Дороги и Тропы

— Идите с миром. Вас пропустят.

Усталые путешественники молча поклонились в знак благодарности и сочли за благо как можно скорее покинуть обиталище Мудрых.

— Как же ему тяжело… — прошептал, глядя вслед уходящему последним ваюмну, командор.

— Кому? — спросил тот, что держал посох.

— Страннику. Он ведь увидел свою судьбу.

— Не судьбу. Будущее. Его, в отличие от судьбы, можно изменить. Но он не будет даже пытаться, потому что уверен, что все давно предрешено.

— А он мог бы?

— Не мне вам рассказывать, командор, как много иногда зависит от воли и желания человека.

— О да, я помню вашу любимую поговорку: "Тому, кто сильно чего-то желает, сам Вседержитель помогает". Полагаете, Странник не пожелает изменить…

— Нужно не только желать, но и действовать. Впрочем, нам это должно быть безразлично. То, что нужно Городу, он уже сделал. Кроме того, у него вряд ли бы получилось… Человек создан не более, чем для одной миссии, и у него она давно предопределена. При всем желании, он не смог бы занять место Лоцмана.

— Но ведь он нашел дорогу сюда.

— Не он. Это Город притянул их всех. Как и полторы тысячи лет назад, когда восемь рыцарей чудом спаслись после кораблекрушения на этом берегу. Как и тогда, когда мы потеряли короля, чтобы династия не погибла.

Командор тяжко вздохнул.

— Надеюсь, Вседержитель и все Светлые силы слышат тебя, Герт. Надеюсь, что ты прав…

Всю дорогу до Белого Моста никто не тревожил путешественников. Разве что Город перестал быть равнодушным и теперь, точно желая понравиться и запомниться, показывал гостям чудесные места, особенно красивые ночью. Он вел их аллеями, где светили магические фонари, хитро расположенные в ветвях каштанов. Свет, проходящий сквозь листву, образовывал танцующие узоры на серебристой мостовой. За ними открывался парк, где кружились стаи маленьких и больших светящихся бабочек. В длинном канале показывали яркой луне сверкающие бока разноцветные любопытные рыбы. Жилые дома тонули в темноте, лишь в какой-то башенке горело единственное окно, ветер шевелил легкие занавески. Там, внутри, кто-то дивно пел на два голоса под аккомпанемент струн и флейты. Мотив, как любил говорить мастер, ложился на сердце и не отпускал слух.

Габриэль и Одри тихо восхищались увиденным, золотоволосый незнакомец тоже смотрел во все глаза, только ваюмна не трогали дивные пейзажи ночного Города. Он шел рядом с Тайри, молчаливый и мрачный. Услышав песню, он какое-то время прислушивался к словам, но лишь плотнее сжал губы. Ученица прекрасно чувствовала его состояние, но понять, откуда взялась эта тоска и боль, не могла. Ведь все же обошлось! Тайри осторожно взяла его за руку — пальцы были ледяными.

— Гай, что с тобой творится? Пожалуйста, не пугай меня.

— Прости, я не должен был давать волю эмоциям. Эти двое в синих плащах совершенно выбили меня из колеи. Их сила впечатляет…

— Радость моя, ты лукавишь, причем очень неумело, — тихо и ласково произнесла юная леди, с укором глядя на любимого наставника, — но я не буду допытываться. Я только прошу тебя выйти на Тропу спокойным. Боюсь, меня одной не хватит, чтобы довести до дома всех. Потому что я буду сосредоточена только на тебе.

— Не волнуйся, я справлюсь, — горько усмехнулся Гай. Сейчас его уговаривали, точно неопытного ученика. Дожил…

— Я всегда буду волноваться, когда тебе плохо, Гай. Особенно, когда не смогу понять, чем тебе помочь.

— Мы почти пришли, Тайри. Поговорим дома.

**** **** ****

Мост, конечно, появился очень вовремя — для того, чтобы прекратить болезненный разговор. Но мастер не был бы мастером, если бы не справился с собственными мыслями. На Тропе он стал прежним — сильным, внимательным, решительным. Никаких посторонних эмоций. Они с Тайри хорошо отработанным приемом прикрыли беззащитных спутников от голода Тропы, хоть Даррен и утверждал, что тратить на него силы вовсе не нужно. Всю дорогу Тайри приглядывала за чужаком: все-таки недавнее ранение было достаточно опасным и могло послужить причиной проблем. Но тот, несмотря на все ее опасения, шел уверенно и ни на что не жаловался. Более того, он умудрялся как-то договариваться с Тропой, делая их путь прямее и короче. Юная леди думала, что наставник, как всегда, выведет их с Тропы в парке Академии, но дверь открылась перед особняком Даллетов.

— Ну, наконец-то! — раздался откуда-то сверху голос Адалера, — мы тут уже не знали, что и думать. Где вас носило? И почему так долго?

— Как долго? — уныло уточнил мастер.

— Четвертые сутки заканчиваются, Гай! Брат извелся весь.

— Теперь можно его успокоить, Даль. Просто там, где мы были, время течет медленнее, — сказала Тайри.

— А еще спускайтесь к нам, граф Изар. Крайне неудобно беседовать с вами, задрав голову. Я понимаю, на балконе, конечно, уютнее… — с несвойственным ему ехидством произнес ваюмн, — я же, с вашего позволения, откланяюсь. Леди Даллет, увидимся завтра в Академии. Не опаздывайте, — открыл портал и исчез.

— Тайри, с чего это он? Кто его укусил? — поинтересовался совершенно ошарашенный Даль.

— Может, это с нами что-то не так? — осторожно спросил Даррен.

— Честно говоря, понятия не имею. Он еще в Городе был на себя не похож, — пожала плечами Тайри.

— Ничего, миледи, — Габриэль был само спокойствие, — это он переволновался. Отдохнет и станет прежним… А вы, молодой человек… да что ж с вами творится! — он едва успел подставить плечо побледневшему Даррену.

— Габриэль, проводите его в комнату рядом с вашей, она свободна. Я только за снадобьями сбегаю… — попросила леди Даллет.

— Не стоит, госпожа. Боюсь, это не лечится травами. Я слишком много отдал Тропе и Городу, а если вспомнить, каких глупостей наворотил до этого… — голос чужака стал совсем тихим, да и дышал он с трудом.

Тайри бросила на землю свой плащ.

— Ложитесь, Даррен, и не сопротивляйтесь. Я посмотрю, что можно сделать. Что ж вы молчали-то…

— Не… хотел… быть… обузой.

Юная герцогиня чуть не зарычала в ответ. Не хотел он! А теперь вот думай, чем ему помочь, когда он вот-вот умрет прямо у нее на руках… И без дополнительных чар видно, что чужак слаб, как младенец. Его Огонь, так поразивший Тайри при встрече, теперь едва теплился. Леди привычно положила обе ладони на грудь незнакомца, чтобы помочь ему восстановить силы, сосредоточилась и… провалилась. Ей показалось, что она падает — кругом было только бесконечное синее небо с редкими облаками, но падает не камнем, а легким осенним листом или птичьим перышком. Страх так и не появился, одно только немое бесконечное удивление владело ею — до тех пор, пока не стало трудно дышать.

— Давайте-ка я помогу, моя леди, — пророкотал рядом знакомый голос, по которому Тайри уже успела соскучиться, и две жестких мужских ладони легли поверх ее пальцев.

— Спасибо, Скайяр. Я уж подумала, что разучилась лечить.

— Это вам пациент такой попался… необычный. Боюсь, что за один раз ему не восстановиться полностью, — синий дракон был серьезен, как никогда раньше. По его пальцам пробегали колючие крупные искры, а на лбу выступила испарина, — но мы-то постараемся, правда?

— Разумеется. Ты уже с такими сталкивался?

— Было дело, хоть и давненько. С этой породой вообще все сложно, — Скай явно знал больше, но делиться не хотел… или не мог, — понимаете, моя леди, они уникальны. Все-то у них не как у людей! Вот, пожалуй, и хватит пока. До кровати сами дойдете, господин, или помочь?

Даррен открыл глаза и сел, Скайяр протянул ему руку.

— Спасибо, уважаемый, — ответил золотоволосый чужак, вставая с помощью нежданного лекаря, — скажите, мы не могли видеться с вами раньше? Мне кажется знакомым ваше лицо, да и голос…

— Вряд ли. Чего только не померещится от упадка сил, — ухмыльнулся синеглазый, — выздоравливайте, милорд!

Скай, следуя своей привычке, исчез, как и не было, и Даррену пришлось отправиться в отведенные покои под присмотром Тайри и Одри.

— Красивый какой! И фигурой, и лицом — всем вышел. Точно принц из сказки, — восхищенно вздохнула деревенская колдунья на обратном пути.

— Правда? — рассеянно отозвалась Тайри, — я как-то не заметила.

— И не мудрено. Тебе глаза твой Гай застит. А еще ты на Даррена сразу же как целитель смотришь, а этой братии красота не видна, они глубже зрят, — рассмеялась Одри.

— Ну так не теряйся, раз рядом завелся совершенно свободный принц, — подначила ее молодая герцогиня.

— Не для меня он, — покачала головой ее подруга, — мы, деревенские, это сразу чуем. Этот красавец даже смотреть в мою сторону не будет, ему одна-единственная на роду написана. Рядом да вокруг, может, и будут разные, а в сердце — она одна.

— С чего решила, что это не ты? — подмигнула Тайри и убежала вперед, завидев у главного входа карету отца.

— С того, что это ты, Тайри, — в след ей сказала колдунья, — я такие вещи ясно вижу. И мастер тут твой ни при чем, и ты сама ничего поделать не сможешь. Против предначертанного ни у кого идти не получалось.

В золотоволосого и зеленоглазого пациента юной герцогини моментально влюбились все женщины дома — до последней прачки. Даже леди Лиола бросала на гостя долгие задумчивые взгляды. И только Тайри смотрела на него исключительно как на вызов своему целительскому искусству. Днем она пыталась лечить Даррена, изобретая все новые способы, а вечерами неизменно исчезала из дома под предлогом подготовки к защите. Теоретический труд был давно готов, приемы прикрытия на Тропе отработаны до полного автоматизма, но ведь всегда найдутся какие-нибудь нюансы, придумывать которые мастер Гайдиар умел не хуже, чем преподавать.

С Гаем творилось что-то неладное. Обычно уравновешенный, он вспыхивал от любого пустяка, с трудом сдерживал гнев, а потом столь же глубоко раскаивался и просил прощения. Тайри не обижалась, только переживала за любимого все сильнее. Сегодняшняя встреча стала какой-то особенной, отчаянно-нежной, пламенной и страстной. Тайри и Гай долго не могли оторваться друг от друга, точно боялись: если не держать любимого в объятьях, ели хотя бы не соприкасаться кончиками пальцев — все закончится безвозвратно, не будет даже оставшихся им дней, лишь тьма и холод…

— Ты знаешь, что мы совсем другие — там, за гранью, — спросил Гай, нежно перебирая густые локоны любимой, — не за той, которая Смерть, а… за той, где обитают истинные обличья всего. Там, где существуют Серые Зеркала, показывающие суть слов и явлений.

— О местах таких слышала, о Серых Зеркалах краем глаза читала, но вот о наших обликах — никогда.

— Люди остаются неизменными, а вот маги по-разному… Я видел тебя во сне большой серебристо — синей птицей.

Он не решился сказать, что в небе его сна рядом с ней летели драконы. Золотые, как солнце.

— А ты какая птица? — проворковала Тайри, ловя его руку и переплетая пальцы.

— Я не птица, — вздохнул ваюмн печально, — но тоже вполне ничего, хоть в небе мне и не летать, как некоторым. Наше дело маленькое: дороги и Тропы. Я больше похож на волка, хоть и странного. Мы все там немного странные. Кроме твоих древних друзей — они там прекрасны.

— Ничего, мы как-нибудь обойдемся человеческим обликом, — целительница на минутузадумалась, глядя на него тепло и чуть насмешливо, — птицы там или не птицы, а меня и так все устраивает.