Вера, Надежда, Любовь
- Автор: Николай Ершов
- Жанр: Советская проза
- Дата выхода: 1970
Читать книгу "Вера, Надежда, Любовь"
1
В сумерках шли самосвалы, шли с натужным ревом. Они несли тяжкий груз, и несли его в гору. В их движении было длинное упорство, труд до ярости, до семи потов.
У обочины стояла женщина. Она стояла давно: невозможно было перейти дорогу.
Самосвалы шли без конца. В закатных сумерках не видно было ни головы, ни хвоста колонны. Можно было подумать, что где-то там, за границей дня, машины делают вечный круг. Женщина терпеливо ждала, глядя на пугающие вблизи колеса машин. Левой стороной грузовики попадали в выбоину. Вот-вот не этот, так следующий должен был забуксовать и бессильно осесть в этой весенней хляби, на крутой дороге, вблизи ночи. Ничуть не бывало! Машины шли, как на параде.
Женщина все ждала. Было ей не больше тридцати, но взгляд ее недвижно стыл — без живости и без мысли.
Самосвалы прошли. За дорогой открылись закатное небо, огни карьера и неуютный пустырь с ветром, грозный, весь в проталинах.
Женщина еще стояла у дороги. Она так долго ждала, что могла и вовсе забыть, куда и зачем шла.
Часом позже (было уже темно) ее видели на той стороне реки. Женщина шла вдоль причала, мимо зимующих барж, склонив голову от ветра и при этом чуть боком, плечом вперед. Затем она поднялась вдоль Сараевской улицы и свернула в Коммунальный проезд.
Здесь она постучала в окно.
Странно немо, как из аквариума, прильнула к стеклу Люба, младшая сестра.
— Ой, Вера! — уже в сенях удивилась она.
— В дом не пойду, — оказала гостья. — Выйди-ка в чулан.
В холодном чулане Люба зажгла свечку. Она внутренне ахнула, увидев сестру. Перед ней на пустом ящике, сгорбившись и уронив руки, сидела старуха. В сентябре, в последний свой приход, Вера была не такая. Конечно, со временем люди не молодеют, но так безобразно не старятся даже в монастыре.
— Одеяло тебе принесу, — сказала Люба, украдкой взглянув на сестру еще раз. — Холодно…
Вера покачала головой:
— Не надо… Как тут дома?
Люба обрадовалась вопросу.
— Все так же. Скажи лучше про себя. Ты стала совсем другая…
Вера долго смотрела в одну точку.
— Катюшу видишь?
— Редко. Дети у нее болеют… Плохо тебе там?
Но у Веры была мысль другая.
— Дети… — сказала она. Она посветлела при этом, но совсем немного и только на миг. — Надежда как?
— Замуж вышла… Может, ты больна?
Из щелей дуло. Пламя свечи металось, качались на стенах и тени сестер. Старый чулан был полон рухляди, сваленной здесь давно, и полон неясной тревоги. Мысль Веры долго ходила где-то в полутьме, в полусвете и вдруг объявилась в самом нечаянном месте.
— Что это? — указала она.
— Ой, да сода это! Стиральная… — Люба встала, прикрыла поплотнее дверь и вернулась. — Ты б ушла оттуда.
— Я ушла.
— Вот и хорошо! — обрадовалась Люба. — Иссохла вся. Что ж ты себя не жалеешь? Сердце-то есть в тебе?
— Все вынуто.
Вдруг Вера спросила без всякой связи:
— Какой день нынче?
Люба глянула на нее с надеждой.
— Вторник. Одиннадцатое апреля.
Дверь отошла опять: потянул сквозняк. Пламя свечи изо всей мочи силилось удержаться на фитиле, но не удержалось, и стало черно. Далеко где-то лаяли собаки, далеко-далеко. За стенами чулана та же угадывалась глушь и тьма, ночь на тысячи верст.