Вежливые журналисты

Повинуясь внезапному порыву, я снял перчатку, достал из кармана мобильный и написал короткую эсэмэску Ксюше: «Я тебя люблю». Простейшая фраза, а в круговороте ежедневных хлопот теряется напрочь. И вместе с ней, увы, уходит из союза супругов нечто возвышенное, сугубо интимное, способное примирить с не всегда радужной действительностью.

Интересно, что она ответит? У меня возникли два варианта:

А) «Я тоже тебя люблю и поэтому сегодня же мы возвращаемся домой»

Б) «Я тоже тебя люблю, но эта разлука еще сильнее сплотит нас, наберись терпения».

А или Б?.. Мне, разумеется, больше по нраву первый вариант. Моя рука замерзла и покраснела, но я упрямо гипнотизировал взглядом экран телефона, ожидая, когда же высветится ответная смс от Ксюшки. Есть! Ура!!! Одеревеневшими пальцами я начал тыкать в клавиши, пока не прочел лаконичное: «Костя, ИДИ В ЖОПУ».

С неба посыпалась ледяная крупа…

УЛЬЯНА СНОВА С ВАМИ…;)

«Розалинда, солнышко мое! Я ухожу в тюрьму» – «Как? Во фраке?» – «Что ж тут удивительного? Все-таки я иду в незнакомое место, первый раз в жизни…».

Чудесная вещь – оперетта. Помогает отвлечься от нервных будней, отдохнуть мозгами, наполниться позитивом. Именно в зрительном зале я получаю столь необходимую моральную разрядку, поэтому прихожу сюда часто. Для таких, как я, нужно на входе в театр вешать плакат с надписью: «Осторожно! Оперетта вызывает привыкание!». Впрочем, не только она – любой жанр.

Я же не упоминала, что у меня в редакции прозвище Мельпомена? Пожалуй, среди всех журналистов Крыма я – абсолютный лидер по количеству написаний театральных статей в год. Больше меня пишет только пресс-служба театра, и то – исключительно по долгу этой самой службы. А я – по велению души.

Но сегодня я пребываю в зрительном зале не только ради незатейливого опереточного юмора: у меня после спектакля назначено интервью с народным артистом Марком Степиным, который через две недели будет отмечать 50-летие. Поговорить, безусловно, есть о чем. Дядька он веселый, общительный, с «ловеласинкой». Очень открытый.

Актер вне амплуа. Дон-Кихот в «Человеке из Ламанчи», Квазимодо в «Соборе Парижской Богоматери», Джимми Хиггинс в «Моей прекрасной леди», Резанов в рок-опере «Юнона и Авось», Голохвастый в комедии «За двумя зайцами»…

Но лучше всего ему удаются забавные простаки типа Бони из оперетты «Сильва» («Ты на меня не сердишься? Скушай конфетку»). Кстати, он единственный в нашем музтеатре имеет звание «Народный артист Украины», которое дает в том числе и материальные привилегии. Женат, есть взрослая дочь. По слухам, даже в театре ежедневно отжимается от пола и подтягивается на турнике…

С Марком мы договорились, что он будет ждать меня в своей гримерке. Ничто, как говорится, не предвещало… Да и откуда мне было знать, что за кулисами я встречу его –мужчину-«вспышку», мужчину-«удар под дых». Верите ли, при всей своей многолетней любви к театру я ни разу не влюблялась в артиста, вот ни разу!

К тому же, я давно и прочно замужем, а верность для меня – не пустой звук. Я даже растерялась. Нет, не так – опешила. И вдруг испугалась того, что он за эти секунды все мог понять. Уловить вибрации. Стыдно-то как… или нет? Обычный мужик, явно «восьмой гриб в пятом ряду», потому что раньше я его не замечала. Короче, не ведущий солист.

– О, привет, журналисточка, – внезапно выдал он, удостоив меня коротким и цепким взглядом. А голос у него приятный.

– Здрассьти… А вы меня знаете? – вот не могу я с ходу «тыкать» человеку, хоть убейте! Но этот «восьмой гриб» вряд ли старше меня. Разве что на пару лет. Поэтому, в принципе, смело можно переходить на «ты».

– Читаю твои рецензии иногда. Их же завлит распечатанными на доску объявлений вешает. Ульяна Безумнова, правильно? Я видел твою фотку в соцсетях.

– Да…

– А я Вольфганг.

– Как?!

– Шучу. Матвей меня зовут. Будем знакомы? – и он протянул ладонь, оказавшуюся теплой и до ужаса уютной. – Если не секрет, зачем сегодня пожаловала?

– У меня интервью с Марком Степиным.

– О-о-о…

– Что «о-о-о»?

– Будь осторожна, его хлебом не корми – дай какой-нибудь красотке голову вскружить.

«Он считает меня красоткой?».

– Боюсь, мне нечего бояться, – скаламбурила я.

– Хм, ну ладно. Тогда счастливо тебе.

– И тебе…

Вот и перешла на «ты». Хотя какой смысл? Все равно он ушел, и вряд ли еще когда-нибудь мы вот так поболтаем. «Восьмой гриб Матвей» останется для меня лишь забавно-трогательным воспоминанием. Поэтому надо медленно выдохнуть и…вернуться к работе.

Увы, ни позитивный настрой Марка, ни шоколадные конфеты, которыми он меня угощал, ни обстоятельные интересные ответы не могли меня отвлечь от мыслей о Матвее.

– …Конечно, женщины на улицах узнают, подходят, но на части не рвут. К сожалению. Ха-ха! Вообще судьба ко мне благосклонна. Я не в обиде ни на кого и ни на что. Иногда, правда, думаешь: город бы получше, театр бы получше…

– Раздражают бытовые неудобства?

– Еще как. Вчера репетировали «Ирода», так на сцене 14 градусов тепла! Артисты полураздетые, меня хоть парик греет. После спектакля надо умыться – а воды горячей в гримерке нет. Холодной водой грим не смывается, вот и приходится идти домой в нем – и все на тебя смотрят. Хорошо, я живу в двух остановках от театра.

– Представляю реакцию прохожих…

– Безусловно, пора обновить ремонт. Линолеум тоненький, его уже каблуками изодрали, то и дело что-то ломается. Ну, и столики не помешали бы новые: эти сделаны в 78 году. Автобусы наши – душегубки, воняют газом так, что глаза вылетают из орбит.

– Грустно.

– Печалька, – согласился народный артист.

– Скажите, Марк, а есть ли дружба между актерами?

– Нет. Нас объединяет любовь к театру, но не друг к другу. Одна моя знакомая режиссерша говорила: актеры, если рассматривать их по отдельности, очень милые, приятные, интересные люди… Но как только они собираются вместе, человек по шесть, – это уже не актеры, это сволочи!

…Когда после интервью я через служебный вход вышла на улицу, увидела на площадке знакомую, завернутую в декабрьский вечер, фигуру. Фигуру, которая даже на фоне ослепительных огней и шума пятничного города выглядела умиротворенной. И моментально на щеки брызнул предательский румянец, сердце подскочило к горлу…

– Сегодня вполне тепло, – сказал Матвей, наливая в кружку дымящийся чай из термоса, который секунду назад стоял на высоком парапете. – Хочешь?

– Хочу.

– Все-таки хорошо жить в Крыму. Где еще в декабре будешь разгуливать вечерами в обычном пальто и без шапки?..

– И с термосом, – вставила я, осторожно делая глоток, чтобы не обжечься.

– Я почти всегда с собой термос таскаю, закинул его в рюкзак – удобно. Просто очень люблю чай. Особенно после спектакля. Знаешь, пока стоял тут, все думал…

– О чем?

– Да вспомнилось знаменитое… – и Матвей задумчиво всмотрелся в суетливую вереницу сигналящих машин. – У нас больше удобств, но меньше времени. Больше лекарств, но меньше здоровья. Мы создали множество компьютеров для хранения и копирования огромных объемов информации, но стали меньше общаться друг с другом…

– …Это время быстрого питания, но медленного усвоения, – подхватила я.

– …Людей высокого роста, но низкой нравственности.

– …Высоких доходов, но мелочных отношений.

– …Это время, когда так много за окном, но ничего в комнате! – одновременно сказали мы.

– А ты прикольная, журналисточка, – улыбнулся «восьмой гриб». – Проводить тебя домой?

– Лучше до остановки.

Так влюбилась я или нет?

********************

Дома меня ждал вкусный ужин. Собственно, это у нас с мужем давняя традиция: если я задерживаюсь на работе (или просто допоздна гуляю с подружками), он обязательно что-нибудь готовит. Сегодня, например, мне предлагалось поужинать запеченной в духовке курицей с картошкой. С наслаждением приняв душ, я, закутавшись в теплый халат, почти без сил вползла в кухню.

– Выглядишь уставшей, – констатировал Сеня, поставив передо мной аппетитную тарелку.

Полное имя мужа – Семен, но сокращенно я зову его не Сёма, что было бы логичнее, а Сеня (от Арсения). Что это – подсознательная нелюбовь к букве «ё» или нечто иное, ответить затрудняюсь. Так повелось с первого дня нашего знакомства.

– Так точно, Капитан Очевидность, – вяло пошутила я.

– Может, стоить сбавить обороты?

– В смысле?

– В смысле не упахиваться ТАК. Обязательно нужно было брать интервью после спектакля, на ночь глядя?

– Сень, этот Степин – довольно занятая личность, днем его сложно поймать, чтобы он никуда не торопился и не отвлекался на телефонные звонки. Он же еще в институте культуры преподает да по всяким халтурам ездит. Трудоголик.

– А ты – нет. Ты женщина!

– Опять включаешь Капитана Очевидность?

– Ульяна, я серьезно. Ты очень много работаешь. Совершенно не занимаешься собой. Может быть, именно поэтому у нас никак не получается…

– Давай не будем об этом. Ты же знаешь, что для меня это такая же больная тема. И что ты предлагаешь? Сесть на жопу дома и вариться в своих страданиях? Ежедневно бегать по врачам? По-моему, мы и так уже побегали достаточно, а результата – ноль.

– Все дело – в правильном настрое. НАС ТРОЕ. Понимаешь? Я ведь безумно хочу, чтобы нас наконец-то стало трое. Но практически все зависит от женщины. А ты чуть ли не ежедневно испытываешь стресс со своей работой, со своим долбаным главредом…

– Сень, просто сейчас у меня сложный период. Шеф много требует. Разве я хуже других? Мне важно состояться как журналист («журналисточка» – некстати вспомнила Матвея), успеть чего-то добиться на профессиональном поприще. Год скоро закончится, потом станет легче, обещаю.

– Давай куда-нибудь уедем на Новый год, хоть поменяем обстановку.

– Я не против. Куда?

– Да в ту же Ялту, например. Снимем квартирку на пару-тройку дней, 31-го вечером пойдем на набережную с шампанским и бенгальскими огнями, будем веселиться вместе с тысячами жителей и гостей курортной столицы. А под бой курантов – воображаемый – загадаем одно желание на двоих.

– Ммм, звучит заманчиво.

– Еще бы. Мы ведь так редко куда-то выбираемся. Тем более на работе премию дадут. Шиканем!

********************

«Все дело – в правильном настрое. НАС ТРОЕ» – а что, если нас уже стало трое? Я, Сеня и Матвей. Прям любовный треугольник. Впрочем, не думаю, что Матвей в меня влюблен. Да и когда бы он успел? Женщинам в этом плане проще, они уже после слова «привет» могут нафантазировать свадьбу и кучу детей. Но в таком случае почему Матвей ждал меня возле театра? А он ждал? По-моему, он просто пил чай.

Вместо того, чтобы спокойно себе расшифровывать беседу со Степиным, я снова и снова прокручивала в памяти встречу с Матвеем. Что я делаю? Зачем мне нужны эти вечера, эти его уютные ладони и – о ужас! – вечно покрашенные глаза? Разве я способна изменить мужу? Так, стоп. Ни с кем спать я не собираюсь. Это абсолютно твердое решение. Да, Матвей мне интересен, да, он вызывает во мне определенные эмоции – и только.

Его вздыбленное восприятие жизни, его «грубо срубленная» харизма, безусловно, завораживают, но пойди разберись, где у актера искренность, а где – притворство. Впрочем, так ли это важно? Главное – что он сумел впечатлить. Но, конечно, не меня одну. Как там у Блока…