Дороги и Тропы

— Как твой пациент? — поинтересовался ваюмн слишком уж равнодушно.

— Не настолько хорошо, как мне бы хотелось. Что-то с ним на Тропе произошло… Силы море, но он может пользоваться только ничтожным ручейком. Многие его способности и умения блокированы, и как это исправить, я не знаю. Целительница, называется…

Ну вот, демоны его дернули спросить. Тайри сразу стала грустной, а кого, скажите, обрадуют собственные неудачи?

— Что по этому поводу говорит твоя матушка?

— Она говорит, что нужно время. А Одри посоветовала ему тренировать то, что не потерялось. Поэтому мы, по возможности, фехтуем, вспоминаем, читаем книги, осваиваем потихоньку азы целительства и даже, представь себе, рисуем. Углем и акварелью… Габриэль от него в полнейшем восторге, говорит, у парня великолепная реакция, крепкая рука и отличная школа в придачу.

— Стало быть, твой Даррен всех очаровал?

— С какой это стати он мой? Не выдумывай, Гай. Я всего лишь пытаюсь его вылечить.

— Прости. Не могу понять, почему даже мысли о нем меня бесят.

— Потому что ты даешь им волю. А еще потому, что ты вечно сравниваешь… а это вредно. Мне еще Одри пеняла, что я смотрю на Даррена только как на пациента. Да, я вижу только одно — проблему, болезнь, назови, как угодно. Зато все моё окружение видит в нем прекрасного принца из сказки и идеал мужской красоты. Все уши мне прожужжали, — юная леди улыбнулась и встала, тут же набросив на плечи пушистый плед, — ненавижу холода, бр-р-р-р…

— Давай сбежим, а? Пару дней твой пациент ведь может без тебя обойтись? Хоть в Илат, хоть на остров Глид. Там тепло, вкусные фрукты и океан, — Гай лежал, закинув руки за голову и смотрел на нее совершенно несчастными глазами. Он знал, что Тайри должна вернуться домой, и отчаянно не хотел этого.

— А как же защита? У нас осталось меньше месяца.

— Ты еще скажи, что не готова, — фыркнул любимый наставник, — хотя… Если не готова, я придумаю какие-нибудь занятия. Чтобы минуты свободной не было. А то отвлекают тут всякие!

**** **** ****

На следующий день в Столице только и разговоров было, что о легком валлирском корабле, ошвартовавшемся утром у пристани. Очевидцы рассказывали про невиданно большую делегацию: на берег сошли восемь светловолосых жителей Хрустального острова и трое в дымно-сером. Из порта они проследовали во дворец, что было вообще неслыханно. Любознательный Даррен засыпал всех попавшихся под руку вопросами о валлирах и упросил Тайри взять его с собой на концерт, буде такой состоится. Мастер, узнав об этом, дважды изменился в лице, а успокоившись, сказал, что тоже пойдет. Не доверять же самое дорогое каким-то недолеченным юнцам.

Если его величество и был удивлен внезапным визитом хрустальных певцов, то по его лицу это заметно не было. Он ожидал их в малой оранжерее, помня нелюбовь жителей загадочного острова к мрачным комнатам и давящим стенам. "Чудесная шкатулка" оранжереи с её прозрачными стенами и потолком из зачарованного хрусталя, поддерживаемым невесомыми изящными арками, должна была гостям понравиться. Здесь, несмотря на зиму, пели птицы, зеленела трава и цвели розы. Гости вошли неслышно и склонились перед монархом.

— Рад видеть вас, уважаемые. Ваши визиты — всегда огромная радость для меня. Скажите, я чем-то могу быть вам полезен? — император внимательно изучал лица прибывших, пытаясь вспомнить, не с этими ли он беседовал после концерта год назад. Увы, валлиры были другими, а тиншельты… о них вообще трудно было что-то сказать. Попробуйте узнать, этот ли туман вы видели прошлой осенью, или это уже новый?

— На этот раз, государь, мы действительно пришли с просьбой, и просим милостиво нас выслушать, — серебряное сопрано одной из волшебных посетительниц прозвучало так печально, что император, против воли, вздрогнул.

— Разумеется, уважаемые. Если я буду в силах…

— Мы очень надеемся на это, — голос второго тиншельта оказался, несомненно, мужским, хоть и довольно высоким. Гость выпрямился и легким движением руки убрал капюшон. Он был бы самым обыкновенным человеком — немолодым, незапоминающимся, исхудавшим и усталым, если бы не глаза — два колодца теплого золотистого света. К этому свету тянулось все живое, в нем было хорошо и уютно, точно на весеннем солнышке.

— Мы пришли к вам не как к властителю крупнейшей империи, но как к Стражу, — молвил тиншельт, — а еще нам стало известно, что среди ваших подданных есть люди, способные нам помочь. Но начать придется с предыстории нашей беды, с самого начала. И с вопросов, которые вы, ваше величество, наверняка многократно задавали в детстве — наставникам, позднее — книгам или самому себе. Я ведь не ошибусь, если скажу, что вам до сих пор интересно, почему никто и никогда не мог попасть на Ллир? Для чего путешествуют по миру валлиры и тиншельты, и зачем мы вообще нужны?

— Интересно — это слабо сказано, уважаемые. Насколько я помню, даже в самых старых хрониках Стражей о вашем острове нет ничего, кроме рассказа о прекрасном городе, построенном там в незапамятные времена. В хрониках Льоффов упоминалось, что Катастрофа не затронула Ллир, хотя другие острова, расположенные неподалеку, полностью ушли под воду. О путешествиях хрустальных певцов хронисты начали упоминать лет через двести после катаклизма. Это все, что мне удалось узнать, не считая собственных впечатлений от ваших концертов и от общения с вашими соотечественниками. То, что Ллир существовал, судя по всему, еще до первого вторжения и сохранился неизменным, наводит на мысли о том, что ваш остров — изначально созданный магический узел. Или же он находится под защитой, как, например, Глид. Если я правильно сделал вывод из своих наблюдений, Ллир — одна из ключевых точек равновесия. Изменение или разрушение острова приведет к тому, что мир покатится во Тьму куда быстрее, чем мы можем предположить. Возможно, именно поэтому вы туда никого не пускаете, даже Стражей. Сейчас равновесие стало очень шатким во всех опорных точках без исключения, а кое-где пришлось удерживать его самим, в меру наших скромных сил… Это затронуло и Хрустальный Ллир?

Тиншельт кивнул, не скрывая горькой улыбки.

— Ваше величество, позвольте выразить вам мое восхищение. Практически все ваши выводы верны. Мне остается пояснить кое-какие детали. Ллир, как вы и сказали, место силы, и оно находилось под защитой великой древней сущности — одной из призванных когда-то Творцом. Мы не знаем, какая из причин побудила ее остаться в молодом, еще неустойчивом и очень простом мире. Возможно то, что он тогда еще не ведал зла, был тих и спокоен. Самые старшие из нас, кто ее помнит, утверждают одно: наша богиня искала тишины и умиротворения. Она знала и другие миры, где была почитаема под разными именами. Кто-то почитал ее Милостивой, но там, где души живущих потянулись во Тьму, она становилась Карающей. Каждая подобная миссия причиняла ей невыносимую боль, ведь приходилось разрушать то, что она своими руками взращивала и охраняла. Выбрав юный мир, она мечтала никогда больше не становиться Мечом, Огнем и Мором, а быть лишь Крылом, Покровом и Песней. Долгое время ей это удавалось, но ненасытность Отступника добралась и сюда. Вторжение еще только готовилось, а наша Госпожа уже пыталась как-то обезопасить мир. Она создала непроницаемую защиту вокруг острова. Она породила нас, тиншельтов, чтобы оберегать тех, кто слабее. Наша цель — очищать души от тьмы, возвращать веру, раскрывать способности, делать мысли и чувства чище, если надо — выявлять предательство, выводить врагов на чистую воду. Если появлялись тиншельты, Тьма бежала, поджав хвост… И еще какое-то время места, где побывали мои собратья, оставались чистыми, и приспешникам Отступника не было в них хода. Изначально нас было много, и жили мы не только на Ллире. Во всех крупных городах, и в отдаленных долинах, в Старых землях, которые тогда еще так не назывались, и на родине ваших предков. Богиня давала нам силы, и наша задача не казалась нам тяжелой. Мы даже подумать не могли, что так будет не всегда. Тьма вливалась в наш мир постепенно, не один день и не один год. Чаши весов смещались… Возможно, мы сами были тому виной, пусть и косвенно. Вы же знаете, как это происходит?

— Свет сделал свой ход, и Отступник получил право на ответ, — сказал его величество, — закон Весов непреложен, как воля Творца, но ведь известно, что Отступник играет не по правилам.

— Тогда он еще не решался на подобное. Да и сейчас он только думает, что диктует условия. Нет у него силы перекраивать законы, созданные Творцом, — пояснил тиншельт. — К нашему всеобщему несчастью, бывший Подмастерье еще и хитер. Для начала он выжидал — довольно долго. Мы делали свое дело, отравлялись чужим злом, Госпожа нас исцеляла, а чаша Весов постепенно склонялась в темную сторону. Слишком много добра и света, слишком тесно все увязано. Пока наша богиня была с нами, мы полагали, что бессмертны. Кроме того, в мир приходили и новые тиншельты. Темный дождался момента, когда бдительность мудрых и знающих успокоилась и притупилась, когда и Стражи, и Хранитель, и оставшиеся здесь Призванные решили, что вторжения не случится — и ударил. Сначала он отвлек все силы нападением на Три твердыни, что были некогда в пустынях Старых Земель. Они держали под контролем древние города и племена, тяготеющие к поклонению злу. Обители приверженцев Отступника. Все силы мира были стянуты туда, и лишь Госпожа осталась на Ллире. Она предчувствовала… Основной и самый страшный удар пришелся именно на остров, и помощь опоздала. Все, что можно было сделать для спасения мира и тех, кто непосредственно оказался в темном очаге, сделала наша богиня. Из ее храма, единственного на острове, других ей не нужно было, вышли последние наши братья. Увы — слабые, беззащитные и несмышленые, как ваши дети. Вслед за этим она стянула всю вторгшуюся Тьму на себя. Невиданный смерч завис над храмом, вцепился в обитель богини, а потом… остров содрогнулся до самых основ, земля кричала от боли, а храм исчез. Его просто вырвало и унесло, как ураган вырывает с корнями дерево и уносит прочь. Как и куда — никто тогда не понял, да и сейчас мы только предполагаем. На месте самого чудесного здания в нашем городе зияла безобразная дыра, подобная язве на теле мира. А тиншельты и люди, что изначально жили на Ллире, поняли одно — мы беззащитны. И ущербны… Как могли, мы восстановили барьер, созданный Госпожой, и решили, что больше никто и никогда не увидит изуродованного Тьмой Ллира. Шли века, тиншельты выполняли возложенную на них задачу и…. гибли! Самые одаренные из валлиров стали нашими помощниками, сила нашей Госпожи жила и в них, но это было совсем не то, и этого было ничтожно мало. А Тьма все вливалась и вливалась, все сложнее становилось жить, в некоторые города мы уже не могли войти. И мы стали искать нашу богиню. Многие столетия мы искали ее по всему миру, но…

— Не нашли?

— Не нашли. За последние три столетия самые отчаянные из валлиров проникли даже туда, куда и дракон-то соваться не станет при всей его силе — черные колодцы Тшета, запретные долины Хинката, забытые острова, погребенные в пустыне города… На остров вернулись далеко не все, тиншельты продолжали умирать, отравляясь чужой Тьмой. Сейчас нас осталось совсем мало, государь. Если говорить начистоту, потеря еще сотни разрушит и защиту острова, и равновесие мира. Но мы не можем запереться на Ллире, ведь, если мы откажемся от наших песен и предадим заветы Госпожи, мир рухнет еще быстрее. Увы, на Стражей почти нет надежды. Вы один из немногих, кто верен Клятве предков. Остальные забыли или отреклись. В сущности, настоящих Стражей, способных как-то поддержать равновесие, всего пятеро. Это безнадежно мало, государь.