Терра. Часть 1. Наследие предков

Гелиан не двигался в течение нескольких минут, загораживая собой огонек, мерцавший внутри лампы. О чем он думал? Что видел в свете полыхающего перед его глазами огонька? Он думал о ней, Терре? О своих планах на ее счет? Или, возможно, он думал о женщине, которую любил? Вспоминал, как добровольно отказался от нее. Или в очередной раз прокручивал в голове воспоминания о том, что сделала эта женщина и к чему это привело?

Терра почувствовала, как к горлу подступает тошнота. В груди защемило с новой силой. Это Терра прокручивала в голове воспоминания о том, что сделала Шанталь… Это Терра не могла простить сестру за то, что та натворила… А он… Наверное, глядя на полыхающий фитилек лампы он разгадывал очередную тайну мироздания, сетуя на то, что у него нет ответов на вопросы, которых в его голове слишком много… «Солнце»… Так его назвала мать. Красивое имя. Гелиану оно под стать. Не то, что ее собственное имя. «Терра». «Самое дорогое, что может быть у человека — его земля», — любил повторять отец. «Тот, кто женится на нашей Терре, получит самое дорогое, что может быть в жизни любого человека», — смеялась Лиса. ««Терра» пишется с большой буквы, а не с маленькой… Ты — это нечто большее, чем земля, по которой мы ходим», — утешала ее мать, когда Терру в очередной раз дразнили сестры. «Отец не мог придумать ничего лучше, чем назвать тебя этим странным именем, дабы потешить свое самолюбие», — в укор тыкала Шанталь. «Не имя создает человека, а человек создает себе имя», — улыбалась Прокофья, поглаживая маленькую Терру по голове.

Гелиану двадцать шесть. Он владеет плодородными землями, у него есть книги предков, их оружие, корабли, и он сделал для своего народа больше, чем ее предки за все поколения…Терре Стеллар двадцать два. Она потеряла все: семью, дом, землю… Она одна и в этом месте ей кланяются только потому, что Гелиан назвал ее женой. Сейчас бы Терра написала свое имя в Истории Земли с маленькой буквы и поставила бы за ним три точки. Гелиан выбрал ее в жены, отказавшись от женщины, которую любил… Выбрал ее, имя которой следует писать с маленькой буквы… «Что же тебе нужно, Гелиан Птахов? Ради чего ты пожертвовал своими чувствами, женившись на мне?»

— Черный крап… — тихо произнесла Терра и прижала ладонь к губам.

Гелиан обернулся и поднял лампу вверх, освещая белую комнату и свое лицо.

— Ты что-то сказала? — спросил он, глядя на нее.

Удар сердца отозвался эхом в горле Терры. Она поняла… Разгадала загадку… Ему не жена нужна… Ему нужна знахарка, которой известны лекарства от новых болезней. Знахарка, которая вместе с Радомиром, хранящим знания предков, сможет победить черный крап…

— Я не умею лечить черный крап, — прошептала Терра. — Я вообще не знаю, что эта за болезнь.

— Почему ты заговорила об этом?

— Какая разница «почему»? Итог один: я поняла, зачем нужна тебе!

— Думаешь, только для этого?

Терра обернулась к Гелиану, смиряя его гневным взглядом. Гелиан по-прежнему стоял посреди комнаты, держа лампу в руках. Его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, а голос как всегда был спокоен. Холодный, сдержанный Гелиан. Раньше вся эта отстраненность привлекала ее. Но сейчас… Сейчас Терру бесило то безразличие, с коим он заглядывал ей в глаза. Она хотела застонать от безысходности и бессилия, но вместо стона получился невнятный смешок.

— Скольких знахарок ты обошел перед тем, как прийти ко мне? — спросила Терра. — Сколько порогов обил, утыкаясь носом в отказы и проклятия? Все эти женщины, а их, наверняка, было много, не желали иметь ни с тобой, ни с Радомиром ничего общего. Я права?

— Закон, по которому живут знахарки, придумал не я, — ответил Гелиан, продолжая смотреть на Терру.

— Да, его придумали блудницы, которых никто не хотел лечить. Женщины, которые умирали от обычной лихорадки только потому, что их, заболевших, попросту изгоняли за стену. Больше ста лет назад эти женщины приняли решение лечить себя сами. Не лекарствами предков, которых в ту пору на Земле уже не осталось, а травами, которые они стали собирать и изучать. Эти женщины основали Общество Знахарок и приняли Закон, по которому знания могут быть переданы только от одной женщине другой. Спустя годы лекари вообще исчезли. А у знахарок были травы и ремесло, которым они могли заработать себе на хлеб не в блудном доме, а в своем собственном. Понадобилось всего сто лет, чтобы лекарей не стало, и целых сто лет, чтобы этих женщин признали среди люда и стали почитать. Радомир никогда бы не смог постичь знания знахарок, потому что родился мужчиной. И ты бы никогда не смог убедить ни одну из них в том, что знахарство и медицина — это все-таки не одно и то же.

Гелиан улыбнулся Терре и она, перестав сдерживать свой гнев, с ненавистью взглянула на него.

— По-твоему это смешно? — напряженным тоном спросила Терра. — Смешно, когда люди умирают по причине чужой безграмотности?

Гелиан перестал улыбаться и поставил лампу на стол.

— Я улыбнулся тебе, Терра. Твоим рассуждениям и мыслям. А к чужой безграмотности я давно привык. В конце концов люди живут за стеной не одну сотню лет, не задаваясь вопросом, что же привело их туда. Пока они свободно могут существовать в пределах этой клетки, в их жизнях ничего коренным образом не меняется.

— Ты словно рассуждаешь о стаде овец, запертом в загоне пастухом!

— И в блеянии этих овец не слышно человеческих голосов…

— Люди — не овцы, Гелиан! И ты — не их пастух!

— Нет, не я. Их пастухом был твоей отец. Перед твоим отцом — твой дед. Перед ним — прадед. И так далее, на протяжении долгих веков.

— Да, как ты смеешь! — возмутилась Терра.

— Смею, — ответил Гелиан, — ибо знаю правду, в отличие от тебя.

— Изволь объясниться!

— Не думаю, что стоит сейчас затевать этот разговор, — покачал головой Гелиан.

— Это ты назвал моих предков «пастухами»! Если сейчас же не объяснишься, я буду считать, что только что ты намеренно оскорбил мою семью и мой род!

— Теперь я — твоя семья Терра. Остальное не имеет значения.

— Для тебя, может, и не имеет, но я не позволю тебе говорить о Стелларах все, что вздумается! Если дед и изгнал твой род из поселения, то наверняка у него были на то веские причины!

Гелиан хмыкнул.

— Значит, теперь ты знаешь, что Птаховы ушли не добровольно… Похвально, Терра. Но скажи мне, какие «причины» для изгнания ты называешь «вескими»?

— Я не знаю, что сделали Птаховы, но если дед изгнал ваш род, у него были на то особые причины!

— Вот, значит, как ты рассуждаешь… Ладно, я расскажу тебе об «особых причинах» изгнания Птаховых с земель твоих предков. Долгие годы Стеллары управляли землями, пригодными для жизни и выживания многих тысяч людей. Подобно пастухам, они заперли этих людей в загоне и указывали им, как жить и что делать. Люди превратились в блеющих овец, ведомых изо дня в день Стелларами по одному и тому же пути: работа, дом, работа, вынос тела за стену. И овец такое положение вещей, в общем-то, устраивало. Они остановились в своем развитии, предпочитая жить так, как жили их предки на протяжении веков. Но, около пятидесяти лет назад в стаде появились другие овцы. «Паршивые», так сказать. Поначалу, их было немного, но пастухи их заметили. Эти овцы не блеяли, как все остальные. Они задавали вопросы и пытались найти выход из загона, в котором их заперли. И тогда пастухи поняли, что эти овцы опасны для них, ведь они учат стадо думать и размышлять, а управлять людьми, которые размышляют и думают намного труднее.

Гелиан присел на стул и, облокотившись о стол, продолжил рассказ.

— Более двадцати лет пастухи пытались изжить этих овец, отправляя их детей за стену и с гордостью называя их «добровольцами». Птаховы, Ребровы, Измаиловы, Германы, Эйбены, Лейвданы… Тебе знакомы эти фамилии, Терра?

— Я знала, что твои предки прославились тем, что были в числе наиболее активных добровольцев. Фамилии остальных родов мне не известны.

— Я не удивлен тому, что ты не знаешь их. Таких родов было много, но их дети погибали в пустоши ежегодно и преемственность поколений многих из них была прервана. Пастухи надеялись, что рано или поздно изживут всех «паршивых овец» и искоренят заразу под названием «познание». Однако, сами того не подозревая, пастухи дали этим овцам все, что те искали долгие годы в загоне, но смогли найти только за пределами стены.

— И что же они нашли? — спросила Терра.

— Книги предков, конечно же, — усмехнулся Гелиан. — Книги предков, а в них — знания.

— Но, моя семья всегда забирала артефакты себе! И книг среди этих артефактов всегда было очень мало!

— Ты думаешь, их было мало? Их было много, Терра. Что делали с ними твои предки — одному Богу известно. Но знаешь, единожды прочитав что-либо интересное человек вряд ли когда-нибудь это забудет. Ты же помнишь, о чем читала в книгах, которые я тебе дарил?

— Помню, — тихо ответила Терра.

— Вот и добровольцы помнили о том, о чем читали. Кроме того, за долгие годы походов они научились прятать артефакты от сторонних глаз. Так и жили они, тихо, не высовываясь, погибая и оставляя после себя тайное наследие предков, которое их родственники передавали одной семье — моей семье.

— Значит, все эти спрятанные от Стелларов книги Птаховы хранили у себя?

— Многие из них. Огромная коллекция, запертая в подвалах нескольких домов.

— И что же было дальше?

— А дальше была ошибка, допущенная молодыми, полными надежд умами. Тридцать лет назад мой отец и его друг детства Август Ребров пришли к твоему деду с предложением провести в поселении канализацию и водопровод. И эти двое знали, что нужно делать, чтобы больше не выносить горшки в выгребные ямы, а мыться не в лохани, а в ванной, где будет горячая и холодная вода. Твой дед ответил, что подумает над их предложением. Он забрал у них все чертежи и эскизы, поблагодарив за проделанный труд. На следующий день в мой дом пришли воины твоего деда и сказали, что Стеллары оказали моей семье честь, доверив Савелию Птахову и Августу Реброву очень важную миссию: поиски новых плодородных земель на Севере. На сборы им дали ровно час. Отец попрощался с моей беременной матерью и отправился в пустошь в пеший поход: без лошадей, без сопровождения и с недельной провизией в сумке за спиной.

— Господи… — прошептала Терра.

— Да… Все знали, что самый долгий поход в истории, из которого добровольцы вернулись живыми, длился 18 дней. За эти 18 дней добровольцы не смогли отыскать ничего плодородного в пустоши. Моему отцу и Августу не дали даже этих 18 дней. Спустя три недели Птаховы и Ребровы устроили церемонию прощания со своими сыновьями, и моя мать надела на себя траурный наряд. А спустя еще полгода мой отец и Август вернулись в поселение, притащив с собой новые книги и артефакты на повозке, запряженной лошадями. Никто не мог поверить, что они выжили. Никто не мог знать, что они действительно найдут новые плодородные земли на Севере. Убей твой дед моего отца и Августа еще на подходе к воротам, или оставь он их там, за стеной, ничего бы не случилось. Но в ту пору твой дед подцепил лихорадку и встречать добровольцев явился молодой Стеллар.

— Папа?