Есть такая работа — учить самолёты летать

Часть 16

Миша с тоской посмотрел на шахматную доску.

— Ладно, сдаюсь! — протянул он и откинулся на спинку низкого дивана в лётном домике. За окном светило яркое солнце, кусты сирени выбросили первые клейкие листочки. — Что-то долго Серёга не звонит. Я даже нервничать начинаю.

— Слышь, нервный, — отозвался Ястребов, — смотри, намотает Лидка твои нервы на кулачок.

— Это ерунда, нервы хоть и не восстанавливаются, но крепкие, как канаты, нам не привыкать, — лениво бросил Воронов.

В это время громко зазвонил телефон. Воронов схватил трубку и бросил только одно слово:

— Ну?

Затем он нажал на кнопку громкой связи и раздался счастливый голос Соколова:

— Сын у меня! Сын!

Ястребов показал большой палец, Воронов удовлетворённо кивнул, и только Орлов снисходительно просмотрел на друзей и с улыбкой бросил:

— Бракодел! А вот у нас с Леной…

— До-о-чь! — хором перебили его друзья.

Соколов рассмеялся и закончил разговор:

— Всё, мужики! Я скоро буду, меня всё равно к Алёнке не пустят, сказали завтра приезжать. Сань, спасибо вам с Наташей огромное, всё пригодилось как нельзя лучше. Орлов! — громко позвал он, Дмитрий поднял брови, слушая друга. — Теперь твоя очередь тропинки протаптывать!

— Ладно, ладно, за нами не заржавеет. Ещё месяц — и разбавим мы с Леночкой вашу мужицкую компанию.

Соколов вздохнул и тихо проговорил:

— Спасибо вам, парни, за всё спасибо.

Орлов переглянулся с Вороновым и Ястребовым и бодро сказал:

— Отдыхай, Серёга, пока есть возможность. Ждём тебя через два дня. Серёж, а как сына-то назовёте?

— Павлом, Димыч. Вы же знаете, я Пашке Коршуну жизнью обязан, если бы он тогда на себя ракету не принял, мне не жить. Потому я и за тебя мстил. Да и дед у нас Павел, тот ещё молоток. Ну, пошёл я.

Воронов выключил телефон и вопросительно оглядел друзей:

— Я не врубился что-то. А за что он нас благодарил-то?

— Думаю за то, что приняли мальчишку-сироту, Миш. Мне кажется, что Серый только сейчас, с рождением сына почувствовал себя нормальным семейным человеком.

— Ты думаешь? Не знаю, для меня он всегда был другом, отличным курсантом, офицером, лётчиком. Никогда не задумывался, что он всё ещё переживает нечто подобное.

— Миш, мы хоть и учились как все, но мы всю жизнь были сыновьями, а Серёжка матери не знает, и вся его жизнь — это мы и наши, заметь, родители.

Воронов недоверчиво посмотрел на Орлова:

— Неужели ты думаешь, что Серёга до сих пор…

— Да, Миш. Понимаешь, учиться и служить далеко от родителей — это одно, а вот знать, что таких людей, родных и любящих тебя, какую бы глупость ты не сотворил, нет на этом свете — это совсем другое. Вот твои родители живут и работают за границей, видитесь вы тоже нечасто. Но они же приехали на вашу с Лидой свадьбу! А Серёжка не ждёт ничего и никого, и только Алёнка с командиром до сегодняшнего дня были его семьёй. Поэтому и Павел будет для него центром этой Вселенной. А что ты про нервы и Лиду говорил?

Воронов поднял брови и ухмыльнулся:

— Пока я её в роддом вёз, она мне такого наговорила, что я в Двуреченск приехал в матах, как ёжик в яблоках!

— Что, так сильно ругалась? — Ястребов прикусил губы, чтобы не рассмеяться.

Миша глубоко вздохнул и с улыбкой сказал:

— Самое приличное из всего ею сказанного было пожелание, чтобы у меня… кхм… как бы это помягче сказать? Короче, чтобы у меня на одном месте всё бантиком завязалось, иначе сама оторвёт!

Все находящиеся в комнате взорвались громким смехом. Ястребов вытер слезу и спросил:

— А потом?

— Потом, когда Андрюха родился, записку передала, что хочет ещё двух дочерей, как у её родителей. Димыч, а вы с Леной как дочку назвать решили?

Орлов широко улыбнулся и оглядел лётчиков:

— Настенькой, как в сказке.

— Анастасия Дмитриевна Ястребова. Звучит, — удовлетворённо произнёс Ястребов.

— А чего это Ястребова? Анастасия Дмитриевна Воронова лучше на слух! — запальчиво возразил Воронов.

— Ага, — тихо влез Алексей Рыжий, — а ещё Соколова Настя тоже неплохо. Да и Настя Рыжая звучит прекрасно.

Орлов вытянул ноги, сложил руки на груди и гордо осмотрел друзей.

— Та-а-ак, — протянул он. — Надо что-то такое-этакое придумать, чтобы ваши пацаны за мою Настёну поборолись. Но учтите, замуж только за лётчика отдам! И не абы какого, а профессионала!

— Слышь, она ещё не родилась, а папаша её уже замуж выдаёт!

Дмитрий усмехнулся и прикрыл глаза. Ленина беременность далась им нелегко. Несмотря на лёгкое начало, дальнейшее её течение заставило Орловых понервничать. А когда под Новый год возникла угроза выкидыша, то Дмитрий утоптал весь снег перед роддомом, пока Лену осматривали. После их выписки Орлов боялся дышать в сторону своих девочек, старался каждую свободную минуту проводить рядом, пока Лена не вытолкала его в баню со словами: «Дима, я просто беременная, а не смертельно больная! Отстань от нас и отдохни». Если верить подсчётам мамы и Лены, то Настёна родится в начале июня. Близнец. Двуликий Янус. Человек со сложным характером… Да чёрт с ним, с характером! Лишь бы здоровенькая родилась, принцесса.

— А кто сегодня в ночь? — спросил Воронов, аккуратно складывая шахматные фигурки.

— Я, — ответил Ястребов. — Нам небо чистое надо, ветродуи обещали горизонт мильён на мильён*, а у нас противозачаточный рейс**. Вернёмся только послезавтра. Поспать бы удалось после полёта, а то домой-то нескоро попадём.

— На чём сегодня? — лениво спросил Орлов, резко наступившее весеннее тепло действовало на мужчин успокаивающе и расслабляло до сонного состояния.

Рыжий кашлянул и коротко ответил:

— Изделие «1А»*** обкатывать будем.

Орлов приоткрыл один глаз и тихо свистнул:

— Нехило.

— Это да, — гордо кивнул Ястребов. — Это тебе не твоя козявка, три шага в длину и полтора в ширину, это мужик!

— Ага, — бросил Воронов. — Ты, Ястреб, пока своего «мужика» заведёшь, Орёл на своей «козявке» такого наворочает, что мало не покажется!

— Не спорю, — согласился Александр и поднялся. — Так, братва, айда заправимся перед полётом, пирожками у Ирины Михайловны запасёмся. Мне ещё Наташе позвонить надо: мелкий с вечера горлопанил, зубки опять пошли — она всю ночь не спала. И Дениску надо проконтролировать, а то под шумок опять чего-нибудь натворит.

— Что на этот раз?

— Космонавтом решил стать, а при невесомости, чтобы вы все знали, люди головой вниз висят. Вот он и повис, поросёнок, на канате, чуть себя до обморока не довёл. И всё спрашивал — пап, я теперь кофмонавт? А что папа? Конечно, кофмонавт! Экипаж, на выход!

Воронов и Орлов кивнули друзьям. Дмитрий подмигнул выходящему штурману:

— Смотри, блудила****, домой нам Саню верни!

— Щаз, нам такой самим нужон! — лётчики вышли в залитый солнцем палисадник и вскоре наступила тишина.

— Ну что, Мишка, по домам? Девчонки заждались, наверное?

Воронов широко улыбнулся и кивнул. Пора домой. К Лиде и маленькому Андрюхе, кареглазому карапузу, чем-то неуловимо напоминающего своего погибшего дядю. Да и Лена заждалась Димку. Пора!

***

Орлов помог Лене выйти из машины и обернулся. Рядом раздался звук тормозов, из подъехавшей машины «скорой помощи» выскочили люди в синих медицинских костюмах, молча вытащили каталку с бледной женщиной и бегом повезли её по покатому съезду приёмного отделения. Лена вошла в дверь, к ней тут же подвезли каталку с мягким матрасом. Дмитрий рванулся к жене.

— Куда? — молодая сестричка протянула руку вперёд, останавливая Орлова. — Вам сюда нельзя! Ждите, вам сообщат.

Кто сообщит? Когда? Дмитрий посмотрел на исказившееся от боли любимое лицо. Лена прижала руку к животу и улыбнулась мужу:

— Дим, погуляй, пока мы с Настенькой свои женские дела порешаем. Не волнуйся, всё будет хорошо.

Он провёл ладонью вдоль Лениной руки и с тревогой наблюдал, как увозили его жену в длинный светлый коридор, двери закрылись, и он остался один.

Орлов вышел на крыльцо, поднял голову и уставился на тёмное небо с миллиардом звёзд. Дмитрий вздохнул и молча сел на скамью. Затем вернулся к машине, вытащил из бардачка бутылку воды и опять опустился на деревянное сиденье. Если верить мужикам, ждать ему придётся долго. Он с тоской посмотрел на светящиеся в темноте окна роддома и откинулся на высокую спинку. Господи, помоги им, моим девочкам, пусть всё будет хорошо, не за себя прошу, никогда не просил, но за них готов на колени стать, лишь бы всё закончилось хорошо. Лишь бы с ними ничего страшного не случилось. Через несколько минут он встал и прошёлся под окнами, заглядывая внутрь. Мимо него пробежала немолодая уже женщина, на ходу одевая защитную маску. Перед закрытой дверью она остановилась, взялась за ручку, но вдруг обернулась и громко произнесла:

— Таня, зови дежурную бригаду во вторую операционную! И позвони на станцию, узнай про кровь и плазму! Группа редкая!

После чего она скрылась, а Орлова начало мелко трясти. Редкая группа крови у его Лены. Неужели что-то пошло не так? Как узнать? Чем помочь? Позвонить маме? А что она сможет? Ей всё равно никто ничего не скажет, пока всё это не закончится. Он вдруг сел на землю, схватив себя за волосы и сильно дёрнул. Господи, может, не надо было? Сколько семей живут без деток, и ничего? Но Лена так хотела малыша! И он мечтал о маленьком эльфе в их жизни. Он слышал, как стукнула дверь, покатилось что-то тяжёлое — и опять тишина. Ни слова, ни звука, будто всё замерло, прислушиваясь к разворачивающейся за этими стенами трагедии.

Кто-то вышел из здания, заурчал мотор, машина выехала из ворот и, включив сигнальные огни, рванула по пустой улице. Дмитрий встал и опять заглянул в окно. Тихо, никого. Он отошёл от здания и сел на скамью. В это время за окнами быстро прошёл мужчина в маске, за ним выбежала невысокая сестричка с какими-то флаконами в руках. Через минуту мужчина вернулся обратно, держа в руках какой-то чемоданчик. И тут тишину прорезал крик:

— Симонова во вторую!

Мужчина быстрыми шагами скрылся за дверью. Орлов подошёл ближе и вдруг почувствовал, как ладони стали влажными от слов невидимой сестрички:

— Да там во второй клиническая смерть, сейчас реаниматологов вызвали.

Смерть! Опять во его жизни возникло это страшное слово — смерть! Мама, Павел, Андрей. Лена! Нет, этого не может быть, этого не должно быть! Ведь они только-только нашли друг друга, были счастливы. Не может смерть прийти в их жизнь! Нет, только не это! Он рвался туда, внутрь, к своим девочкам, понимая, что он ничем не поможет, но он хотел быть рядом, поймать её последний вдох, увидеть синеву глаз, ощутить нежность кожи, прижаться к губам. Лена!

— Дмитрий Александрович?

Он вздрогнул и непонимающим взглядом уставился на невысокую женщину в белом халате.

— Что?

Женщина сделала шаг вперёд и опять произнесла тихим, немного певучим голосом:

— Вы Дмитрий Орлов, я правильно поняла?

— Что с ними? Они живы? Не молчите, ради Бога!

— Дмитрий, о чём вы? — Она немного повернула голову, увидев распахнутые освещённые окна, и быстро спустилась по ступенькам высокого крыльца: — Идите со мной! Сядьте! Сядьте и успокойтесь! Дмитрий!