Свет на исходе дня

— У нас проект, — возразил Вербин. — Институт проектировал.

— То-то и оно. Вы ведь специалист, Алексей Михайлович, вы понимаете… Институту что надо? Масштаб! Площадь! Что для них пойменные болотца? Мелочь. Вот они и взялись за наше.

— Это не мне надо доказывать, я не решаю.

— И доказываем, — оживился председатель. — Доказываем, Алексей Михайлович! И в область написали, и в Москву. Разберутся. Но пока-то… Если вы на верховом болоте начнете, потом поздно будет. Подождать надо. Так что, Алексей Михайлович, начните в пойме. И вам план, и нам польза. Мы уж вас просим.

— Просим, — повторил один из стариков, а остальные согласно кивнули.

— Обществом просим, — добавил другой старик.

— Да уж, общество… — Вербин хмуро тронул висящий на нитках рукав.

Родионов, прищурившись, смотрел на Вербина и ждал. Было тихо. Председатель молчал, глядя Вербину в лицо, ждали и старики.

В это время дверь широко распахнулась, стуча сапогами, вошли двое в комбинезонах.

— Мы к вам, — обратился первый к Вербину, — поскольку с начальником колонны общего языка не находим.

— Семь лет находили, а теперь вот… — криво усмехнулся второй.

— В чем дело? — спросил Вербин.

— Я машинист траншейного экскаватора Колыванов, — представился первый. — Мы поняли, разговор будет, — он посмотрел на председателя, — хотим тоже сказать.

— Слушаю, — сказал Вербин.

— Как мы понимаем, вас просят отступиться от этого болота и перейти на пойменные. Ну, так вот, мы с этим не согласны. Колонне это во вред. В пойме болота небольшие, чтоб там план взять, с места на место прыгать придется, машины перегонять. И подбираться к ним трудно, вода…

— А тут все на одном месте, — добавил второй. — Завел — и гони до конца. Показатели будут высокие, план перевыполним. Ну и заработки…

— Плана самого по себе не бывает, — сказал председатель. — За ним смысл должен быть. И ради этого смысла работаете и вы, и Родионов.

— Да уж, он работает, — отворачиваясь, сказал второй рабочий. — Палки в колеса сует. Начальник!

— А что ж это Родионов семь лет насчет плана хлопотал? — спросил Колыванов у председателя.

— Хлопотал. Но тогда план на пользу шел. А теперь вы хотите его во вред повернуть, — ответил председатель.

— Видите? — спросил Колыванов у Вербина. — Ну, так как, Алексей Михайлович? Вы ж для этого приехали. А эти… — он глянул на председателя и на стариков, — что с них взять… деревня.

И вдруг председатель с силой ударил рукой по столу.

— Не сметь! — крикнул он оглушительно. Наступила тишина. Никто не шевелился. Председатель расстегнул на рубахе верхние пуговицы. — Не сметь… — повторил он, но уже тише. — Да, мы деревня! Крестьяне! И только крестьянин знает, что такое, когда дают землю под хлеб. Мелиорация дала нам половину пахотной земли. И мы надеемся на вас. И знаем, как это важно и нужно. Но с головой. А так можно любое дело в бессмыслицу превратить. А то и в беду. Думать надо!

Он умолк. Никто не двигался.

— Алексей Михайлович, вам решать, — напомнил Колыванов.

Все смотрели на Вербина. Смотрели и ждали. В тишине доносились отдаленные голоса снаружи.

И вдруг заговорил человек, о котором все забыли.

— Ну, вот что, — спокойно произнес Родионов. — Пока я начальник колонны. Вот когда снимут… — он с усмешкой глянул на Вербина. — А пока я. Так вот… Ты, Колыванов, хороший работник, дело знаешь. И человек ничего. Пока кармана не коснется. А из-за длинного рубля готов всю природу под нож пустить. — Он помолчал, собираясь с мыслями, и продолжал: — Да, колонне, тресту и нам всем удобнее, проще и выгоднее работать здесь, в лесу. Только мелиорация не для нашего удобства существует и не ради нашего треста. А ради них, — он мотнул головой на председателя и стариков. — Так что ж нам теперь — сделать свое дело, выполнить и перевыполнить план, получить свои награды, премии, благодарности, убраться отсюда, а им потом расхлебывать?! После нас хоть потоп, так, Колыванов?

Машинист ничего не ответил. Все молчали. Родионов неожиданно открыл дверь, помахал рукой, приглашая людей приблизиться, и продолжал, повысив голос:

— Так вот… Как начальник колонны я приказываю: работы начать на низинных болотах в пойме реки. Технику перегнать немедленно. Все!

Несколько секунд все молчали и не двигались, потом, теснясь, направились к двери и вышли; в вагончике остались Вербин и Родионов. Начальник колонны, повернув голову к окну, рассеянно и задумчиво смотрел в него и негромко мычливо напевал протяжную мелодию без слов, словно остался наедине с собой. Он был тих, спокоен, немного печален, в его тягучем мычании кто-то одиноко брел вдаль по бесконечной дороге, покачивался под слабым ветром чертополох, никто никого не ждал и пасмурным было небо.

— Я хочу сегодня уехать, — сказал Вербин.

Родионов умолк, обернулся и понимающе кивнул.

— Доложите? — спросил он спокойно.

— Скажу, если спросят.

— Сам тогда пожалует…

— Вероятно, — согласился Вербин. — Поскольку я ничего не сделал.

— Почему ничего? — возразил Родионов. — Вы нас мобилизовали, организовали, помогли… Все как полагается. Показатели нормальные, работа идет бесперебойно.

— Только не там, где положено.

— А откуда это известно? План выполняется, а остальное…

— Я блефовать не стану, — перебил его Вербин.

— Когда разберутся с проектом, нас же с вами похвалят, — словно не расслышав, продолжал Родионов. — Мол, не слепые исполнители, а думающие, инициативные работники.

— Обойдусь без похвал. Я хочу уехать.

— Так вы понимаете, какое дело, Алексей Михайлович… Не на чем мне вас отправить, вездеход сломался, понимаете, какая досада…

— Не надо со мной плутовать. Я починю машину.

— Не сомневаюсь, это я знаю. Но гусеницу даже вы не почините. Выбило траки, запасных нет, а кузнец наш заболел. Так что сами видите…

— Вижу, — ответил Вербин. — Кроме того, кузница сгорела, уголь намок, а наковальню украли воры.

— Почти что, — улыбнулся Родионов.

— Почему бы вам заодно не посадить меня под замок?

— Ну что вы! — искренне засмеялся Родионов. — До этого пока не дошло. Хотя кто знает… Прижмут нас, может, и придется взять вас заложником — болото или жизнь. Знаете, как за границей, я в газетах читал. А пока… отдыхайте, гуляйте… Можете порыбачить, я вам снасть дам.

— Не увлекаюсь, — сказал Вербин.

— Просто переведите дух после города. Не знаю, как вы там живете. Потерпите пару-тройку дней, работу наладим, поедете. Об одном прошу вас: не ходите один в лес.

— Тут уж я без вас разберусь, — ответил Вербин. — Ладно, день я подожду. Завтра отправлюсь назад.

Дверь за ним хлопнула, Родионов остался один. С рассеянным и задумчивым видом он снова уставился в окно, за которым были видны плац, просторный луг, река и отдаленный лес.