Есть такая работа — учить самолёты летать

Часть 7

— Я «семёрка». Задание выполнил, разрешите посадку.

— Вас понял. Посадку разрешаю. Орлов, аккуратнее, сильный боковой ветер.

— Понял, боковой ветер. Поехали, поехали… пять, шесть, семь…

Захаров откинулся на спинку кресла руководителя полётов и выдохнул. Сегодня Орлов откатал «семёрку» на таких режимах, что можно с готовностью утверждать — машина просто сказка, а иногда и зверь! Он слушал, как Дмитрий отсчитывал секунды поворота, и улыбался. И тут раздался нежный женский голосок робота, которого боялись все испытатели:

— Внимание, отказ ЭСДУ. Внимание, отказ ЭСДУ*.

— Та-а-ак, — произнес невидимый Орлов, — вот и приехали, отказ ЭСДУ. Вышка, отказ ЭСДУ.

Захаров резко наклонился к микрофону, всматриваясь в серое небо, будто хотел увидеть там серебристый самолёт.

— «Семёрка», вас понял. — Он сглотнул и сильно потёр щёки. Ещё слишком были свежи воспоминания о смерти Андрея. — Дима, катапультируйся!

— Понял, катапультируюсь. Командир, подо мной город. Увожу машину.

Захаров переключил тумблер на панели управления, не обращая внимания на оживление за своей спиной. Все они жили одним делом и выполняли свои обязанности, не задавая лишних вопросов. На полосу въезжали пожарные машины, у вышки остановилась санитарная машина.

— 734 поисковый, ждём указаний, к взлёту готовы, — спокойный голос дежурного пилота поисковой группы немного успокоил его.

— 734, взлёт разрешаю.

— «Семёрка», вас не слышу.

— Не могу сойти с углов атаки! — Орлов говорил отчетливо и громко, будто не происходило ничего страшного. — Попробую еще передёрнуть ЭСДУ. Уж больно что-то всё плохо у меня.

— «Семёрка», попробуйте переключить КСУ**.

— Да только этим и занимаюсь, ничего не получается.

— Вас понял, напряжение нормальное на борту?

— Да напряжение нормальное, что-толку-то! Я сам ни черта не понимаю! Что-то застряло в каком-то положении, рули высоты, что-ли?

— 734! — Захаров резко повернул голову в сторону дальних ангаров.

— 734 поисковый, отвечаю! — вместе с голосом пилота послышался нарастающий шум винтов.

— Борт находится на удалении 28 км, на азимуте 155 градусов, пока он в воздухе, — Павел Констатнтинович быстро продиктовал данные разведки.

— 734 поисковый, понял. Жду.

— «Семёрка», вас не слышу. Запас топлива?

— Осталось 150 килограмм, командир. Топлива маловато, скоро буду прыгать.

— Понял вас, — Захаров опять потёр лицо. Лишь бы вытянул, лишь бы выжил. Хрен с ним, с железом. Лишь бы Дмитрий выжил.

— Всё, последний раз на точку пытаюсь, — Орлов так же спокойно докладывал о своих действиях, — попробую ещё раз что-нибудь сделать и буду прыгать.

— Я вас понял.

— Вхожу в облака… Пока удерживаю. Но если сейчас взбрыкнет, зараза, буду прыгать сразу.

— Понял. Всё свободно, посадку разрешаю.

— Понял. Только бы двигатели не стали. Вроде прицелился… Уменьшаю тягу двигателей… высота 50 метров, сажусь сходу, второй попытки не будет.

Захаров медленно встал, до боли в воспалённых глазах всматриваясь в дальний конец взлётной полосы.

— Ох, ни хера себе, умостился всё-таки, а! — вдруг прозвучал весёлый и удивлённый голос Орлова.

— Не понял.

— Всё, сел, хвостовое оперение разрушено.

По посадочной полосе нёсся самолет с разрушенным хвостом, стремительно гася скорость и останавливаясь. Навстречу ему через поле бежали люди, мчалась пожарная машина, но Захаров видел только силуэт лётчика, что вдруг откинулся назад и замер. Потом фонарь кабины открылся и кто-то, подбежавший первым, приставил к самолёту лесенку и почти взлетел вверх, помогая пилоту покинуть кабину. Вскоре вокруг машины забегали люди, готовя её к буксировке, а Захаров смотрел, как Орлов, держа в руках шлем, уверенно пересекал лётное поле.

***

Дмитрий поднялся на свой этаж, вытащил ключ из кармана и сделал шаг к своей двери. В эту секунду дверь соседской квартиры отворилась и в её проёме, как в деревянной раме, показалась та, что снилась ему ночами. Лена!

Она держалась за дверную ручку побелевшими пальцами, быстро осматривая его уставшее лицо, шаря глазами по телу, скрытому тёплой курткой, будто хотела удостовериться, что он жив, что ничего страшного не произошло. Что он вернулся.

Орлов в каком-то оцепенении сделал один шаг к ней, не веря своим глазам и мотая головой, как вдруг дверь в его квартиру распахнулась, и он увидел свою бывшую жену.

— Сюрприз! — игриво произнесла Катя, опираясь локтем на косяк, отчего её коротенький шёлковый халатик цвета красного вина распахнулся, предлагая полюбоваться на чёрное бельё и чулки на стройных ногах. — Я уже заждалась тебя, мой дорогой! Разве можно заставлять жену так долго ждать?

Дмитрий прикрыл глаза, затем быстро оглянулся и увидел такую боль в любимых голубых глазах, что его сердце будто споткнулось на бегу и понеслось дальше. Лена медленно опустила ресницы, за одно мимолётное мгновение спрятав свою душу, и закрыла дверь.

Орлов сжал зубы и медленно повернулся к улыбающейся Екатерине:

— Какого чёрта ты здесь делаешь? Что тебе надо? И как ты попала ко мне в квартиру?

— Ты совсем не меняешься, Орлов. Всё такой же грубиян! — Катя плавно изогнула спину и усмехнулась. — И к тому же предсказуем. Твои ключи как всегда можно найти в непосредственной близости от двери. На этот раз под огнетушителем.

Дмитрий решительно шагнул к ней и грубо схватил за руку, почти силой заталкивая Катю в квартиру.

— Что ты делаешь? Мне больно! Пусти!

— Что я делаю? — зашипел Дмитрий, рывком расстёгивая молнию на куртке. — Это что ты творишь? Ты зачем приехала? Кто тебя сюда звал?

Катя вдруг шагнула к нему, обвила шею руками и горячо зашептала ему на ухо:

— Я соскучилась, Дима. И поняла, что я ошибалась. Никого лучше тебя не было в моей жизни.

Орлов прикрыл глаза и грубо поинтересовался:

— Есть с чем сравнить, не так ли? — после чего сорвал женские руки со своей шеи.

— Это было всего один раз.

— И ты действительно думаешь, что дело в количестве?

— Ой, не начинай! Ты тоже не святой! Думаешь, я не заметила, как эта бледная моль из соседней квартиры смотрела на тебя? Что, уже и тут успел покобелировать? Ну и как? Стоит она того, чтобы отказаться от нашей семьи?

— Замолчи сейчас же. — Спокойный тон сказал Кате больше, чем крик и обвинения. — Нашей семьи нет уже больше трёх лет, из которых два года мы официально в разводе. Ты для меня никто. И слава Богу! А теперь собирайся и выматывайся отсюда.

— Ты в своём уме? — визгливо вскрикнула женщина. — Куда я пойду? В этом захудалом городишке даже приличной гостиницы нет. Мне Нина всё написала.

— Ах, Нина? Вот и иди к своей Нине! Как раз будет о чём друг другу рассказать.

Он с презрением глянул на бывшую жену и уверенно вышел из квартиры. Его решимости хватило только на несколько шагов. У двери в соседскую квартиру он остановился и прислонился лбом к прохладному дереву. Затем повернул ручку и вошёл внутрь.

Лена стояла на кухне, пустым взглядом уставившись в окно. Орлов остановился и жадно рассматривал её тонкую фигурку, волосы, забранные в хвост на затылке, дрожащие ладошки, которыми она упиралась в стол.

— Лена, — выдохнул он. — Леночка, девочка моя.

С этими словами он шагнул вперёд и обнял любимую, целуя в макушку и крепко прижимая к себе её хрупкое тело. Лена всхлипнула и тихо прошептала:

— Нет, Дима, не надо. Тебя ждут. Уходи.

— Я никуда не уйду! — Он резко развернул её к себе и лихорадочно рассматривал женское лицо. Боже, она казалась ещё красивее и нежнее, чем та, что сохранилась в его памяти. — Как? Как ты здесь оказалась? Лена! Я тебя искал, письма и запросы писал! А ты тут! Рядом со мной, всё время была рядом, а я не знал. И мама мне ничего не сказала. Хотя нет, она постоянно говорила о какой-то Лене, но я и подумать не мог, что это ты. Лен, как я счастлив, милая моя, любимая!

Он что-то ещё шептал, покрывая её лицо поцелуями, сорвав заколку с волос и зарывшись пальцами в мягкие локоны. Дмитрий уже не чувствовал усталости, забылось всё, что произошло с ним сегодня в небе, не было и тех лет разлуки, только она! Она часто дышала в его руках, вцепившись пальцами в тёплый свитер, как-то странно всхлипывая и пытаясь что-то ему сказать.

Орлов немного отстранился и с тихим рыком припал к её губам. Она стонала, пытаясь оттолкнуть его, но Дмитрий прижал её к себе, почти насильно проникая языком в девичий рот, ощущая вкус крепкого чая и малины. Лена стонала, пытаясь освободиться, но не могла сделать ни одного движения.

Дмитрий на миг оторвался от таких желанных губ, поднял Лену и усадил на стол, встав между раздвинутых ножек, и снова впился поцелуем в её губы. Он будто мстил ей за своё одиночество, страх потери, за то, что потерял тогда и не смог найти. За то, что она была рядом, а он не знал. Всё пережитое им за эти долгие два года, за сегодняшний страшный день вылилось в это обжигающее, дикое, неуправляемое слияние его рта и её губ.

Лена смогла оторвать его от себя и, тяжело дыша, сказала:

— Прекрати, Дима! Как можно? Тебя ждёт жена.

— Жена? Хм, что-то я раньше не замечал, чтобы тебя это как-то останавливало. И жена не была для тебя преградой, когда ты сама пришла ко мне.

Лена замерла и вздёрнула голову, почти с ужасом уставившись в такие когда-то родные серые глаза. Она с силой оттолкнула замершего мужчину, соскочила со стола и резко повернулась, сделав глубокий вдох.

Дмитрий видел, как Лена вдруг побледнела и замерла с открытым ртом. Он шагнул к ней и понял, что она не дышит, хотя и пытается как-то сделать хоть маленький вдох.

— Лена, Лена, что с тобой?

Лена схватилась ладошкой за горло. Тело казалось лёгким, голова пустой, где-то что-то звенело, ноги подгибались. Вдох, надо сделать вдох. И выдох. Но как же больно! Больно! От его обвинений, от правды, от того, что там за стеной его жена. Вдох, надо сделать вдох. И выдох. Перед глазами всё расплывается, в ушах гул, Дима что-то кричит, трясёт за плечи. Больно. Почему так больно? Перед её глазами расстилалась бескрайняя пустыня, её легкие опять наполнились пылью и песком, сверху её прижала тяжелая плита… больно. Она ощутила сильные мужские руки, взлетая вверх и проваливаясь вниз. В чёрную яму, куда она летела с чудовищной скоростью, со страхом понимая, что больше никогда не увидит Диму. Больно, как же больно…

***

Лида отошла на шаг и придирчиво осмотрела композицию из фотографий. Завтра придёт Люда, поправит, но пока ей всё очень нравилось. Она развернулась, рассматривая свою новую квартиру. Как хорошо, спокойно. Тихо. Очень тихо.

Да, если всю жизнь тебя окружает большая семья, оставшись в одиночестве ты ощущаешь тишину особенно сильно. К Лене спуститься, что ли? Но она, наверное, уже отдыхает. Да и перенервничали они сегодня. Когда позвонили с аэродрома и сообщили об аварии, они все будто вновь окунулись в тот кошмар, что обрушился на них со смертью Андрюши. Только сегодня в небе был Дима Орлов. Лена покачнулась и схватилась ладошкой за горло, Дарья Николаевна тяжело опустилась на стул, беззвучно шепча какую-то молитву. Лида ждала новостей, автоматически производя какие-то действия, краем глаза наблюдая за бледной Леной. Надо было отпустить её домой после ночного дежурства, но она же упрямая — решила, что дождётся Лиду, чтобы поехать домой вместе. Дарья Николаевна сказала, что скоро к ним придут два новых врача. Тогда им станет полегче с дежурствами, и спать они будут нормальное количество часов.