Разочарование. Пятый пояс

— Да нет, верности там не было, но вот обещание принести им добычу было.

— Так мы передадим, — снова ухмыльнулся Алрос. — Правда, обещаю тебе, что передам всю добычу Ян.

Неплохо. Я оценил, как ловко он предложил мне лазейку. Ведь его глава, глава теневиков, он же тоже Ян. Это вполне могло бы помочь обмануть контракт. Если бы это мне было нужно.

Но мне сейчас требовалось другое. Время. Я отыскал двух с лучшими амулетами. Их амулеты были даже сильней, чем у Хурта и Нулара и сильнее, чем у Алроса и Дамзора.

Подозрительно. И теперь мне нужно время, чтобы обмануть их амулеты.

Пожал плечами и признался:

— Неплохое предложение.

Выждал мгновение. От моих слов Алрос расплылся в довольной улыбке, а вот улыбку Дамзора я бы назвал другой. Предвкушающей? Разобравшись, я тут же попробовал стереть эти улыбки с их рож.

— Но как быть с платой?

— Платой?

— Да, платой. Ян кое-что пообещали мне в награду, и ты, Алрос, как представитель Ян, должен принять на себя и выплату награды.

Алрос восхищённо выругался:

— Вот же гархов выкормыш, да, наглости тебе не занимать. Зря ты не принял моё предложение в день нашего знакомства. Чую, мы бы сработались.

— Так, может, приму сейчас? Достойно заплати да пригласи к себе.

— Теперь поздно, Орзуф, теперь поздно.

Я, наконец, сумел сломить сопротивление первого амулета, подобрал комбинацию силы души, проник под его защиту, дотянувшись до печатей. Помедлил мгновение, выбирая тот, над которым буду работать. Его Возвышение не меньше моего, он один из двух самых опасных здесь противников.

Раньше я бы выбрал ту печать, что послабее, сейчас же напротив, сжал в хватке ту, что была ярче остальных. Очень, очень сложный момент с этим сражением, мне совершенно не нужно, чтобы начали конфликтовать два приказа. Понимая, что молчание затянулось, попробовал разговорить теневика:

— Я подозреваю, что старым Ян недолго осталось управлять городом?

— Старые Ян? — Алрос хмыкнул. — Ты всё такой же любитель плести словесные кружева?

— Могу спросить и прямо. Кому станет принадлежать власть в городе? Ян или Кулакам?

— Город? — Алрос переглянулся с Дамзором. — Да пусть им подавятся. Мы хотим перебраться в Четвёртый пояс. Добычу. Сдавай её или я сейчас вскрою девке горло.

Если он думал меня испугать, то явно просчитался.

Над песками Поля Битвы покатился мой смех:

— Аха-ха-ха!

— Ты что, гархов выкормыш, не веришь мне?

Алрос побелел от злости, шагнул к Лае, хватая её за плечо, а я поспешно вскинул руки:

— Стой-стой-стой. Верю, конечно же, верю! Сейчас отдам.

С трудом задавил смех. Дело, разумеется, было не в признании Алроса. Дело было в том, что я сломал Указ над первым из опасных помощников Алроса. Символы Древних над его головой развернулись во вполне читаемые строки. И вот они поведали мне, что бедолага Алрос может мечтать о чём угодно, но на самом деле всё совсем не так.

Тот, кто притворялся его или Кулаков человеком — был верен семье Ян. Какие добрые знакомые среди Ян у Алроса. Добрые и мудрые.

Смех я задавил, но вот ухмылку стереть с губ оказалось выше моих сил.

С ухмылкой я и добавил цвет Указу и толкнул мысль к уже своему слуге:

— Замри. Молчи. Ты теперь верен только мне, Орзуфу.

Мужик и впрямь замер, бледнея и широко раскрывая глаза.

Да, приятель, даже думать о нарушении приказа больно, когда ты под трёхцветной печатью Указа.

Алрос напомнил о себе:

— Добычу! Живо! Я устал ждать и болтать.

Что да, то да. Вывернув руку Лае, он приставил ей к горлу меч.

Я покачал головой, берясь за следующий и последний амулет:

— Не торопись. Это ведь угроза из тех, что можно выполнить лишь раз. Ты вот сейчас убьёшь её, да?

Мирак, который стоял в трёх шагах от Лаи, совершенно беспомощный, зарычав, перевёл полный ненависти взгляд с Алроса на меня. Ну, я так и думал. Не дурак, сумел сложить простые подслушанные вещи. Я даже не глянул на него, продолжил уговаривать Алроса и тянуть время.

— И что дальше? Она ведь мне дорога, да? Я двинусь от горя, побегу прочь и спрячусь.

Алрос усмехнулся:

— А я думал, бросишься сражаться.

— Кто, я? — я вскинул брови. — Спроси у Дамзора, я прям так уж биться кидаюсь?

Дамзор не стал дожидаться вопроса.

— Он трус, который сбегает даже от разговора по душам.

Моя улыбка стала лишь шире:

— Так вот что это было! Двадцать человек встретили меня за городом, чтобы поговорить по душам?

Дамзор покраснел, собрался мне ответить, но его оборвал Алрос:

— Довольно. Добычу! Живо!

Я же едва удержался от смеха. Второй сильнейший боец в отряде тоже оказался верен Ян.

— Хорошо-хорошо. Придержи руку.

Я покачал головой, повернулся спиной к Алросу, шагнул прочь, вроде как, по своим следам. Спрятал, значит, спрятал. Буду искать.

Толкнул мысль сразу к двоим:

— Отомри. Молчите оба. Не смейте выдавать, что с вами что-то не так. Вы теперь мои верные слуги и будете наказаны даже за мысль о неподчинении. Ведите себя так, как вели до этого.

Если с первым всё прошло, как и должно, то второй, ошарашенный происходящим, дёрнулся, тут же зашипел от боли и едва не свалился.

Его сосед, обычный теневик, насколько я понимаю, тут же толкнул к нему мысль:

— Чего с тобой?

Но мой новый слуга только отмахнулся и шагнул вместе со всеми, удерживая вокруг меня круг ловушки.

Я же сосредоточился только на первом слуге:

— Какой у вас приказ?

— Схватить отряд Лаи, помочь Алросу отобрать у те… у вас добычу с Поля Битвы, затем убить всех, доставить Аранви и добычу в город господину Нулару.

Я скривился, пользуясь тем, что гляжу в песок себе под ноги и моего лица никто не видит. И почему я не удивлён, Нулар?

— Седой тоже служит семье Ян?

— Седой? Аранви? — он даже покосился на него. — Нет, — Указ над его головой на миг налился яркостью. — Не знаю. И его, и Пиатрия доставили другие слуги семьи.

— Кто-то ещё должен помочь вам?

В наш разговор ворвался другой голос:

— Хватит болтать! Я же чую, что ты сейчас выдаёшь всё, что знаешь.

— Как будто сейчас правда что-то изменит.

— Если этот ублюдок сломал Указ, то просто будь верен семье! Молчи о том, о чём он не спрашивает прямо. Семья Ян, она нас вырастила и заботилась о нас!

— Чтобы быть верным семье, нужно для начала уцелеть… Ты забыл, что мастер Указов может убить словом?

Всё же моя способность подслушивать чужие беседы мыслеречи — просто чудовищное подспорье в таких делах. Жаль, что вся эта болтовня никак не может ответить на мои вопросы. Я подстегнул своего слугу:

— Хватит молчать. Я задал вопрос. Отвечай.

Тот торопливо буркнул:

— Нет. Нас двоих достаточно.

— Какое ваше Возвышение?

— Шестая звезда.

Алрос тоже устал молчать и просто ходить за мной:

— И долго ты будешь копаться в песке? Я ведь могу наказать кого-то из остальных.

Я фыркнул:

— Отлично! Ну-ка, проткни Седому руку или ногу.

— Малец! — от возмущения тот едва ли не подпрыгнул. — Отыщи в себе хоть кроху уважения к старшим! Кто только был твоим учителем⁈ А ну, назови его!

Алрос шутки не оценил, процедил с угрозой:

— Смеёшься? Ну, смейся.

Дамзор влез в разговор:

— Аранви к тебе никакого отношения не имеет. Это подарок для Алых Пиков за гостеприимство.

Седой ожёг его взглядом:

— Тебе, сопляк, этот подарок в глотке застрянет, клянусь.

Вместо ответа Дамзор пнул Седого в живот, отшвырнув его на десяток шагов.

Удар был хорош. С земной техникой усиления. Я бы принял такой на наручи, не став полагаться на крепость тела и Покров, Седому же не позавидуешь. Может, кстати, и не притворяется. Озеро его силы прозрачно сейчас до дна. Закалка, не более. Он сейчас действительно беспомощен в этих кандалах.

Алрос смерил взглядом корчащегося на песке Седого и предложил мне:

— Хочешь, я положу рядом Пиатрия? С дыркой в животе? С ним же ты вроде приятельствовал? Трудился у него в мастерской и лекарском доме? Это как, ускорит твои поиски?

Пиатрий продолжал молчать. Больше не уговаривал меня бежать, не стал меня умолять его спасти, не просил Алроса пожалеть его. Достойно уважения. Если он здесь не по своей воле.

Я вскинул руку, жестом требуя от Алроса спокойствия:

— Погоди. Где-то здесь бросил. Честно. Просто место-то не метил, сам должен понимать. Сейчас всё будет.

Сделав ещё пару шагов в сторону от своих следов, запустил пальцы в песок, просеивая его сквозь ладони, но на самом деле занятый совсем другим.

Я вывесил чуть в стороне огромную печать Указа.

Не Смерть и даже не Сон. Верность, всего лишь Верность.

Ничего.

Ни малейшей тяжести на плечах. Нет даже ощущения касания чужой души. Там никто не прячется.

Печать Указа сместилась, неспешно описывая огромный круг вокруг меня и людей Алроса и Дамзора.

Ничего, ничего, ни…

Мгновение тяжести на плечах, я замираю, а затем лишь досадливо морщусь. Это другое. Это не человек в засаде под невидимостью. Это Зверь, который не может быть мне Верным. Дальше.

Указ описал полный круг. Ничего.

Плохо. Очень плохо. И хорошо. Если они далеко, то могли не заметить Флага, невзирая на их Возвышение.

— Орзуф…

— Ага!

Я перебил Алроса довольным возгласом. Все привыкли к кисетам Путника, у меня же теперь есть кольцо. Я просто достал кисет из него и сейчас на глазах у всех вытащил его из-под песка. Выпрямившись, швырнул его Алросу.

— Держи свою добычу, передай Ян.

На миг меня укололо болью от контракта, но я лишь стёр его с себя. Сейчас его вторая половина выгорела в городе Ян, донося до хранителя контрактов весть о том, что я либо перерос контракт, либо умер.

Первое, учитывая, что я заключал самый дорогой и надёжный контракт семьи Ян — от лица одного из Властелинов Духа семьи — невозможно. Невозможно за месяц взять семь звёзд и из слабого Предводителя стать Властелином.

Второе — учитывая, что навстречу мне отправили целую толпу — гораздо легче представить. Если Нулар следит за моим контрактом, то сейчас должен готовиться получить весть.

Я спросил у одного из своих новых слуг:

— Вы должны были доложить… У вас есть амулет связи с Нуларом?

Мгновение молчания.

— Да, есть.

Хорошо, что я приказал им обоим молчать. Сам я до тонкостей молчания не додумался, но…

— Ты или твой приятель сообщили ему о происходящем?

— Нет. Только передали, что активировали ловушку.

Злость и ненависть ужалили меня даже через мыслеречь. Но я лишь растянул губы в улыбке. Пытались, ясно. Хорошо, что трёхцветные Указы умней своего создателя и не дают слугам даже помыслить о предательстве, в чём бы оно ни выражалось. Или же слуги сами, под влиянием трёх цветов Указа, даже в мыслях не допускают мысли о предательстве?

Допускают, допускают. Я мгновение любовался, как печати на обоих моих слугах то наливаются сиянием, то приглушают его, а затем перевёл взгляд на Алроса. Недовольного Алроса, который всё вливал силу в кисет, но никак не мог сломать его привязку.

С сочувствием спросил:

— Что, не выходит?

Алрос с раздражением выдохнул: