Дороги и Тропы

— Да он уж выбрал, ему купить не дали. Думаете, мне очень нравится, когда покупателей так по-свински прямо от прилавка уводят?! Заявился какой-то человечек в мегринской чалме, в этой их джохе, по самый нос намотанной… Подошел к вашему другу, нашептал ему что-то, и тот пошел за ним, как овечка на привязи. Даже на серьги не взглянул…

Это было плохо, очень плохо. Полбеды, если человечек — просто конкурент, и Гая затащили смотреть знаменитое мегринское золото, имевшее нежно-розовый оттенок. А если нет? Наряд — сплошная обманка, ведь все вокруг запомнят яркую чалму и полосатую накидку-джоху. Скинет он их — и нет никакого мегринца, растворился, а обычного местного жителя или даже столичного гостя никто и не различит в толпе. Тайри обежала все мегринские лавки, но там никто не видел худого милорда с хитрым узором на лбу. Леди Даллет бросилась на площадь, к месту встречи: а вдруг Гай, задержавшись где-то, сразу пошел туда? Орнери и Даль уже ждали, сидя на ступенях храма.

— Что-то вы долго, — произнес почти недовольно брат императора, — да еще и порознь… Где ты потеряла наставника?

— Он заглянул в ювелирную лавку, там к нему подошел кто-то, и Гай последовал за этим человеком как привязанный. Я, к сожалению, была в другом месте. Надеюсь, еще не поздно его искать.

— О Творец… Кеми еще во дворце, сказала брату, что вам нельзя разлучаться! — схватился за голову Адалер, — поодиночке вам грозит опасность. Орни, стой здесь и жди нас, а мы пойдем искать. Никаких возражений! Тайри, ты же чувствуешь наставника, да? Значит, сможешь указать направление.

Юная леди сосредоточилась, выделяя из всех ощущений нужные, а потом сорвалась с места. Даль едва за ней поспевал. Обойдя по периметру площадь, они миновали одну улицу, свернули на вторую, потом, умерив скорость, осторожно подошли к узкому полутемному переулку. Несколько палаток, что ютились тут, были уже закрыты. В самом конце одинокий фонарь слабо обрисовывал две фигуры: знакомую изящную — мужскую, и статную, тяжеловатую — женскую. Тайри и Даль, скрываясь в глубокой тени, подкрались ближе. "Чуткое ухо" творить не пришлось: дама говорила не таясь, низким и властным голосом.

— Ты — мерзкий предатель и сын предателя! Поклоняющийся предателю еще более отвратительному! Как ты посмел променять преданность богине и свой долг перед народом на какую-то местную девку! Впрочем, чего ожидать, если даже твой Предстоящий — ни на что не способный трус!

— Заткнись, Мола!!! Не тебе судить моих родителей и, тем более, моего Предстоящего! Дитя вашего покровителя нашлось — вот и будь этим довольна! А мои долги — не твоя забота, и не тебе их с меня спрашивать! — Мастер Гайдиар еще сдерживался, но гнев уже звенел в его голосе.

— Не смей так со мной разговаривать, предатель! Тот, кто спутался с грязной примитивной тварью, не достоин не только служения детям Предстоящих, он не достоин называться человеком!

— Можешь плеваться ругательствами сколько угодно, только без меня. Я занят. И не смей оскорблять мою ученицу, Мола. Предупреждаю тебя первый и последний раз.

— А то что? Убьешь меня? — глумливо расхохоталась женщина.

— Кстати, неплохая мысль. Ты ведь меня уже приговорила, не так ли?

— Не я! Все те, кто ждет! — пафосно воскликнула дама, — я лишь их орудие, не знающее промаха!

Она замахнулась, в поднятой руке тускло блеснул странный — широкий и короткий, с неровными краями кинжал. Каменный?

Даль бросил какое-то заклятье, и женщина застыла, точно замороженная.

— Быстрее! Оно долго ее не продержит! — крикнул "снежный Льофф".

Тайри сразу поняла, кто эта мстительница и откуда. А еще она была уверена, что удар этим кинжалом оказался бы для Гая смертельным, никакие целители не спасли бы.

Возможно, ее решение было неправильным, жестоким, каким угодно, но юная леди не раздумывала. Открыв выход на Тропу, она вышвырнула туда уже почти "оттаявшую" даму, предварительно выбив кинжал из ее руки.

— Дай сюда, — Адалер раскрыл уже испытанную на Запретном континенте невзрачную сумку, — вот так, теперь он никому не повредит. Слава Творцу, успели…

Тайри ничего не сказала, просто крепко обняла напряженного, совсем незнакомого и как-то враз постаревшего наставника, взяла его за руку и потащила за собой.

С площади в Даллет-Нест они ушли порталом. В родовом гнезде гостей, конечно, не ждали, но обрадовались искренне. Камин в гостиной горел, вина из погребов принесли мгновенно, а пироги и прочее съестное разогрели и немедленно подали к столу. Гай виновато молчал, остальные пытались хоть как-то развеять мрачную атмосферу этого вечера. То ли Адалер нашел нужные слова, то ли молодое здешнее вино подействовало, но постепенно даже ваюмн разговорился и рассказал пару забавных случаев из своей долгой практики. На четвертом или пятом шутливом тосте Даль поперхнулся и тихо выругался.

— Что случилось? — удивленно подняла брови Орнери, — в этой бутылке точно не уксус.

— Не в бутылке, в бокале, — скривился командир, — Не уксус, конечно, но тоже не то, что ожидалось. Нет, ну вот почему всегда так?!! — обращаясь, очевидно, к небесам, с чувством произнес брат императора.

— О, мне все ясно, — леди-птица пригубила содержимое его бокала, — нас зовет домой его величество.

— Морская вода? — уточнила Тайри.

— Она самая. Эх, только собрались отдохнуть…

— Дома отдохнем, — устало махнул рукой граф Изар, — может быть. Наверное. Если повезет. Построишь Короткий переход? — спросил он ваюмна.

— Куда изволите? — с готовностью откликнулся мастер.

— Во дворец, конечно. Если мой венценосный брат воспользовался именно этим способом связи, значит, я ему нужен срочно, — печально сообщил Даль, — на счет остальных не знаю.

Собственно, так и оказалось. Очень обеспокоенный чем-то и непривычно хмурый император увел с собой брата, попросив леди-птицу оставаться во дворце, а Тайри и мастера отпустил домой. Видимо, те же самые демоны, что нашептали про Авлинг и пироги, на этот раз дернули их обоих напрочь забыть о порталах и преспокойно отправиться через город пешком. Юная леди шла рядом с наставником, как в тумане, пытаясь выбросить из мыслей пережитый ужас и желание оказаться вместе с Гаем в какой-нибудь неприступной крепости. Или на никому не известном острове, чтобы ни одна фанатичная тварь…

— Тайри, что ты делаешь? Леди не должна провожать мужчину до дверей дома, если только ему не пять лет, и она не его нянька.

А она и не заметила, что оказалась рядом с домом мастера. Это надо же было так задуматься…

— Сейчас верну тебя домой, я пока еще не разучился строить Короткие переходы.

— Я тоже. Но, убедившись, что ты дома, я хотя бы буду спокойна.

— В Столице ничего…

— Одно "ничего не случится" я сегодня еле пережила, да и ты тоже.

— Ох… Ты и сейчас спокойна не будешь, а это никуда не годится. Я слишком хорошо тебя знаю.

— Мне придется, Гай. Придется уйти и успокоиться… Честное слово, идти по Тропе после Гарраята было легче, чем это сделать, — вздохнула леди Даллет.

— Останься, — голос наставника дрогнул, это была почти мольба, — прошу тебя.

— Тебе тоже кажется, что сейчас это единственно правильное решение?

— Мне не кажется. Я уверен. Тайри, я не хочу тебя отпускать, и вовсе не потому, что в одиночестве мне грозит что-то… Да, я знаю, что не имею права, но… — Гай говорил тихо, а Тайри казалось, что он почти кричит — наверное, потому, что сейчас все эмоции любимого наставника ощущались, как свои собственные.

Леди молча поднялась по ступенькам к двери.

— Откроешь?

— А вдруг там кошмарное логово древнего чудовища?

— Не кошмарнее твоего кабинета в Академии, я полагаю. А чудовище вполне себе милое. Жизнь доказала, что древние чудовища — совершенно очаровательные существа. Некоторые из них обладают умом и сообразительностью.

— Откуда такие сведения? — мастер приложил ладонь, и дверь распахнулась.

— Книги, рассказы очевидцев, наблюдения.

— Наблюдения, значит… Шутить изволите, миледи? — он потянулся к шандалу со свечами, но Тайри остановила его.

— Не надо, не зажигай.

Нет так нет — в темноте оба видели вполне сносно. Гай притянул девушку к себе, привычно зарылся носом в пахнущие жасмином и горькими травами волосы.

— Погоди, — шепнула она, — я никому не позволю нас потревожить.

Тайри творила защиту. Точно многослойная броня, маленький дом в старинном квартале укрывали чары молчания, чары, отводящие глаза, защитные чары, способные выдержать серьезное физическое и магическое нападение… Нити волшебства вплетались в перекрытия, стены, фундамент; врастали в пол и крышу, пронизывали все вокруг, превращая скромное жилище ваюмна в маленькую неприступную крепость.

— Боюсь, ты переполошила сейчас все императорские службы, — восхищенно улыбнулся наставник, когда Тайри завершила задуманное.

— Вот уж о чем я меньше всего беспокоюсь.

— Что же волнует тебя на самом деле?

— Ты.

— Я?! Тоже мне повод…

— Тебя сегодня чуть не убили, — голос в очередной раз ее подвел и выдал больше, чем хотелось бы, да и Создатель с ним. Не время и не место скрывать свои чувства, откладывать на потом разговоры о важном. Можно и не успеть, — у меня до сих пор сердце останавливается, стоит только вспомнить…

— Не надо, родная, не вспоминай, — попросил Гай, прижимая к щеке ее ладонь, — все в прошлом и все обошлось.

— Я попытаюсь. Не хочу думать и помнить ни о ком, кроме тебя. Хотя бы здесь и сейчас, — Тайри решительно обняла мастера, спрятав лицо у него на груди.

— Милая, я не каменный, — хрипло прошептал он, когда ловкие пальчики юной леди разобрались с застежкой его куртки.

— И слава Творцу.

— Ты сводишь меня с ума…

— Не похоже.

— Ах, не похоже!!!

Он знал ее разной: безудержно веселой, беспечной, сосредоточенной, деятельной, дерзкой, разгневанной, печальной, растерянной… Но никогда — такой. Беззаветно доверившейся и отчаянно, бесконечно нежной, трепетной, а еще — горячей. Горячими были руки, горячими были губы, каждое прикосновение которых будило в нем ответный огонь. Тот самый, что с легкостью сжигает все ненужное, наносное, оставляя лишь его — настоящего. Он позабыл все слова, только шептал, как молитву, ее имя — если огонь не перехватывал дыхание. А потом он сам стал огнем, исчез, растворился, отдал себя без остатка и мечтал только об одном — никогда не возвращаться туда, где его ждала разлука с любимой. Лучше уж стать невесомым горьким пеплом, чем увидеть когда-нибудь ее слезы.