Легенды Гарсариона: Искра

XXI

Делан

Помешать осадить Ваттаву мятежники не могли, это было очевидным самоубийством. Таллийские войска в течение нескольких дней спокойно окружили город, вырыли рвы, установили палатки и готовились к штурму. Эти дни были самыми мучительными для каждого, кто оставался в городе, и не каждый смог выдержать. Делану каждый день докладывали о дезертирах, которые покинули город. Что с ними было дальше — никто не знал, но почему-то все больше и больше людей думали, что таллийцы встречали беглецов с почестями.

По совету Эрмира Делан отдал приказ выслать всех богачей и эрлов из города. Они и сами стремились выйти в объятия их новых «спасителей», так что проблем с этим не было. Их приняли с почестями, в этом не было сомнений, весь город это видел со стен.

Делан тоже наблюдал эту картину, жалея, что не перебил их. Хуже таллийца был только алсогонец, который этому таллийцу лижет сапоги. Но дело уже было сделано. Вместе с ним это представление наблюдал Войцек, Эрмир и Берегор. Ну и ещё половина города, которая решила подняться на стены.

— Когда знать прибудет с подкреплением? — спросил Берегора лидер мятежа. Хотя про себя он думал «лидер остатков мятежа».

— Скоро, — спокойно ответил старик, пожав плечами.

— Ты чрезмерно спокоен, — заметил Эрмир. — Так уверен, что мы победим?

— Я же вам говорил, — фыркнул Берегор. — Алсогон будет свободен. Скоро все закончится.

Сказав это он побрел вниз.

— Что-то у меня сильные сомнения насчет нашей победы, — бросил Делан, смотря на горизонт. Он уже перестал бороться с волнением и страхом. Он уже даже не занимался войском, потому как принял свое отчаянное положение и хотел только, чтобы это поскорее закончилось. — Люди бегут, а те, кто остались — до смерти напуганы. У нас нет шансов. А все так хорошо начиналось…

Эрмир молчал. Он и сам прекрасно все понимал, и уже не видел нужды врать Делану, что все у них получится.

— Ладно, — вновь заговорил Далан. — Пойдем. Надоело мне смотреть на эти штандарты. Ещё насмотримся на них перед смертью. И ещё, — парень вдруг остановился. — Я хочу, чтобы ты знал, Эрмир. Я не отдамся им живым.

Тесть только улыбнулся и коротко кивнул.

Когда они спустились, то вновь попали на пустынные улицы. Лишь несколько человек спешно куда-то шли, и еще пара женщин с тощими детьми сидели на мощеной дороге, прося еды.

— Господин, прошу вас, — умоляюще, с бороздками от слез на грязном лице, просила одна из женщин. Она прижимала к груди измученного ребенка лет шести.

Делан ничем не мог им помочь. Он приказал раздать все запасы из замка народу. Провиант армии он трогать не мог, иначе защищать город было бы некому. Но даже та пища уже закончилась.

Делан принёс смерть и голод. Теперь он не освободитель. Он — погибель алсогонского народа.

Вдруг он услышал горны. Раскатистый утробный вой прокатился по всему кольцу осады, зазвучал со всех сторон.

— Они нападают? — спросил тестя Делан.

— Я не мастер, — подал голос Войцек. — Но похоже на то.

Звук горнов оборвался. Наступила тишина. Перепуганные люди поспешили убраться с улиц. Остались лишь те, кто не мог даже встать.

— Тишина, — заметил Эрмир. — Это не нападение…

Послышался далекий резкий удар, треск. За ним второй и третий, и целая канонада.

— Что проис… — не успел закончить вопрос Делан, как вдруг в небе над стеной пронеслась горсть чего-то напоминающего камни. Это «что-то» летело прямо в них.

— Берегись! — успел только крикнуть Эрмир. Они бросились в рассыпную.

Потом они услышали мерзкий хруст и шлепок, такой, когда свежий кусок мяса кидают на голый камень. Делан увидел, что к ним послали катапульты Талла. Его чуть было не вырвало. Это были отрубленные головы. Разбитые, с мозгами наружу, изуродованные, они лежали на брусчатке улиц Ваттавы.

Женщины, просившие милостыню, завопили и поспешили уйти с улиц.

— Боги… — вырвалось у Войцека прежде, чем рвота.

— Вот куда делись наши дезертиры, — процедил Эрмир.

Через стену летело ещё больше голов, таллийцы закидывали их со всех сторон. По всему городу слышны были вопли ужаса.

— Они хотят сломить нашу волю, — кривясь и смотря на головы, сказал Эрмир. — Ублюдки!

— Они закидывают отрубленные головы… — выдохнул Делан, покачнувшись. К такому он был не готов, хотя видел уже немало. — Есть ли у них хоть капля человечности?

— Это проделывал и его отец, проклятый Экенберт Эстерли, когда покорял Алсогон и Россогон. Уходим отсюда. Я прикажу, чтобы… это все убрали.

Троица двинулась вглубь города, все ещё слыша вопли с разных сторон. Это было просто невообразимо…

Очень скоро боеприпасы у противника закончились и вновь наступила давящая тишина.

К ночи, когда Делан предпринимал слабые попытки подбодрить своих сотников, чтобы те хоть как-то ободрили своих солдат, затрубил рог в южной части города. Лидер мятежа расположил горнистов в разных частях, чтобы те оповестили в случае атаки — один протяжный, либо если нужно было его присутствие — два коротких сигнала. Прозвучало два сигнала, и Делан сразу же оторвался от своих дел. Значит, произошло что-то важное.

Бегом он добрался до южных ворот, где его встретили часовые.

— Что-то случилось? — сходу спросил он, ещё не успев восстановить дыхание.

— Подмога, господин! Наши пришли!

Сердце Далана чуть было не выпрыгнуло от счастья. Голова закружилась.

— Они что, напали на таллийцев? Это наша знать?

— Идём, господин, я покажу, — поманил его часовой.

Они поднялись на стену, откуда открывался вид на огромное кольцо из палаток, расположенных вокруг города. Повсюду горели костры.

— Смотрите! — указал солдат.

И правда на возвышенности позади войска Талла зажглись огни ещё одного, довольно крупного лагеря.

— Это точно они, — с широкой улыбкой, чуть ли не прыгая от радости и облегчения, сказал Делан. — Они нас спасут и… наконец все закончится.

— Но, господин, — часовой однако не радовался. — Почему же тогда таллийцы не шелохнулись даже?

— Может, ещё не поняли…

Тут улыбка пропала с его лица Делана. Это и правда было странно, хотя делать какие-то выводы было еще рано. Несмотря на жуткую усталость, которая проследовала его уже несколько дней, он остался на стене, наблюдая за действиями таллийцев. Спустя некоторое время они и правда зашевелились. Среди палаток бегали люди, кто-то что-то перетаскивал. Делан уже хотел было выдохнуть. Если алсогонская знать ударит, то он поведет своих людей в бой. Нужно было только дождаться.

— Что тут происходит? — услышал Далан Эрмира.

— Видишь те огни на холме? Вероятно, это наша знать со своей армией. Их много, конца и края лагеря не видно. Должно быть, это благодаря подкреплению из Нордрима.

— Давно они там?

— Уже несколько часов горят огни, — доложил часовой.

— Почему же ты раньше не сообщил?

— Я… я сначала…

— Не важно, Эрмир, — отрезал Делан. — Оставь его в покое. Они не нападают…

Лидер мятежа не мигая, с сердцем, полным трепетной надежды, смотрел на далекий лагерь. Они должны были помочь, просто обязаны…

— Господин, смотрите! — вдруг воскликнул часовой. Он указал на несколько фигур, которые бежали от стана противника в сторону города. Бежали быстро, а за ними гнались таллийцы.

— Кто это? — спросил Делан.

— Не знаю, но враг нашего врага — наш друг. Может у них послание или другие какие сведения. Надо помочь им!

И они стремглав помчались вниз со стены, к воротам. Открыв и первые и вторые, Далан и Эрмир вышли наружу, взяв с собой с десяток человек, охранявших ворота. Беглецы мчались со всех ног и были уже близко, но за ними гнались уже не только пехотинцы, но и несколько всадников.

— Лучники! — прокричал Делан парням на стене. Спустя пару мгновений полетели горящие стрелы.

Мятежники помчались к беглецам, обнажив оружие. Те уже выбивались из сил и еле переставляли ноги. Но подмога успела вовремя, таллийцы не стали сближаться и вступать в бой, хотя силы были равны. Делан крикнул на них, взмахнул мечом, провоцируя, но те отступили. Мятежники помогли добраться беглецам в город и закрыли ворота. Выживших счастливчиков было трое.

— Они… — задыхаясь начал один из беглецов, — они… а… Матарис… знать…

— Успокойся, — Делан схватил парня за плечи. — Вы в безопасности. Отдышись, потом будешь говорить.

— Господин, — услышал он голос, который, как ему показалось, он уже слышал.

И правда. Когда он поднял голову, то увидел знакомое лицо и волосы, которые раньше были длиннее, но теперь их владелец остриг их по шею. Они были рыжими. Кажется, это та самая девушка, которая хотела помочь принцессе сбежать. Имени ее он не помнил.

— Господин, — вновь позвала она, вырывая Делана из воспоминаний. — Я прошу простить меня, что вернулась. Вы меня изгнали из своего войска. Но я клянусь…

— Говори, в чем дело? — прервал ее лидер мятежа.

— Мы бежали с Матариса. Нас было больше, но почти все погибли, когда мы пробирались через осадный лагерь. Эти ублюдки, феодалы, Мивон и его приспешники, они уничтожили Матарис. Они убили всех ваших приверженцев, была настоящая резня. Все в огне…

— Они, что… — ноги Делана подкосились. Он не устоял и свалился прямо там, где стоял. Его словно по голове ударили. Звон, темнота перед глазами. Пустота. Тьма.

Там были семьи его друзей, семьи его войска, его мать…

Краем глаза Делан увидел Эрмира, который уставился пустым взглядом в брусчатку.

У него не было сил даже сказать что-то. Весь мир рухнул окончательно. Ни капли надежды. Закрыв руками лицо, он зарыдал. Наконец, все вырвалось наружу. Он сломался.

Вдруг затрубил горн, Делан даже дёрнулся от неожиданности, разбивший ночную тишину, вырвавший его на секунду из мрака и холода. Следом по очереди прогремели другие горны, пронесясь по окрестностям. Где-то снаружи послышались крики, протрещало дерево, глухой удар. Делан не сразу понял, что произошло. Небо озарили яркие вспышки, которые оставили за собой борозды дыма, рассекающие звездное небо. А потом удар, треск и крики. Город обстреливали горящими снарядами, они летели со всех сторон, их были десятки.

— Делан! — услащал сквозь грохот тестя. — Уходим! Они нападают!

Не особо понимая, что происходит, Делан побежал за тестем и той небольшой группкой, которая к ним пробилась. В противоположную сторону командиры гнали своих людей к воротам.

Вдруг Делан остановился, в тот самый миг, как над головой пролетел очередной снаряд, врезавшийся в один из домов, и снесший второй этаж. Люди в панике выбегали из домов и мчались к центру, в Старомест. Видя все это, прокручивая в голове гибель Матариса, в нем вскипел такой силы гнев, что, казалось, все тело сейчас разорвет. Последний раз он испытывал такое когда на его глазах убили его жену. Резко развернувшись, он побежал обратно.

— Куда ты⁈ — окрикнул его Эрмир.

— Собирай войско! Командуй! Я пошел убивать этих ублюдков!

Не отдавая себе отчета, Делан помчался на стену, обнажил меч и врезался взглядом в стан противника. Солдаты, стоявшие рядом, выглядели жалко — губы тряслись, глаза бегали.

— Давай!!! — взревел, рвя глотку Делан. — Сюда! Идите сюда, ублюдки!