Эхо жизни

Глава 15 Всеобщее зло

Следующий день Коринф до вечера провёл в медотсеке, к середине дня ноющая боль в ноге, наконец-то, прошла. Он мучительно переваривал всё случившееся и новые напасти, свалившиеся на его голову. В этот раз его беспокоила даже не сама неприятная ситуация, сколько несправедливость всего произошедшего. Весь день он рассуждал вслух, размышлял, опровергал свои собственные мысли и домыслы, пытаясь найти аргументы, которые хотя бы немного восстановят мир и спокойствие в его душе. К вечеру ему всерьёз захотелось есть и пришлось покинуть своё убежище. Владимир как раз заканчивал свой ужин. Коринф засуетился у шкафов. Владимир внимательно наблюдал за капитаном, пытаясь уловить его мысли и настроение. В конце концов он сказал:

— Жаль, что всё так вышло…

— В самом деле жаль, — раздражённо ответил Коринф. — Но я сам виноват! И думать не стоило, чтобы участвовать в самой несправедливой авантюре, какую только можно было выдумать.

— В каком смысле? — озадаченно спросил Владимир.

— В смысле участвовать в гонках, — ответил Коринф, многозначительно уставившись на Владимира. В глазах Владимира читалась пустота непонимания. Коринф опечаленно выдохнул, присел за стол и начал разъяснять своё новое философское открытие:

— Гонки, как и любое другое спортивное соревнование, — это самое глупое и несправедливое действо, какое только можно выдумать! Подумай сам: двадцать участников и всего лишь один победитель! Один счастливчик и девятнадцать неудачников. Более того, как минимум половина из всех них старалась: каждый из них приложил огромные усилия, чтобы принять участие в этом соревновании, чтобы подготовиться, обучиться. Да многие целые жизни кладут лишь только для того, чтобы выступить на соревнованиях в надежде победить! А что в результате? Побеждает не самый лучший, не самый умелый, а самый богатый и самый технически оснащённый, да к тому же ещё и наверняка подкупивший судей! Да и вообще, в принципе, правомерно и правильно ли сравнение одного спортсмена с другим?! Если взять, к примеру, бег на длинные дистанции: каждый из соревнующихся вырос в разных условиях, у каждого разная подготовка и, самое главное, у всех разная физиология и предрасположенность! Разве можно сравнивать и выставлять соревноваться людей с настолько огромными различиями?! Разве это справедливо? А может, кто-то из спортсменов приехал в новый для него город, новый климат, съел новую для себя еду, и у него расстроился живот? Что тогда? Само собой, он будет бежать свою дистанцию хуже остальных, но разве это справедливо? Разве это правильно, что столь многое зависит от банальной удачи?!

Коринф уставился в глаза Владимиру — тот начал оперативно переваривать полученную информацию, пытаясь сообразить, к чему ведёт Коринф. Увидев мыслительный процесс Владимира, Коринф продолжил накидывать аргументы в защиту своей теории:

— Да и подумай сам: мы вынуждаем соревноваться людей, которые зачастую принадлежат совершенно разным культурам, образам и уровням жизни. Один, быть может, родился в хорошей, богатой семье, тренировался всю жизнь в своё удовольствие, у него была целая армия различных массажистов, тренеров, диетологов и учителей. А кто-то другой в это время родился в каких-нибудь трущобах, полжизни влачил своё существование, еле-еле сводя концы с концами, но всё равно шёл к своей мечте выступать на соревнованиях. У него не было ни массажистов, ни правильного питания — ничего из того, что было у первого. У него было только огромное желание трудиться и идти к своей мечте! И вот двое этих и ещё, кто его знает, сколько других, подобных им, выступают и соревнуются друг с другом. Разве это справедливо?! И при всём этом же есть, как я сказал, огромная разница в физиологических особенностях: одному нужно было лишь немного поработать над своим телом, чтобы достичь хорошей формы, а второму, быть может, приходилось по восемь часов каждый деть работать, чтобы достичь такой же формы, как у первого. И мы ставим их друг с другом, заставляя соревноваться нам на потеху?! Что же мы сравниваем?! Сиюминутное чудо, что прямо здесь и сейчас один оказался чуть быстрее второго?! Тем более что разница между победителем и проигравшим, между чемпионом и неудачником может составлять лишь долю секунды! И это справедливость?! Мы не учитываем ни старания, которые каждый из них вложил в своё достижение, ни личностные особенности, ни даже прочие влияющие факторы. Нет! Мы сравниваем только один единственный, бездушный, грубый результат: кто быстрее!

Коринф в раздражении вскочил с места и принялся бродить туда-сюда по кубрику.

— Полторы секунды! Какие-то несчастные полторы секунды отделяют победителя, которому достаётся почёт, уважение, почитание, деньги, слава! И полторы секунды отделяют проигравшего, неудачника, слабого, порицаемого, пренебрегаемого, который не получает ничего! Которого выкидывают на мороз, и всем наплевать, сколько труда, сил, энергии, средств и стараний он вложил, чтобы достичь этого результата! Разве в этом есть справедливость?!

Коринф каждый раз разделял свои монологи длительной паузой, наблюдая за реакцией Владимира, будто бы пытаясь проникнуть в его голову и понять, понимает ли он всё, что Коринф хочет донести.

— Я долго рассуждал обо всём этом и пришёл к выводу, что это полный бред и полнейшая несправедливость, что мы заставляем людей соревноваться друг с другом…

— Ну, хорошо, а как, по-твоему, должны были бы выглядеть справедливые соревнования? — внезапно спросил Владимир, видимо, желая поддержать разговор, а может, он в самом деле осознал весь монолог Коринфа и спросил важный, по его мнению, вопрос.

Коринф некоторое время подумал и ответил:

— Знаешь, единственный вариант справедливого соперничества и противостояния — это когда человек соревнуется с самим собой! Соревнуется со своей тенью, стараясь стать лучше, чем он был вчера, неделю назад, да хоть десять минут назад! Это единственное правомерное и справедливое соревнование, когда человек стремится превзойти самого себя, стремится стать лучше, сильнее, умнее, чем он был… Ну, или в крайнем случае двое людей могут соревноваться с целью обмена опытом, если оба они работают в одной области. Тогда эти соревнования будут нужны не для того, чтобы возвысить или принизить одного из них, а лишь для того, чтобы обменяться опытом и чтобы каждый смог почерпнуть что-то новое на своём пути развития!

— Ну, это тогда будут очень скучные соревнования! — с некоторой улыбкой тут же ответил Владимир.

— Вот именно! — воскликнул Коринф и пронзительным взглядом уставился на Владимира — тот даже почувствовал себя немного неловко. — Вот именно! Это тогда будут крайне скучные соревнования! Никто не будет на них смотреть! А знаешь почему?! Потому что мы все прокляты! Все мы! Всё человечество!

Взгляд Коринфа начал выдавать некоторую маниакальную увлечённость — Владимир даже немного занервничал.

— Я долго думал обо всём этом, и знаешь, что понял? Мы, как человечество, прокляты! Причём мы сами виноваты в нашем проклятии!… Рассуди сам: вся наша культура, вся наша жизнь, всё наше существование с самых ранних времён построены на принципах соперничества, противостояния и конкуренции! С самых ранних времён мы только и занимались тем, что убивали, обворовывали, грабили и уничтожали друг друга в бесконечных войнах! А когда намечались небольшие минуты затишья, чем мы занимались? Мы выдумали олимпийские игры! Чтобы заниматься абсолютно тем же самым, только в менее кровавом масштабе. Вся наша человеческая культура, каждое наше общество, каждое социальное объединение пронизаны идеей соперничества, конкуренцией и превосходством одних над другими! И к чему это приводит?!

Коринф вновь уставился на Владимира — тот, вроде, уже начал понимать, к чему Коринф ведёт, но не нашёлся, что ответить. Коринф продолжил свой монолог:

— К страданиям, несчастьям и смерти — вот к чему! Подумай сам. Предположим, кто-то победил в соревнованиях, выиграл конкурентную борьбу, и что происходит с таким человеком дальше? Он поднимается в высшую лигу, в число таких же победителей, как и он! И что дальше?! Они продолжают своё соперничество, пока среди них вновь не выявляется победитель, после чего этот победитель идёт всё выше, в следующее общество победителей. И так до бесконечности! Всегда будет кто-то богаче, сильнее, успешнее, знаменитее, красивее, сообразительнее! Всегда будет тот, кому можно будет завидовать! Даже самые выдающиеся богачи, которые поднялись на самую вершину мира, думаешь, счастливы?! Нет! Они находятся в ситуации постоянного страха и постоянной грызни, поскольку все их приближённые только и ждут часа, чтобы сбросить своих хозяев и занять место «царя горы»! И к чему нас это привело? Все эти магнаты, олигархи и воротилы продолжают соперничать друг с другом за ресурсы, за территории, за богатства. Они уничтожают каждый мир, до которого только могут дотянуться. Посмотри вокруг! Они уже уничтожили Лигру, Канью и вот-вот уничтожат Саратум!

Коринф нервозно отвёл взгляд, продолжая семенить туда-сюда по кубрику. Во всё увеличивающемся раздражении он продолжил:

— И ты думаешь, они могут остановиться?! Едва ли! Они рабы их собственного противостояния, их собственной гонки. Даже если предположить, что хотя бы один из них на мгновение задумается о том, что, безжалостно выкачивая ресурсы планеты в бесконечной политической и экономической борьбе, он лишь приближает уничтожение своего собственного дома, своей собственной планеты и захочет остановиться, думаешь, он сможет? Никогда! Ведь если он только попробует изменить свой подход, если он только начнёт беречь свою планету или свой кусок территории, пытаясь восстановить экологию и найти баланс с природой, его издержки взлетят до небес! Для него это будет словно совершить прилюдное капиталистическое самоубийство! Его прямые конкуренты сразу же накинутся на него и постепенно сожрут, потому что их модель поведения, их безжалостная ресурсная гонка, единственная цель которой максимизация прибыли, добавочной и меновой стоимости, будет куда эффективнее! На его фоне они станут сильнее и поглотят его, поскольку постепенно у него уже не останется сил и ресурсов, чтобы конкурировать!

Коринф вновь на некоторое время замолчал и уже спокойнее продолжил:

— В результате мы обречены, дорогой друг… Мы обречены быть уничтоженными в ходе этого бесконечного безумия. Мы обречены уничтожать одну за другой каждую планету, на которую только ни ступает нога человека… И мы обречены на вечное страдание и боль, поскольку на один процент богачей и победителей приходится в лучшем случае девятнадцать процентов середнячков и восемьдесят процентов бедняков и неудачников. И самое обидное среди всего этого то, что этот один процент богачей, один процент победителей — все они делают свои победы за наш счёт, — Коринф демонстративно несколько раз ударил себя кулаком в грудь. — Все их достижения, успехи и победы стоят на слезах, крови и костях проигравших. Фактически мы нужны им, нужны их успеху как топливо, которое они переработают и выкинут на обочину жизни… Мы погрязли в этой бесконечной петле эксплуатации, соперничества и конкуренции… Каждый из нас рождается и вплетается в эту нескончаемую борьбу: нескольким счастливчикам из сотни удаётся пробиться, удаётся завоевать тёпленькое местечко или им просто повезло родиться в правильной семье, повезло выскочить из их вечных крысиных бегов, — а дальше и оглянуться не успеешь, как жизнь проходит. Все стареют, становятся слабыми и немощными и умирают, и их место занимают те, кто моложе, сильнее, умнее и прозорливее. А такие неудачники, как мы с тобой, и того хуже: обречены вечно терпеть удары судьбы, отдавая всё, что у нас есть, тем немногим счастливчикам, которым повезло больше и которые сидят выше нас…