Я выбираю Элис

ВНИЗ ПО НАКЛОННОЙ

24 августа

Ну вот, все пришло в норму. Рядом больше нет действующего на нервы Обри. Что до меня, то я опустошена. Мой период в качестве спутницы жизни был недолгим, но интенсивным. Прекрасно все-таки было волноваться о чем-то еще помимо того, что тебя прикончит Линда и что надо возвращаться в школу, являющуюся, вероятно, на нашей планете третьей по неблагоприятности средой существования после океанских глубин и горы Эверест. Может, мне будет приятно вместе с депрессией взять воспоминания об этом времени с собой в постель. Папа часто так и делает, как и множество женщин, о которых мне доводилось читать. По-моему, неплохой способ справляться с проблемами. Типа разлечься посреди дороги и отказываться сдвинуться с места. Освобождаться.

25 августа

Вчера вечером, когда я маялась со своей депрессией, ко мне в комнату вошла мама. Она дала мне книгу о том, как непросто в нашем мире девушкам принимать себя такими, какие они есть, и как в прежние времена им многое не дозволялось и они были вынуждены носить кучу белья, но, по крайней мере, имели возможность брать уроки рисования и изучать иностранные языки. Мама выразила надежду, что эта книга улучшит мое настроение. На самом деле она меня только запутала.

В книге говорилось, что в современном обществе девушки затерроризированы насаждаемыми в средствах массовой информации образами женского совершенства и нереалистичными ожиданиями в отношении своего тела. В ней также утверждалось, что девушек склоняют к убеждению, будто они представляют собой ценность для парней лишь в качестве сексуальных объектов. Мне такое заблуждение, по-моему, не свойственно. Объект насмешек — возможно, но это, пожалуй, и все.

Мама вечно сует мне эти феминистские книжонки, и некоторые из них действительно ничего, однако от кого я по-настоящему узнаю про женщин — так это от нее самой. Если за что я ее и уважаю, так это за феминизм. Была у нее когда-то подруга, не из тех цыпочек, что ошиваются на фолк-фестивалях, а нормальная такая, работавшая в управлении на лесопилке, женщина. Эта женщина по имени Дебби приходила к нам после того, как ее в очередной раз зверски избивал муж-лесоруб. Мама вела себя в таких случаях просто супер.

Она выслушивала Дебби и спрашивала, что та собирается делать. Можно не сомневаться, что, если бы она начала советовать ей бросить мужа-неудачника, та бы просто убежала, однако мама плавно подводила ее к мысли о необходимости постепенного изменения положения вещей. Не могу толком объяснить, что именно меня привлекало в маминых словах. Наверное, то, что она держалась с Дебби по-настоящему деликатно и уважительно. Вот такой феминизм мне нравится.

Дебби ушла от своего сволочного супруга уже довольно давно и теперь замужем за другим парнем. У которого вроде все в норме. Впрочем, она к нам больше не приходит. Не знаю уж почему. Может, ей стыдно. Очень жаль. Мне она нравилась больше, чем почти все остальные мамины подруги.

Вероятно, мне следует добавить в список жизненных целей пункт «Стать практикующей феминисткой». Интересно, требуется ли для этого нечто большее, чем просто быть милой с другими женщинами. От меня не убудет. Хотя с некоторыми из маминых подруг это непросто.

Я почти готова к осуществлению новых жизненных целей, так как расправляюсь с ними с ловкостью профессионального игрока в боулинг, выбивающего шаром кегли. Итак, не пройтись ли нам по списку?

СПИСОК ЖИЗНЕННЫХ ЦЕЛЕЙ

1. Выбрать себе уникальный и инновационный карьерный путь, чтобы избавиться от профессиональных помощников.

(Найти подработку на полдня в качестве подготовительного этапа для упомянутого выше карьерного пути? Слишком похоже на работу? Это не должно быть дома))

2. Расширить круг общения людьми, не являющимися членами семьи. (Не обязательно дружба, но хотя бы поверхностное общение типа «привет, как дела?» с теми, кто не сидит на домашнем обучении не ходит в «Клуб для подростков».)

3. Научиться водить машину (только не нашу, потому что мне все-таки надо заботиться о своей несуществующей репутации).

4. Какое-нибудь общение по схеме «мальчик — девочка»? (Возможно, самое правильное — отложить это дело до окончания средней школы. А то и до среднего возраста.)

5. Опубликовать статью, в которой будут сравниваться группы ровесников среди подростков и среди цыплят (скажем, «Ланцетe» или другом респектабельном издании).

6. Прочитать всего «Властелина колец», пролог к «Братству кольца», чтобы доказать, это раннее знакомство с «Хоббитoм» при помощи родителей не было всего лишь отклонением от нормы и что я действительно продвинута для своего возраста. (Только не одеваться, как его персонажи.)

7: Создать новый образ (как и выбор профессии, он должен отражать мою уникальность, и хоть что-то собой представлять, а не быть просто мрачным).

8. Вернуться в среднюю школу (пожертвовать теплой безопасной атмосферой домашнего обучения; сделать это ради карьеры и самооценки своего консультанта).

9. Стать практикующей феминисткой (выяснить, что для этого нужно, кроме как быть милой с другими женщинами; может, подписаться на «Мисс» или какой-нибудь другой феминистский журнал?).

26 августа

Сегодняшний день выдался даже по моим меркам по-настоящему скверным. Увольнение собственной матерью было, пожалуй, лучшим, что со мной сегодня приключилось.

Видимо, Коринн достаточно пришла в себя после инцидента с благовониями из буддистского храма, чтобы воспользоваться телефоном: она позвонила маме на работу и сказала, что не желает меня больше видеть в своем магазине и чтобы к обеду меня там не было. Я догадалась, что что-то произошло, когда услышала, как мама, запинаясь, говорит по телефону:

— Что она сделала? Боже мой… Да. Боже мой… Мне так жаль. Да, да, смогу… Да. Нет, я понимаю. Жалуются? Все? О боже. Мне ужасно жаль…

Услышав это, я по тону маминого голоса и ее униженной позе поняла, что речь идет обо мне. Поэтому я вернулась в отдел и продолжила расставлять в алфавитном порядке никак не умещавшуюся на полке Даниэлу Стил.

После разговора по телефону мама направилась к машине, чтобы проделать кое-какие упражнения для снятия стресса. Я всегда узнаю, что мама сильно расстроена, по тому, что она идет в машину и слушает кассету с записью голосов разных обитателей джунглей, типа обезьян и гепардов, слонов и попугаев, сдавливая руками наполненные песком мячики. Выглядит это ужасно. Лучше бы она делала это в каком-нибудь более уединенном, чем наша машина, месте. Лучше бы занялась бегом трусцой, как другие мамаши, однако очевидно, что сжимание мячиков — единственное, что улучшает ее самочувствие. Эти упражнения называются джунгл-боллингом, и мама рассказывала, что ее обучили этому занятию члены какой-то отколовшейся секты любителей массажа методом Иды Рольф и что это помогает ей войти в контакт со своим первобытным «я».

Как бы то ни было, когда мама вернулась в магазин вся выджунгленная, она попросила меня зайти в отдел метафизики, самый спокойный, по ее убеждению, отдел в магазине. Маргарет, надо полагать, была в курсе происходящего: я видела, как она пытается удержать покупателей, словно в загоне, в отделе медитации.

— Я только что разговаривала с Коринн, — начала мама.

А я:

— Да ну?

Мама пыталась одним глазом строго смотреть на меня, а другим — следить за покупателями, прорывавшимися из отдела медитации в метафизический угол. Она начала делать упражнение «дыхание пламени», который применяет, когда ей надо сосредоточиться. Почему она попросту не уволила меня на складе, как поступил бы любой нормальный начальник, — выше моего понимания.

— Элис, ты должна знать, что здоровье Коринн, возможно, было серьезно подорвано твоей выходкой с благовониями. — Вдох-выдох.

Я пожала плечами.

— О чем ты думала? Чем можно объяснить твои действия? Беспечностью? Я даже мысли не допускаю, что ты это сделала нарочно. — Вдох-выдох.

Я снова пожала плечами, все еще не зная, что ответить, кроме того, что не меньше других озадачена своим поведением.

К тому времени возле нас находилось около четырех покупателей, придвинувшихся к нам как можно ближе, чтобы уж точно ничего не упустить. Одна особенно идиотского вида тетка глазела на нас, словно на актеров любительского театра, и кивала каждый раз, когда мама произносила очередную реплику. Она перестала кивать, только когда мама сердито прорычала: «Отвали!» После этого ей хватило наглости напустить на себя обиженный вид. Маргарет начала выкрикивать специальные цены в отделе народных ремесел, пытаясь увести людей подальше от сцены моего позора.

Еще несколько вдохов-выдохов, и мама дошла до сути:

— Как ты понимаешь, мне придется тебя отпустить. — Вдох-выдох. — У меня нет выбора. Поверить не могу, что ты поставила меня в такое положение. — Вдох-выдох.

— Так что, я уволена?

— Да, ты уволена. Мне, твоей матери, придется тебя отпустить.

— Уволена?

— Элис, не тупи. Хотя бы сейчас. — Мама выглядела опустошенной. — Я собираюсь пообедать и выполнить кое-какие поручения. Ты можешь идти домой, когда закончишь помогать Маргарет. — Мама стиснула зубы. — Коринн сказала, что предпочла бы тебя здесь не видеть, когда придет закрывать магазин.

Вот и все. Уволена собственной плотью и кровью. Не придется мне больше нести бремя семейной традиции и подвергаться эксплуатации в местном магазине товаров нью-эйдж и старой книги. Меня не оставляла мысль, что мама и Коринн еще пожалеют, когда все эти вороватые хиппи примутся за свои старые фокусы, а меня рядом, чтобы им помешать, не окажется. Подошла Маргарет и спросила, нормально ли я себя чувствую. Я ответила, что прекрасно: как раз собираюсь закончить кое-что сортировать на складе и забрать свои вещи.

Я много раз представляла себе, на что будет похоже мое первое увольнение, и была немного разочарована, что у меня, скажем, не было семейных фотографий и растений, чтобы сложить их в картонную коробку и медленно понести по коридору, пока остальной офисный планктон будет печально и, возможно, немного завистливо на меня глядеть. Это еще одна причина, почему розница — отстой. Трудно эффектно уйти. После того как вы уйдете, вас забудут, как какого-нибудь бывшего покупателя.

Я быстро покончила с сортировкой, так как мне было жалко Маргарет, которая выглядела из-за меня крайне расстроенной. Я решила оставить зеркала, которые когда-то принесла в магазин для наблюдения, на случай, если Маргарет решит взять на себя безопасность. С моей стороны это был величественный и благородный жест. Ну, может, не такой уж и величественный, но, если подумать, довольно благородный. Уходя, я попрощалась с Маргарет, а она улыбнулась и сказала что-то про извилистую дорогу или что-то в этом роде, и хотя это прозвучало весьма глубокомысленно, смысла я не поняла, а просить объяснить означало бы испортить момент.

Выйдя из магазина на солнце, я посмотрела в направлении противоположного конца улицы и сразу за почтой увидала Кевина, Джека и Линду. Я быстро помолилась, чтобы они меня не заметили, и приняла молниеносное решение воспользоваться приглашением Властелина смерти Боба приходить в любое время в клуб и без дела там болтаться. Я шла насколько могла быстро, боясь оглянуться, и твердила про себя: «Не беги». Я добралась до конца квартала, когда услышала позади себя шаги.