Терра. Часть 1. Наследие предков

— Значит, ты говорила с Гелианом об этом…

— И не раз.

Радомир нахмурился.

— Мне кажется, или у тебя с Гелианом доверительные отношения? Он подарил тебе блок питания для компьютера, он знал, что ты владеешь языком предков, он прекрасно понимал, что ты не дура, когда давал тебе поручение охранять Терру. Что еще Гелиан знает о тебе такого, о чем я не догадываюсь?

— Мы с Гелианом терлись рядом друг с другом с самого детства. Естественно, он знает меня достаточно хорошо.

— Лучше, чем я, ты хотела сказать, — добавил Радомир.

— Гелиан относится ко мне, как к сестре. Он уважает меня и иногда прислушивается к моему мнению. Хорошо ли он знает меня? Достаточно хорошо для Главы дома. Но он не знает меня с той стороны, с которой знаешь ты. В этом смысле, никто не знает меня лучше, чем ты, — она взглянула ему в глаза и вновь отвернулась.

— Расскажи мне о тех людях, которые, по твоему мнению, вершат суд в нашем поселении.

— Эти люди есть не только в нашем поселении. И свой суд они вершили еще на земле Стелларов. Остался ли кто-нибудь из них там? — Аврора пожала плечами, — откуда мне знать?

— Что ты знаешь о них?

— Немного. Обрывки информации, сопоставив которые я пришла к выводу, что такие люди существуют.

— Откуда эта информация?

— Это истории. Истории из жизни блудниц. Истории из жизни добровольцев и их семей.

— Расскажи хоть одну из них, — приказным тоном произнес Радомир.

— Антонина. Если хочешь, я могу рассказать ее историю.

— Я слушаю.

— Антонину приговорили, когда ей было двадцать. Жизнь в браке у нее не клеилась. Родители ее против того союза были: вроде как Антонина и муж ее в дальнем родстве состояли. В общем, у Тони несколько выкидышей было. А потом повитуха ей сказала, что у Антонины вообще детей никогда не будет. Муж Тони в добровольцы подался и домой спустя два похода не воротился. Тогда-то Антонина письмо свое и получила. В нем говорилось, что, либо за стену она пойдет, либо в блудный дом. Ей выбирать. Но решение она принять должна к концу недели. Антонина подумала, что шутка то злая и махнула на все рукой. Спустя неделю к ней в дом посреди ночи трое в масках ворвались. Повязали они ее и к стене потащили. Она упиралась. Они бросили ее у самых ворот и сказали, что третьего предупреждения не будет. Ей на помощь никто не пришел: ни охрана, ни прохожие случайные. Поутру Тоня собиралась с жалобой к Стелларам пойти, но не дошла она. Кто-то ее по голове стукнул. Провалялась она до утра в канаве с пробитой головой. Вылезла сама и до дома добралась. Болела с неделю. За эту же неделю ее с работы уволили. А потом кто-то дом ее поджег. Родные ее на порог не пустили, а соседи даже хлеба не подали. Одна. Без денег. Без крова над головой. На работу не брал ее никто. Никому не нужна. Только пустоши и дому Блудному. Ее девочки на улице ночью подобрали. У себя приютили. Но ведь хлеб чужой за бесплатно вечно есть не будешь, а люди в поселке к тому моменту уже наслышаны были о том, куда Антонина подалась. То письмо странное сгорело вместе с домом Тони. Вот такая грустная история. И историй таких в Блудном доме много. Одна на другую похожи, как две капли воды. Краеугольный камень везде один: бездетные женщины, которые по краю ходят. Антонина не раз рассказывала эту историю другим, но никто, кроме девочек, ей не верил. Клиентам-то что? Штаны застегнул и пошел. А с людьми на улице Антонина даже не заговорит.

— А что говорил Август по этому поводу? — спросил Радомир, продолжая пытливым взглядом изучать Аврору.

— Когда он ушел, я историй тех еще не знала.

— Почему тогда думаешь, что дядька Савелий принимает во всем участие?

— Именно он родословные книги вел. И в поселении Стелларов, и здесь, на новых землях.

— Ты сводишь все к бракам, деторождению и численности населения?

— Господин Савелий знает генетику и составляет родословные. Это ни для кого не секрет.

Радомир злобно усмехнулся.

— В чем же еще ты собираешься обвинить моего дядю? Возможно, в отравлении Терры? Или, скажем, в убийстве Катерины?

Аврора перевела взгляд на него:

— Ты же понимаешь, что он вполне мог это сделать.

— Побойся Бога, Аврора! Что же ты несешь?!

— Гелиан — сын Августа. Думаю, ты сам давно об этом догадывался. Да все вокруг догадываются, ведь Гелиан — копия моего дяди. Уверена, что господин Савелий знает эту правду. Только он, как и все вокруг, полагал, что Гелиан никогда не женится. Если молодой господин по девкам не ходит, значит, не такой он, как все. Мужелюб, в общем. Господина Савелия мужелюбство Гелиана вполне устраивало. Бездетный Гелиан не мог оставить наследникам земли Птаховых. И главным претендентом Гелиану на смену был ты. Но, Гелиан оказался хитрее. Он всех обвел вокруг пальца. И женился на Терре. Они узаконили брак еще в больнице. Помнишь, как Франя пошла белье к Терре менять? Безусловно, она разнесла эту новость по всему поселку. О-па! А Гелиан-то не мужелюб! А значит, представительница ненавистного рода, новоиспеченная жена мальчишки, которого твой отец ненавидит, родит Гелиану наследников. Эти земли достанутся не тебе — сыну Савелия, и не твоим детям, а потомку Августа Реброва, которого он ненавидел так же сильно, как ненавидит Гелиана.

Радомир стиснул зубы и глазами, полными гнева, уставился на Аврору.

— Повтори, что ты только что сказала!

— Гелиан не знает, кто его отец настоящий, но ты, Радомир… Ты знаешь, кто твой кровный родитель.

— Ты разговор мой с Катериной подслушала. Потому и знаешь!

— Я часто чужие разговоры подслушиваю. И поверь, твое происхождение во всех поселениях ни для кого не новость.

— А твое происхождение? — внезапно, спросил он. — Что скажешь на счет него?

— Я — не его дочь, Радомир.

— А почему нет? Антонина тебя в доме своем принимает. Комнату тебе особую выделила. Покрывает тебя да помалкивает. Ты знала, что твой дядя Август часто захаживал к ней?

— Антонина — не моя мать! — взъерепенилась Аврора.

— Почему тогда она помогает тебе?!

— Потому что дядя долю мне в деле оставил! На его деньги Антонина в этом поселении свой дом построила! И часть прибыли дядя мне завещал!

— Точно так же, как и все нажитое, — добавил Радомир.

— Я тебе душу открыла, а ты подвох везде ищешь? — зашипела Аврора.

— Ты дядьку Савелия в страшных делах обвиняешь! То, о чем ты речи ведешь, называется «геноцид»!

— Да! Геноцид — как основа Евгеники!

— Ты сошла с ума… — тихо произнес Радомир.

— Нет. Это ты сходишь с ума. Все поселение медленно теряет рассудок. Стена для вас — спасение. Вы ушли от Стелларов, чтобы изменить жизнь. А чего добились? Ничего нового! Воскрешение технологий предков позволяет вам всего лишь улучшить комфорт. Вода — в кране, туалет — в доме. Брак, дети, работа, вынос тела за стену. Не нужно бороться за выживание: все и так уже есть. Гелиан найдет способ всех спасти! Всесильный Гелиан! А сами-то что сделали? Чего добились за столько лет? Да, ничего… Все приняли, как подачку, и «спасибо» не сказали. Дядя ушел. Никто не заплакал. Годы прошли — и все забыли о нем. Тоже самое ждет и Гелиана. И Терру. И даже тебя. Открой глаза, наконец! Мы живем в загонах, где численность населения годами не меняется! Почему, Радомир?

Он надменно хмыкнул:

— И почему же, Аврора?

— Потому что есть те, кто следят за нами. Здоровое ограниченное общество — вот их цель. Постоянная численность населения — их метод. Чтобы еды на всех хватило. Чтобы работать было кому. Чтобы в Блудном доме девки для развлечений были. И так из года в год, поколение за поколением. Им не нужно лекарство от черного крапа. Зачем искать лекарство от страха, который удерживает всех взаперти? В добровольцы идут не самые сильные и выносливые, а те, кто не вписался в эту идеальную жизнь. Большинство из них не утруждаются даже новые маршруты искать. Бредут по старым картам, в надежде дойти до очередного поселения, где денег заработают, а затем все на баб и питье спустят. Какие книги читают наши дети? Чему они учатся в школе? Как урожай вырастить? Как руду добыть? Как сдачу посчитать? Они даже не знают, где теперь живут… У них даже не хватает мозгов спросить себя об этом…

— Вот, значит, что ты обо всех нас думаешь, — усмехнулся Радомир. — Аврора Реброва, умело выдающая себя за дурочку, попросту ненавидит всех тех, кого за нос столько лет водила. Ты ведь на самом деле считаешь себя выше всего этого, не правда ли? Об одном только позабыла: без еды, воды и стены ты и недели в пустоши не протянешь. А все те, кто ниже тебя по развитию и «Авророй-дурой» кличут, жизни свои положили на то, чтобы ты ела, пила и жила за этой стеной. Кому-то звезды на небосклоне рассматривать интересно да интриги чужие разгадывать, а кому-то пахать в поле днями приходится, или руду в шахтах добывать, или людей лечить за кусок жесткого вяленого мяса, от которого ты нос воротишь!

Хруст. Стержень самолюбия Авроры только что треснул. Она отвернулась, чтобы слабости не показать. Он не понял ее. Да и вряд ли вообще когда-нибудь поймет…

— Не спорю, нет любви во мне к людям, которые всю жизнь за изъян меня травили, — произнесла она. — Но и ненависти у меня к ним нет. Наверное, мне их попросту жаль. Ты прав: кому-то звезды на небосклоне рассматривать да интриги чужие разгадывать, а кому-то людей лечить.

В повисшем молчании раздался громкий стук в дверь.

— Господин! Господин Радомир! Франя прислала гонца за вами. Роды там тяжкие. Помощь нужна!

Радомир взглянул на Аврору и направился к двери.

— Иду, Митрофан. Инструмент собирай!

— Да, господин!

— Что ж, — вздохнула Аврора. — Разговор можно считать оконченным.

— Продолжим, когда вернусь, — ответил он и тихо запер дверь за собой.

***

Анна прошла в столовую и присела за стол.

— Гелиана и Терры, я так понимаю, не будет? — промычал Савелий.

— Нет.

Анна взглянула на сыновей, ковыряющих мясо в тарелках, и бросила салфетку.

— Сколько можно пить? Вскоре глаз на лице видно не будет!

— Ма… — застонал Петр. — Не начинай.

— Полина, Настя, в чем дело? Вы что управы на мужей найти не можете?

Поля с Настей переглянулись и виновато опустили головы.

— А дети где? — не поняла Анна. — Я их уже дня два не видела.

— Аркадий повез их парники смотреть, — ответила Полина.

— Ты ешь, лучше, — посоветовал Савелий. — А то разошлась что-то.

Анна прищурилась и со злобой глянула на Савелия. Как же она ненавидела его. Вцепилась бы отросшими ногтями в его глазенки и выцарапала бы их.

— Наглядеться не можешь? — хмыкнул Савелий.

— Ты лучше детям своим расскажи, что с Катериной случилось. А то они, судя по всему, еще не в курсе.

— Мы в курсе, — прохрипел Антон. — Весь дом на ушах стоит.

— Убили начальницу охраны нашей. Меня одну это, что ли, беспокоит?

Повисло молчание.

— Пора Федора сюда вызвать и поговорить с ним начистоту. Оставить это злодеяние безнаказанным мы не можем: потеряем и лицо, и уважение среди людей!

— С Федором я уже поговорил, — как ни в чем не бывало, заметил Савелий. — Его люди сделают все возможное, чтобы найти того, кто это сделал. Сегодня вечером мы улетаем, пора возвращаться домой: и без того нас там два месяца не было.