Повелитель теней. Том 3

Завернув своё сокровище в плащ, он снял пояс и аккуратно перевязал свёрток. Поднявшись, он отправился в лес и вскоре нашёл коня, который ждал его, тревожно прядая ушами. Конь принадлежал Фонтейну, и так как его наездник был крупным мужчиной, обладал крепкими ногами и широкой спиной. Отвязав его, Эдам вернулся к Герлану и услышал его тихий голос:

— Где ты был, мальчик?

— Я ходил за конём, мой лорд, — тихо ответил Эдам и сам удивился, как бесцветно звучит его голос.

— Где они? — прошептал Герлан, снова теряя силы.

— Уехали. Мы можем возвращаться.

— Помоги мне.

Герлан приподнялся, опираясь на руки. Эдам помог ему встать, а потом забраться в седло. Рыцарь был так слаб, что не заметил подмены коня, а Эдаму ничего не хотелось ему говорить. Он сел позади него и, взяв в руки уздечку, поддал коню шпорами.

Для такого крепыша и два всадника оказались не тяжёлой ношей. Конь резво бежал сначала по лесу, а потом по дороге. Через посты они проехали без затруднений. Караульные, услышав пароль, исправно кричали в ответ отзыв и, лишь заметив раненого рыцаря, выходили спросить, не нужна ли помощь. Но Эдам отказывался и гнал коня вперёд. Герлан снова потерял сознание, откинувшись назад, и юноша удерживал его до той поры, пока они не въехали в деревню. Навстречу им из избушки выбежал Фонтейн.

— Где Марк? — крикнул он встревожено, увидев Эдама и Герлана на своём коне.

— Заберите его, кавалер, — проговорил оруженосец. — Он ранен. А я должен выполнить приказ его светлости.

— Какой ещё приказ? — закричал Фонтейн, вцепившись в гриву коня. — Где командир?

Герлан пошатнулся и сполз ему на руки. Фонтейн подхватил его, а Эдам поспешно развернул коня и выехал со двора. Проехав по деревне, он миновал околицу и направился туда, где стоял отряд Дэлвин-Элидира. Их пароли ему были неизвестны, однако его знали в лицо и сразу же проводили к барону.

Была глубокая ночь, но услышав имя де Сегюра, Алед отправился будить хозяина. Айолин встал с широкой лавки и, накинув на плечи плащ, взглянул на бледного мальчика.

— Что случилось? — спросил он, поняв по его заплаканному лицу, что произошло что-то очень плохое.

Эдам обернулся и посмотрел на встревоженного Аледа, стоявшего у двери.

— Оставь нас, — приказал барон, и его оруженосец безропотно исполнил приказание.

— Его светлость барон де Сегюр велел передать вам, мой лорд, что энфер Ликар вернулся в луар.

— Откуда он знает? — насторожился Айолин.

— Мы встретили его отряд к западу от города. Он ехал с небольшим эскортом человек тридцать. Думаю, что он уже достиг своего лагеря. Его светлость велел сказать это только вам. Больше никому.

— Где он сам? И что у тебя с руками? — спросил Айолин, заметив, что юноша сжимает окровавленными пальцами серый свёрток.

Вместо ответа Эдам подошёл к столу и, положив свёрток поверх разложенных там бумаг, распутал пояс и развернул плащ. Айолину показалось, что земля уходит у него из-под ног, когда он увидел осколки меча и знакомый эфес.

— Его убили? — тихо спросил он.

— Они забрали его... — кусая губы, чтоб не разрыдаться, прошептал оруженосец. — Он бился один против многих, нескольких ранил, кого-то убил. Он был весь покрыт кровью. У него выбили из рук меч и схватили. Они увезли его в луар. Я слышал, как энфер обещал ему жестокое наказание за измену. Но ведь он не изменник!

— Он герой. Для нас, а для них он слишком сильный и опасный противник. Не плачь! Будь мужчиной! Впрочем... Он достоин, чтоб его оплакали, но сейчас ещё не время.

Айолин положил здоровую руку ему на плечо.

— Мы можем спасти его? — с отчаянной надеждой спросил Эдам.

— Нет. Если б я мог, я бы отдал свою жизнь в обмен на его, но увы... Ты говорил ещё кому-то о возвращении энфера?

— Только вам.

— А своему рыцарю?

— Нет. Он ранен.

— Где он?

— Я отвёз его к своим.

— Значит, о нём позаботятся. А ты останешься при мне. Об энфере и о том, что де Сегюр в плену, никому! Ты понял?

— Да, мой лорд, — устало кивнул Эдам.

Айолин вызвал своего оруженосца и велел ему позаботиться о юноше. Алед, с сочувствием посмотрел на измученного Эдама, который потерянно рассматривал свои израненные руки, а после обнял его за плечи и, пробормотав: «Пойдём-ка, перевяжем тебя», увёл его вниз. Айолин какое-то время смотрел на закрывшуюся за ними дверь, а потом вернулся к столу и провёл пальцами по отполированному многими ладонями эфесу:

— Эх, Марк, Марк, как же ты не уберёгся? И что ты хочешь, чтоб я сделал с этой информацией? Знаю, что ты сдал мне козырную карту, но только не сказал, как её разыграть.

Он тяжело вздохнул и, потушив свечу на столе, снова лёг на лавку.

Энфер тем временем уже въезжал во двор замка своего отца. Навстречу ему вышли придворные, а потом появился и контаррен, чтоб приветствовать благородного энфера. По ступеням сбежал принц Лорант и радостно обнял брата. По беспорядку в его одежде было видно, что принц ради этой встречи поднялся из постели.

— Отец спрашивал о тебе, — произнёс он, глядя на Ликара сияющими от воодушевления глазами. — Мы ждём только тебя! Всё готово к сражению, не было только главнокомандующего!

— Дай перевести дух, — рассмеялся Ликар, похлопав принца по плечу.

— Можете не торопиться, — улыбнулся Беренгар, — есть время до утра. Я хотел бы ввести вас в курс дела до того, как мы отправим письмо королю Ричарду.

— Письмо? — удивился энфер. — Вы что, затеяли галантную переписку с этим разбойником?

— На что только не пойдёшь ради удачно выбранного времени сражения, — в тон ему ответил Беренгар.

— Хорошо. Я устал, но выслушаю вас и встречусь с отцом, если он не спит.

— Он спит, но велел сообщить ему сразу, как только ты вернёшься, — вставил Лорант.

— Что делать с этим? — спросил Элот, подтащив к энферу де Сегюра.

Тот не сопротивлялся, но из-за усталости и потери крови уже едва стоял на ногах.

— Барон де Сегюр! — раздался из толпы придворных обрадованный голос Деллана. — А я так мечтал снова свидеться с вами! В своих подвалах.

— Отведите его в тюрьму. Пусть выспится, — проигнорировав полный надежды голос начальника секретной службы, распорядился энфер.

— У нас есть время до начала битвы, — не унимался тот. — А этот плут наверняка знает много! Мы можем выбить из него ценную информацию.

— Это вряд ли, — оценивающе взглянув на пленника, ответил Ликар. — Сколько в прошлый раз вы пытались? И всё впустую. Что изменится за несколько часов?

— В прошлый раз мы старались не покалечить его... — начал Деллан.

— Я хочу, чтоб он дожил до суда и казни! — отрезал энфер. — Сейчас он уже полутруп! Если ваши палачи примутся за него с усердием, то до утра он не дотянет. Пусть придёт в себя, окрепнет, и можете располагать им, как вам вздумается.

— Я думаю, что уже к утру он будет вполне готов к допросу.

— Можете делать, что хотите, но не дайте ему умереть в застенках. Пусть умрёт на виду у всех, как и положено предателю! А мы, барон, — он обернулся к Марку, — утром вступим в сражение с вашим королём. И как бы оно не закончилось, не надейтесь, что он явится за вами и снимет оковы с ваших рук! Если битва будет нами проиграна, вас убьют тюремщики. Задушат, как крысу, потому что смерти от меча вы не заслуживаете!

— У меня только один король, благородный энфер, — спокойно взглянув ему в глаза, произнёс Марк. — Он уже не придёт, чтоб снять с меня оковы. Он ждёт меня на той стороне. И я готов к встрече с ним.

Энфер задумчиво взглянул на него, но ничего не ответил, только дал знак Элоту увести пленника.

Элот решил сам исполнить приказание. Он долго спорил о чём-то с тюремщиками и, наконец, препроводил его в просторную сухую камеру, где под потолком располагалось забранное решёткой окно. Возле стены даже стояла низкая койка с набитой сеном наволочкой и грязным одеялом.

— Почти дворец, — усмехнулся Марк, осматриваясь, в то время как ему надевали на руки и ноги оковы. — А я-то ожидал, что ты засунешь меня, как и положено крысе, в крысиную нору, где даже ног не распрямить, и на полу стоит болотная вода.

— Сейчас придёт тюремный лекарь и перевяжет твои раны, — зло глядя на него, проговорил Элот.

Марк обернулся к нему.

— Странно, в твоём голосе звучит ненависть, но ты заботишься о моих ранах.

— Не из любви к тебе, де Сегюр, и не для того, чтоб облегчить задачу Деллану. Я поклялся сразиться с тобой и сражусь! Жаль, что не успел сделать это там, на лугу. Но я буду просить энфера позволить мне биться с тобой до твоей казни, и, зная твою репутацию, не хочу, чтоб мне потом говорили, что я воспользовался тем, что мой соперник был слаб и изранен!

— Значит, моя репутация не так плоха, — улыбнулся Марк.

Эта улыбка привела Элота в ярость.

— Скоро тебе будет не до улыбок, мерзавец! Я уверен, что мы выиграем это сражение, а ты доживёшь до того, чтоб скрестить со мной клинки! Я подберу тебе для этого случая новый добрый меч! Но я не стану убивать тебя, чтоб ты в полной мере ответил за своё предательство! И не думай, что кому-то удастся выкупить твою жизнь! Кровь изменника не может быть предметом торга!

— Мы оба солдаты, Элот, — проговорил Марк, устало опускаясь на койку. — Только служим разным правителям. Ты понимаешь это и знаешь, что я всегда хранил верность своему королю. Ни пытки, ни смерть не могут изменить этого. Ты называешь меня мерзавцем, предателем и изменником, стоя передо мной с мечом в ножнах, в то время как на моих руках — цепи. Это не делает тебе чести, а мне — бесчестья. Тем не менее, я понимаю, что ты намеренно оскорбляешь меня, и согласен биться с тобой, когда и где тебе будет угодно.

Элот слегка смутился и, что-то пробурчав себе под нос, вышел из камеры. Вскоре появился тюремный лекарь и принялся за его раны. Хоть он и привык иметь дело с преступниками, делал он свою работу со всем старанием, не причиняя пациенту лишней боли. Закончив, он весьма учтиво кивнул барону в ответ на слова благодарности и вышел. И Марк наконец-то остался один. Он вытянулся на койке и закрыл глаза, чувствуя, как расслабляется его истерзанное тело. Он надеялся, что сразу провалится в сон, но то ли боль свежих ран была слишком сильной, то ли всё ещё кипело в крови возбуждение недавней схватки, сон не шёл к нему. Его мысли уныло и медленно скользили над сомкнутыми веками, вызывая в памяти самые печальные воспоминания и всё глубже всаживая в сердце кинжал отчаяния. Он сделал то, что должен был сделать. Конечно, Эдам, этот смышлёный мальчишка исполнил его приказ, а значит, Герлан спасён. И любая пытка будет теперь не так страшна хотя бы потому, что принесёт осознание того, что он принял её за друга, с которым случилось бы то же, попади он в руки энфера. И Айолин знает о том, что алкорцы теперь готовы к бою. Как он распорядится этой новостью — его дело. Он держит руку на пульсе слишком многих событий и интриг, и, возможно, сумеет извлечь пользу из этого прощального подарка.

Марку же в этой жизни осталось совсем немного, несколько полных боли и страданий дней и мучительная смерть на эшафоте под крики толпы, пришедшей поглазеть на казнь. Там он будет совсем один, но это и к лучшему. Никто из друзей не услышит его стонов и проклятий. А потом... Да, он всё чаще возвращался мыслями к тому, что будет потом, и воображение рисовало тот самый синий туман, из которого выступали дорогие ему лица тех, кого он потерял. Он присоединится к ним, чтоб теперь быть с ними уже навсегда. И он, наконец, отыщет Армана.