Лунная лодочка

— Готово! — довольно сообщил он, схватил сумку и позвал: — Ну пойдемте, потрясем дедушку.

На этот раз с ним отправились двое: Сулиме и Аулэ, а Ирмо предпочел остаться с Элрондом, Келли и Вербой. Последняя, кстати, была втиснута в маленький дворик, размером со стандартный лошадиный денник. Видимо эти дворики остались со времен королевы Виктории, когда мир был заполонен тягловой силой. Трансгрессировав к Хогвартсу, Северус негромко сказал своим попутчикам:

— Видите вон ту башню? Следите за окнами, если у меня всё получится, я открою вон то, центральное.

Дождавшись кивка, Северус как ни в чем ни бывало прошествовал по замковому двору и прошмыгнул к себе, в свои привычные подземелья. Зелье уже начало побулькивать в котелке, когда зазвонил камин — дедушка ждал отчета. Или не отчета…

— Северус, мальчик мой, ты же знаешь, как я не люблю твои долгие отлучки… — забухтел по обыкновению дед. Но тут же умолк, едва перед его крючковатым носом возник увесистый пакет нежно любимых мармеладок. Желтенькие лимонные долечки, сочненькие, кисленько-сладенькие, слипшиеся… Рот моментально наполнился слюной, заткнув пасть почище кляпа. Гулко сглотнув, чтоб не захлебнуться, Дамблдор протянул к гостинцу дрожащую грабку. Но Снейп, зараза, отвел руку.

— Претензии?.. — вкрадчиво мурлыкнул он, покачивая пакетом на манер маятника. Заставив лакомку скользить глазами вслед за ним.

— Никаких претензий! — горячо заверил Дамблдор, жадно хватая подарок. А получив, тут же раскрыл и зачерпнул полную горсть вожделенных мармеладок. Как ни любил он их, проверить на магию всё же удосужился. Но очки-артефакты заверили дедулю, что лакомство чистое, безо всяких магических примесей. Уверившись и обрадовавшись, Дамблдор с восторгом запихнул в рот плотный ком слипшихся сладостей и громко чмокнул, улетая в лимонную нирвану. Он успел прожевать и проглотить горсти три, прежде чем Веритасерум дал о себе знать. Но даже и тогда дедок не остановился, а на автомате слопал ещё две горсти (и как только зад не слипся?). Да, коварное зелье этот Веритасерум, вытягивает из людей правду-матку, а само врет и не краснеет…

Северус подождал, когда Дамблдор окажется полностью во власти зелья Правды, и только тогда открыл самое большое окно директорской башни. Бедный феникс. Видя, как подлый зельевар опаивает Дамблдора, верный Фоукс сдавленно клокотал от возмущения, которое вмиг бесследно испарилось, как только в открытое окно влетели два дементора… Вот теперь претензий у Фоукса не осталось — ему полминуты хватило, чтобы понять, что на самом деле влетело в круглый кабинет. А поняв, прижухнулся на жердочке, втайне тоскуя о желанной свободе.

— Значит, это он нашего ребёнка похитил? — недобро констатировал Сулиме. Феникс при этих словах чуть в обморок не грохнулся, и он обвел хозяина подозрительным взглядом. Что-что, а о том ни единая душа не ведала, чтоб Дамблдор участвовал в киднеппинге…

— И как, кстати? — добавил Аулэ. Северус кивнул и приступил к допросу.

— Кто такой Гарри Поттер? — интуитивно задал он верный вопрос.

— Дитя из иного мира, добытый демоном по моей просьбе, — безжизненным голосом пробормотал Дамблдор, находясь в полной власти зелья.

— Как он стал Гарри Поттером? — ещё один верный вопрос.

— У Лили было отторжение плода, но она согласилась приютить ребёнка, которого я принес ей.

— Зачем? — Северусу действительно было интересно. Валар тоже навострили уши.

— Пророчество Трелони, — несчастно забубнил Дамблдор. — Темный Лорд стал сильнее и опасней. Мне нужен был герой, способный справиться с ним. Демон принес мне почему-то ребёнка, я не хотел его, мне нужен был взрослый сильный маг. А ребёнка надо растить, и я отдал его Поттерам.

Краем глаза Северус уловил какое-то движение сбоку. Глянув в сторону окна, он увидел оцепеневшую серую кошку.

— Давно вы там подслушиваете, Минерва? — желчно осведомился Снейп. Кошка вздрогнула, спрыгнула в комнату, обернулась женщиной и злобно рявкнула:

— И не подслушивала я ничего! Просто увидела из окна учительской, как в директорскую башню летят дементоры и, естественно, поспешила сюда, мало ли, помощь понадобится!

— Ну и как, понадобится? — хмыкнул Северус.

— М-мм, не уверена, — поджала губы Минерва, с отвращением оглядывая обмякшего в кресле старика. Повернулась к двери и позвала: — Вы всё слышали?

Скрипнув, дверь приоткрылась и в комнату робко заглянули Стебль, Флитвик и Филч с неизменной кошкой на руках. Обозрев живописную группу из двух профессоров, директора в кресле и двух дёмушек в синей и зеленой накидках, деканы и завхоз, включая кошку, так же робко кивнули, дескать, всё слышали. И аккуратно просочились в кабинет. Встали вдоль стены и обратились в слух и зрение, готовые всему внимать и во всём свидетельствовать. Северус уловил этот момент и внутренне подобрался — с Дамблдора станется выболтать кое-что лишнее… К счастью, положение спасла МакГонагалл, высказав наболевшее:

— Гибель Поттеров, надеюсь, была случайностью?

— Нет, — деревянным Буратино забубнил Дамблдор. — Их смерть стала платой демону.

Всё. Эта сказанная фраза стала окончательным приговором для директора. Стебль и МакГонагалл налились злобой, на кончиках пальцев Флитвика замерцали голубые искорки молний, люди на портретах переглянулись и стали выбираться из кресел, собираясь разойтись по своим портретам в других домах и разнести эту чудовищную новость. Но их всех обломал Северус, твердо объявив:

— Право на суд передается в руки пострадавшим — родителям похищенного мальчика.

— А что, такие есть? — остановилась Минерва, поспешно опуская палочку со звездочкой проклятия на конце. С такой же поспешностью Флитвик притушил огоньки, готовые сорваться с ладоней. С некоторым опозданием Помона усмирила магическую традесканцию, ползущую с подоконника к креслу директора.

— Да, — кивнул Северус и перевел взгляд на валар. — Какое наказание вы хотите применить к похитителю вашего принца?

— Для начала я высосу из него магию, — зловеще прошипел Аулэ, заставив деканов вздрогнуть. Ну не знали они ещё о том, что эти дементоры разговаривают.

— А потом отведем старика к Элронду, чтобы он решил его судьбу! — поставил точку в приговоре суровый Сулиме.

— Северус, а где Гарри? — трагично прошелестела Минерва, подразумевая страшное развитие событий из-за наличия странных говорящих дементоров.

— Гарри с отцом, — успокоил её Снейп. — Родители нашли своего сына.

— Ох, слава богу! — Минерва искренне прижала руку к груди. — Как же я рада за них…

* * *

Ах, как же необычно было Гарри просыпаться рядом с кем-то очень большим, сильным и надежным. Рядом с папой. Сердечко так и затрепыхалось в груди, едва улеглось осознание этого невозможного чуда: он рядом с папой. Живым, настоящим, родным. Только утвердилась в голове эта мысль, как сон тут же сбежал безоглядно, и Гарри широко распахнул глаза. Чуть шевельнувшись и приподняв головку, ребёнок затаил дыхание, увидев папино лицо совсем близко. Высокий крутой лоб, широкий прямой нос, косой разлет бровей. Длинные волосы темной шалью расстелились по подушке. Папа выглядит нестарым, но и молодым его сложно назвать. Гарри пока ещё маленький и он не знал такого понятия как «средний возраст», поэтому надолго задумался, пытаясь определить, сколько папе лет. Пока не заметил ухо.

Ухо явно нечеловеческое, с весьма приметной заостренностью. Его заостренный кончик так удивил Гарри, что он не удержался и потянулся к нему, чтобы потрогать. Дотронулся и вздрогнул — ухо было настоящим. Теплым, как его собственное.

— Ух ты, папа, ты кто? — с веселым страхом прозвенел малыш. Потому что понял уже — папа не спит.

— Эльф, сынок, всего лишь эльф, — мягко сказал Элронд.

— А я не такой? — с сожалением спросил Гарри, щупая свои уши. Они у него были круглыми, самыми обычными.

— Твои ушки заострятся только к двадцатому году твоей жизни, — с ласковой терпеливостью пояснил Элронд. — Полной зрелости эльфы достигают после третьей юности. В пятьдесят лет, если быть точнее.

— А двадцать это…

— Пятнадцать у эдайн, то есть у людей, — подтвердил Элронд.

— Здорово! — восхитился Гарри, снова трогая свои уши и представляя, как они заострятся и станут эльфийскими. — А что такое третья юность? — спохватился он.

— Третья стадия взросления квенди, — принялся объяснять отец. — Первая — это ранние годы, детство, другими словами, длится она до пятнадцати лет. Затем наступает вторая стадия — до тридцати, в этот период организм эльфа полностью перестраивается, меняются уши, зрение и так далее. Ну а после тридцати ты уже эльф-подросток, вплоть до взросления, до полной половой зрелости.

Ох, вовремя Элронд своего ребёнка нашел, скажу вам честно… Вы только представьте Гарри на Турнире Трех Волшебников, совсем ещё сопляк по эльфийским меркам! То-то он так тормозил в развитии… Ну вы поняли…

Глубоко вздохнув, Гарри улегся щекой на папину грудь. Погладил ладонью отворот фланелевой черной пижамы, одолженной Элронду Северусом, и тихо спросил:

— А какой у нас дом?

— Дом у нас красивый, с высокой ажурной крышей, рондом, по-нашему… Вокруг горы и леса, с гор струятся легкие водопады… В доме нет этажей, но высота у комнат разная — у кого-то выше, у кого-то ниже. Весь дом опоясан широкой террасой, которую защищают воздушные перила…

Гарри слушал и запоминал, надеясь, что вскорости он сам всё это увидит. А сейчас он наслаждался чудеснейшим мигом — близостью с родным отцом. Наслаждался, слушая и впитывая звуки родного голоса. Папа, папочка, как же я рад, что ты здесь, со мной. Я больше не один!..