Есть такая работа — учить самолёты летать

Часть 11

Лида открывала замок, когда услыхала звук шагов этажом ниже. Она перегнулась через перила и с удивлением увидела полуголого Орлова, что влетел к себе, и уже через несколько секунд вернувшегося к Лене. Судя по всему, канун Дня защитника Отечества эти двое провели неплохо.

23 февраля. День настоящих мужчин. В их семье таких было двое. Папа и Андрей. И хотя отец практически никогда не говорил о своих погонах, но полковничий парадный мундир висел в шкафу. Андрей не успел почувствовать на своих плечах тяжесть множества больших звёзд. Одна. Одна звезда так и осталась с ним. И на фото рядом с крестом, что стоял над его могилой.

Лида села на мягкий стульчик в коридоре и откинулась на стену. Сегодня праздник, Лене с Димкой не до неё. Люда с отцом. После того, как маму госпитализировали, младшая сестра все свои вечера проводила дома, стараясь поддержать отца. А значит, старшая сестра проведёт этот день с братом. Лида поднялась, сняла шубку, сменив её на тёплый пуховик, надела валенки, вышитые бисером, и вышла из квартиры. Она медленно шла по пустой улице в сторону кладбища, не замечая внимательного взгляда ей вслед.

Миша увидел её из окна, проследил, как она вошла в подъезд, прислушиваясь к её шагам и щелчку замка. А затем вдруг увидел, как она тепло одетая направилась в сторону сосновой рощи. Андрей…

Воронов быстро оделся, залил кипяток в большой термос, заполненный ароматной заваркой, схватил плед, лежавший на диване, и выскочил из дома. Он шёл за Лидой, стараясь не нарушить её одиночества. Миша понимал, что она пошла навестить погибшего брата, поздравить того с праздником. Он не хотел ей мешать, но понимал, что после тяжёлого суточного дежурства у Грачёвой просто могут не сработать биологические часы. Конечно, она не уснёт, но замёрзнуть может.

Михаил остановился недалеко от могилы Андрея. Он наблюдал, как Лида опустилась на колени, смахнув снег с фотографии брата, поднялась и провела ладошками по перекладине креста, освобождая его от сосулек. Миша видел, как она вдруг закрыла себе рот рукой и замерла. Плачет, наверняка. Сильная, неунывающая, весёлая, умная, жизнелюбивая, готовая помочь и выслушать. Сейчас она плакала. Тихо, чтобы не потревожить тишину этого места.

Миша перехватил термос и пошёл к ней. Лида услышала скрип снега под его ногами, резко развернулась и вытерла слёзы:

— Миш, ты чего здесь?

— Так, увидел, как ты пошла сюда и… решил тоже к Андрею наведаться. Не замёрзла?

Лида пожала плечами и села на скамью рядом с соседней могилой.

— Знаешь, а он очень любил этот праздник. Ещё когда вы в училище учились, он звонил папе, они друг друга поздравляли. Мама их «мужиками» называла, защитниками. И стол накрывался, мы подарки готовили. Детские. Поделки, рисунки, открытки делали своими руками, самолёты рисовали. А потом вот. И семья распалась, и брата не стало.

— Не надо, Лид, — проговорил Миша, опускаясь рядом и укутывая её в теплый плед. — Никто не виноват в его смерти, так случилось. Вот и Димка чуть не пострадал. Но эти… ситуации — они помогают решать вопросы, менять что-то в конструкциях самолётов, чтобы другие летали без происшествий.

— И это всё стоило его жизни, Миш?

— Лида, но это наша профессия. Как и твоя.

— Да, но мы не смогли его спасти. Хотя и Лена, и Дарья Николаевна сделали всё. И наверное, чуть больше. А мама…

— Ну-ну, всё. Не думай об этом. Ты же врач, ты понимаешь, что Тамара Ивановна сказала это не со зла, это говорила не она, а её болезнь. Слышишь?

— Да, — тихо прошелестела Лида. — Только легче от этого не становится.

Они помолчали, сидя на скамейке, прижавшись друг к другу.

— Ты сегодня ела? Или опять с дежурства голодная пришла?

— Не хочется что-то.

— Тогда я тебе чай сделал, выпей немного, согреешься. — Миша открутил крышку термоса и налил исходящий паром напиток. Лида вздёрнула голову и искренне улыбнулась, обхватывая чашку двумя ладонями.

— А знаешь, я сегодня Димку видела у Лены. Кажется, у них всё налаживается.

— Вот и прекрасно, а то столько лет прошло, а они так и не встретились нормально.

— А ты знал, да?

— Да, Орлов рассказал мне всё тогда вечером, когда Катерина приезжала. Он ночевал у меня и вспоминал их знакомство в госпитале.

— Миш, а вы ведь не всё знаете.

— Догадываюсь, Лид, только это их правда. Если захотят — расскажут.

— Хорошо. — Лида прикрыла глаза и расслабилась, положив голову на мужское плечо.

Воронов быстро закрутил крышку термоса и уверенно заявил:

— Так, пошли. Ты уснёшь скоро, не хватало ещё, чтобы замёрзла и заболела. Пошли, я тебя домой отведу, спать уложу.

— И колыбельную споёшь, — тихо прошептала Лида.

— Я готов тебе колыбельную, Лида, каждый день петь, только бы ты слушала.

— А ты останешься со мной, Миш? А то я опять разревусь.

— Останусь, пошли.

Через час Лида сладко спала, свернувшись калачиком под одеялом и обнимая Мишину руку, что нежно обхватила женское тело. Воронов лежал рядом с девушкой, о которой мечтал вот уже несколько лет, улыбаясь и периодически сжимая руки, будто не верил в свершившееся. Пусть поспит, разбудить её он всегда успеет. Как спящую красавицу — нежным поцелуем. Он опять усилил объятия и уткнулся носом в девичью макушку. Это был лучший подарок к празднику.

Лида открыла глаза и вдруг ясно поняла, что выспалась. Дома было тихо, где-то далеко за окном раздавались голоса людей, смех. Как хорошо, а главное — завтра выходной, можно просто валятся на диване, смотреть телевизор, гонять по сети и ничего не делать. Нет, не так. Ни-че-го!

Лида вытянулась в струнку и тут почувствовала, как чья-то рука сильно перехватила её и подтянула назад, прижимая к мощному мужскому телу. Она резко развернулась и услышала недовольное бурчание:

— Ну чего тебе не спится? Ёрзаешь, ёрзаешь, будто и тут, дома, в постели бегаешь по своей реанимации.

— Мишка, ты что здесь делаешь?

— Колыбельную пою, забыла?

— Что-то я кроме твоего «бу-бу-бу» больше нот не слышу, — с улыбкой прошептала Лида, чувствуя, как Миша нежно касается носом её виска и щеки. — Воронов, ты что это удумал, а?

— Да вот прям взял и сказал. Сейчас, Грачёва, я тебя совращать буду.

— Что-о-о? — уже со смехом протянула Лида, поворачиваясь к своему «совратителю». Она смотрела в медовые глаза, проводя по короткому ёжику волос ладошкой и медленно притягивая Мишу к себе.

— Лид, наконец-то ты рядом, — вдруг простонал Миша и впился губами в приоткрытый в изумлении ротик. Она будто растворилась в его нежности, силе и напоре. Его сильные и смелые руки сжали её тело до сладкой боли, в следующий момент Миша оказался сверху, а Лида поняла, что колыбельная откладывается на неопределённое время. Она чувствовала его желание в дрожащих руках, в поступательных движениях таза, поглаживании спины, его шёпоте, что вызывал непонятную ей самой истому и необъяснимую слабость, от которой хотелось только тихо стонать и ощутить себя слабой, нежной и немного зависимой. Чего никогда не было в жизни Лиды Грачёвой. Она почувствовала его горячую руку под лёгким свитерком, пальцы нетерпеливо сжали грудь, и в следующий момент жадные губы накрыли сосок. Лида застонала и тихо попросила:

— Миш, пожалуйста… Миша…

***

— Мне кажется, что это сон. Счастливый сон.

— Ты думаешь, что людям могут сниться одинаковые сны? Так не бывает.

— Почему? А вдруг эти люди так близки, что их мысли и сны совпадают?

— Я согласен, Лида, видеть одинаковые сны, но только с одним человеком. С тобой, моя малышка.

— Малышка?

— Да. Мое сердце принадлежит тебе и только тебе! Я счастливый человек. И если меня полюбит такая сильная, смелая женщина, я знаю, со мной не произойдёт ничего плохого.

— Правда?

— Да. Я обожаю твои губы, они так нежны… Когда я думаю о тебе, у меня вырастают крылья… Лида… Я люблю тебя и прошу согласия стать моей женой.

— Твоей женой? И ты готов стать моим мужем? Но у меня совершено невыносимый характер, я непослушная, независимая. Миш, я иногда ругаюсь… матом…

Воронов удивлённо поднял брови и вдруг громко захохотал.

— Лида, ты что-то с чем-то! Я должен тебе признаться, что я тоже иногда, а то и часто ругаюсь. Давай учиться друг у друга, как ругаясь побеждать и двигаться дальше.

— Но я такая обычная, немного грубовата, неутончённая, неидеальная.

— Идеальных людей, Лида, нет, есть любимые. А любимые — всегда самые лучшие.

— Правда?

— Правда. Так как, согласна ли Лидия Грачёва взять в мужья Михаила Воронова?

— Ну-у-у, если это неизбежно, то да.

Михаил улыбнулся и нежно прикоснулся к припухшим от его поцелуев женским губам:

— Ну, как ты себя чувствуешь, Лидия Воронова?

— Абсолютно счастливой! — прошептала Лида. — Только…

— Что? Говори всё без утайки, чтобы у нас не было секретов, тайн, недоговорённостей.

— Миш, я боюсь измены. Прости, что всё испортила, но Андрей…

— Тс-с-с. Не думай об этом. Любящий мужчина никогда не изменяет. У него нет времени искать новых женщин, потому что он занят поиском новых способов любить одну-единственную.

Лида закусила губу и медленно провела пальчиками по Мишиным губам.

— Если бы ты знал, Миш, как я давно люблю тебя.

— Любишь и молчишь?

— А что я должна была тебе сказать — вот она я, Воронов, давай хватай и женись?

— Да хоть бы взглядом, жестом дала мне понять, что я тебе небезразличен. А ты?

— А что я?

— А ты в меня три года назад гнилой помидор бросила!

— А не надо было меня «бандиткой» называть!

— А не надо было Нине в сумку жабу совать!

— Как говорится — если напакостила, а чувство вины так и не пришло… значит, всё правильно сделала…

— Нет, ты невозможна, — засмеялся Воронов и обнял свою будущую жену. — Как здорово, что ты такая есть на этом свете. И я люблю тебя такую.

— А я тебя. Миш, я правда очень тебя люблю. Ты только береги себя, иначе я не переживу.

— Ничего со мной не случится, потому что меня любит и ждёт такое чудо, как ты. А теперь… — Он резко перевернулся так, что Лида оказалась сидящей сверху на нём. — Предлагаю поужинать и продолжить наш занимательный вечер. В конце концов, сегодня праздник. И главный подарок я уже получил…

***

— А что происходит, мужики? Чего это нас с утра да пораньше командир собирает? — зевая во весь рот, протянул Воронов.

— Ты, я смотрю, не выспался, Миш? Что так? Кто это такой попался, что не дал тебе поспать?

— Не умничай, Ястребов, а то сейчас получишь, до командира не дойдёшь, — спокойно и с улыбкой ответил Воронов.

Орлов прищурился и внимательно посмотрел на друга. Затем переглянулся с Ястребовым и поднял брови. Саша пожал плечами и тоже поднял бровь.

— Хорош сигнализировать! Я ваши эти перемигивания ещё с училища помню. Мужики, Лида Грачёва согласилась стать моей женой, — тихо закончил Миша, с трудом сдерживая улыбку.

— А Лена Журавлёва моей.

Все остановились, переглянулись и быстро скрылись за огромной ёлкой.

— А мы с Наташей заявление в пятницу подали, — Ястребов и не скрывал своего счастья.