Путь за горизонт

Вскоре отец и сын выбрались из рукотворной чащи и, купив горячей уличной еды, устроились на скамейке возле пруда. По водной глади грациозно скользили два белых лебедя, рядом с ними проплывал целый гусиный выводок, порождая рябь на зеркальной поверхности. Отец наконец отвлекся от молчаливого созерцания, развернулся к Алану и изрек первое за долгое время слово, оказавшееся и одним из последних. В уставшем голосе слышалась легкая дрожь. Клемент Верро был не только прославленным ученым, но и видным публичным деятелем, который в прошлом осмелился осудить враждебную внешнюю и неэффективную внутреннюю политику Эллиада. Тогда-то их семьей всерьез заинтересовалась военная полиция. Опасаясь за свои жизни, они пытались сбежать из страны, но это решение обернулось для них катастрофой. Семью Верро разлучили, а Клемент, оказавшийся в шаге от смертной казни и вынужденный работать на палачей своей жены, стал блеклой тенью самого себя.

Алан с тревогой внимал словам отца.

— Алан, прости, не повезло тебе с отцом. Я лишил тебя матери, а себя — жены. Я навлек на нас беду, украл у тебя свободу выбора. Ты ничем не заслужил такой судьбы. Всему виной мои тщеславие и эгоизм. Я жил в плену своих фантазий и наивно верил, что один человек может что-то изменить... Однако я заблуждался. К сожалению, за мои ошибки пришлось заплатить твоей матери и тебе… Мои дни уже сочтены, Алан. Береги свою жизнь, держись подальше от политики и старайся не иметь дел с государством. Под ликование толпы оно загубило несметное число жизней подобных нашим. Как же ужасны люди… так слепо верить сказанному свыше, раздражаться превосходством тех, кто стоит над ними, но при этом утешаться бедственным положением низших. Они неисправимы, а потому — обречены. Дни этой нации уже подходят к концу, не позволь ей похоронить и себя. Что же я такое говорю, ты ведь все еще ребенок… — отец покачал опущенной головой. — В конце концов дети должны быть свободны от проклятья отцов... Алан, просто будь счастлив и живи так, как пожелаешь. Я лишь надеюсь, что однажды ты простишь меня, поскольку сам я не смог…

Остаток вечера оказался еще более угрюмым, чем его начало. На следующий день отец погиб. Как несколько лет спустя Алану рассказал коллега отца, занимавшийся с ним разработкой «Голиафов» и нейроинтерфейсов М-линк, причиной смерти стал необъяснимый взрыв водородного аккумулятора в лаборатории.

Алану не было нужды прощать отца, потому что он никогда не держал на него зла.

«В конце концов дети должны быть свободны от проклятья отцов...» Но что если это уже проклятье детей?

Печаль, беспомощность и одиночество поначалу были верными компаньонами Алана, а затем стали с ним одним целым. Всю жизнь он бился головой о стену, пока не понял, что все его усилия тщетны. Он ни на что не сможет повлиять, и стараться не стоит. Остается только уйти в сторону при ближайшей возможности, жить самому по себе и оставить попытки изменить мир вокруг себя. Он никогда не жаждал одобрения общества, обладал тягой к познанию мира и чувствовал, что ему достаточно лишь себя одного... до тех пор, пока у него не появился друг. Тогда его жизнь наполнилась красками, которые он прежде и не смел вообразить. Он больше не мог смотреть на мир бесцветным взором и в глубине души осознавал, что ему уже не обрести покой, оставив дорогое сердцу позади. Друг всегда верил в него, может, стоит поверить и ему самому?

Алан поднял руку, посмотрел на ладонь и медленно сжал ее в кулак. Краем глаза он заметил по ту сторону дороги товарища, вышел из ступора и поспешил ему навстречу.