоянно шли то в горку, то с горки. Еще одним отличием было наличие второй стены, Саннэфея подумала, что это очень удобно при защите, однако таллийцам это не помогло. Она все пыталась найти Делана, слышала шум толпы где-то впереди. А потом услышала, что народ скандирует его имя. Значит он был жив.

Ее привели в замок, который, по правде, был крупнее и красивее королевского дворца в столице Талла. Спешно нашли ей комнату, затолкали туда и оставили вновь в одиночестве. Но с окна этой комнаты открывался неплохой вид, в том числе и на просторную площадь, где собралось много народу. Наверное, там был и сам Делан, но его она не видела.

Не найдя, чем заняться, к чему она уже привыкла, принцесса решила лечь спать. Ужасы, которые она видела днем никак не давали ей уснуть. Она уже видела мертвых, даже убивала, того же подонка Мартона, но это было целое поле смерти… И как после такого спать спокойно?

Однако усталость и потрясение взяли вверх, и она уснула.

Ей снился странный сон. Странность его была, по большей части, еще в том, что он вообще ей снился. Она уже не помнила, когда видела сны последний раз. Но в эту ночь он явился. Это был набор из разных цветов, в основном преобладали красный и голубой, они меняли друг друга, будто бы в танце. И в какой-то миг, она услышала голос, будто бы знакомый и не знакомый одновременно, увидела очертания лица, знакомого и незнакомого. Это был седой старик с длинными волосами, собранными в косу, но лицо его было гладко выбрито. Он улыбался, легко, будто бы он только что добился того, о чем мечтал всю жизнь. Выражение лица абсолютно счастливого человека.

А потом она перенеслась в свою комнату в Эль-Тайене. Принцесса сидела на своей родной кровати, такой мягкой и теплой. А посреди комнаты стояли колодки, в которые был закован человек. Его лицо ей тоже казалось странным. Где-то на улице безумно шумела толпа, что-то то и дело повторяя.

Но вдруг все затихло. Наступила полная тишина.

— Время, — услышала она и повернула голову. Тот самый старик стоял у стены и смотрел на человека в колодках. — Время закончит свой отсчет.

Саннэфея ничего не понимала.

— Когда придет час, ты должна помочь ему, — старик указал на человека в колодках. — Я знаю, что вы еще сыграете свою роль в судьбе мира, маленькую или большую. Тень близко.

Проснулась она внезапно, было уже светло. Она попыталась вспомнить свой сон, но он уже начал растворяться, трудно было уловить таящие образы. Что она запомнила, так это человека в колодках, то, что его нужно, просто необходимо спасти, и что Тень близко. От этой мысли внутри все похолодело. Она вскочила с кровати, чуть не перевернув прикроватную тумбу, и выглянула в окно. Солнце по-прежнему светило на голубом небе. Летали птицы, а люди бродили по городу, занятые своими делами. Будто бы и не было вчера никакой битвы. Никакой Тени. Наверно, просто дурацкий сон из-за вчерашних переживаний.

В дверь постучали, и вошли без разрешения.

— Доброго утра, госпожа. — Это была миловидная темноволосая девушка с кокошником на голове. — Я приберу в вашей комнате, если вы не против, поменяю белье.

— Ты кто? — ничего не понимала Саннэфея.

— Служанка, — пожала плечами девушка. — Звать меня Гера, я… таллийка.

Она вдруг поменялась в лице, подошла поближе.

— Это правда? Правда, что вы принцесса Саннэфея?

— Да.

— Боги… госпожа… как вы попали в руки к этим варварам? Их вожак вчера… ужас… забил как свиней всех наших вельмож. Перерезал всех.

Ее голос чуть было не сорвался на писк.

— Вы не переживайте, скоро сюда прибудет принц Ардорф, брат вашего мужа, он быстро их всех перебьет. А мы вас защитим. Может, поможем бежать…

— Никуда я не побегу, — внезапно выпалила Саннэфея. — Так, Гера, займись делом и хватит нести чушь.

— Но…

— Займись делом!

Служанка опешила, но больше ничего не говорила. Вскоре она ушла, и Саннэфея снова осталась одна. Ей принесли завтрак, довольно скудный, но она к такому уже привыкла. Наелась и даже немного оставила. Ей казалось, что она похудела, по крайней мере платье стало ей широковато.

Вскоре на улице послышался шум. Она выглянула в окно и увидела, что толпа на площади снова собирается, а на стене с зубчатыми бойницами стоит Делан, тот бородатый Эрмир и еще какие-то люди, судя по одеждам — из знати. Один из них что-то говорил, но она не расслышала, а народ через пару мгновений начал скандировать: «Делан король». Вот это да! Парень из крестьян, с самых низов…

Те, кого она посчитала знатью, вскоре быстро спустились со стен, оседлали коней и удалились. Делан-Мятежник пытался их догнать, что-то кричал, но не остановил их. А потом у них случилась короткая перепался с Эрмиром и лидер мятежа двинулся в сторону замка. Он был зол.

Саннэфея проводила его взглядом, а потом снова села на кровать. Ей в голову лезли разные мысли, противоречивые и безумные. Но самая безумная, что он, простой крестьянин, мог стать королем. Нет, это какое-то безумие. Не может безродный сесть на престол целой страны. Кто будет с таким общаться? Кто будет вести с ним дела? И как другие феодалы, эрлы и элукары, будут идти к нему на поклон? Но все же, несмотря на это, она считала его достойным человеком. Неужели все в мире вот так несправедливо? Ты можешь быть подонком, но родовитым, и иметь все, а можешь быть хорошим человеком, и не иметь даже возможности достичь чего-то. Ей казалось, что этот Делан был бы хорошим королем, но вот только законы и обычаи все равно не позволяют ему занять трон. Она изучала историю, и хорошо знает, что такое гражданская война. А эрлы Алсогона ее начнут, в этом нет сомнений. Этой стране грозит продолжение кровопролития даже после освобождения от Талла.

Вдруг дверь открылась, на сей раз даже без стука.

— Вставай, таллийка, — приказал стражник. — Идем, быстрее!

Принцесса поднялась и последовала за солдатом. Он повел ее по коридорам, гораздо более обустроенным, нежели серые коридоры в Эль-Тайене. Тут даже были картины, а окнах стояли витражи. Ее привели в просторное помещение, где стоял широкий стол. Единственным, кто за ним сидел, был Делан-Мятежник. У девушки прихватило дыхание.

— Спасибо, — сказал она стражнику и тот, поклонившись, ушел, закрыв двери. — Присаживайся, принцесса. Тебя кормят?

— Да, все хорошо, — сказала она, сев за стол.

— У меня большие проблемы, — сказал он, смотря на нее.