Вежливые журналисты

ЧАСТЬ 3. «Коктебель, карематы, коньяк и ката́рсис»

Она (один в один – брюнетка из моего сна!) появилась в редакции на последней неделе августа. Знаете, как для пущего эффекта показывают в кино в замедленной съемке: заходит в помещение красивая грудастая девушка, кокетливо взмахивает волосами – и вот уже все взгляды, любопытные, восторженные, похотливые, устремлены на нее.

Гостья являла собой поразительную копию американской актрисы Шерилин Фенн в ее молодые годы, звезды нашумевшего в свое время сериала «Твин Пикс». Те же пышное черное каре, бровки домиком и глаза – глубокое синее море! Прибавьте сюда длинное платье-сарафан с абстрактным рисунком, явно сшитое на заказ и подчеркивающее, несомненно, идеальную фигуру, и ровный золотистый загар.

В общем, увидев ее, все присутствующие прибалдели. Этот экзотический цветок, благоухающий Givenchy, ну никак не вписывался в наш будничный интерьер, и мы уже решили, что барышня попросту заблудилась, разыскивая какой-нибудь СПА-салон, ведь на читательницу (тем более заявившуюся с жалобами, как это порой случается) она совсем не походила.

Но каково же было наше всеобщее изумление, когда мы узнали, что красотка пришла устраиваться на должность редактора сайта! Последнее время сайт «Крымского обозревателя» и впрямь очень сдал: прежний редактор, подрабатывая где-то еще, со своими обязанностями не справлялся, новости выкладывались в час по чайной ложке, нередко без активной ссылки на первоисточник (из-за чего нам поступали претензии), вдобавок не отличались оригинальностью.

Разумеется, такой расклад Допобедного не устраивал категорически, поскольку с помощью регулярно обновляемого сайта он стремился расширять молодежную аудиторию газеты. Как позже выяснилось, Жизель – а звали ее именно так – тоже приехала из Киева, где руководила неким новостным порталом (хотя ей куда больше пошла бы работа фотомодели или той же актрисы). Правда, с Допобедным-Туваевым не имела счастья быть знакомой. Так нам, во всяком случае, рассказали.

В Симферополе временно поселилась у своей тетушки. Недавно отметила 33-летие, не замужем. Последний пункт, пожалуй, особенно взволновал наших мальчиков. Ну, женщина с подобной внешностью не бывает одинокой и способна в любом городе в кратчайшие сроки обзавестись армией поклонников, готовых ради нее на все. Однако при всех ее достоинствах я как-то сразу почувствовала к обладательнице «балетного» имени непонятную настороженность.

Не прошло это у меня и тогда, когда Жизель легко и непринужденно передружилась в редакции со всеми, пообещав проставиться в ближайшую пятницу, когда в первые же дни работы умудрилась выложить столько классного контента, что посещаемость сайта ощутимо возросла. Конечно, она заметила мое отношение к ней, но по-прежнему при встрече вроде бы искренне улыбалась мне.

Впрочем, думать о новой коллеге у меня и времени-то не было, поскольку теперь я постоянно рылась в интернете в поисках идей, крутила разные темы, силясь понять, какая же из них выстрелит, и накатала парочку любопытных, на мой взгляд, заметок, желая в дальнейшем раскрутить их в нечто гораздо более солидное. Покой не наступал даже ночью: во сне я видела себя, интервьюирующей каких-то людей.

Конечно, заморочилась не я одна: невооруженным глазом было заметно, как переживательно трудятся и Нинка, и Костя, и Мишка. Свои задумки друг с другом мы особо не обсуждали – да и зачем? Не хватало нам еще зависти или конкуренции на ровном месте.

При этом не могу сказать, что другие наши коллеги, не попавшие в число «избранных», стали негативно к нам относиться. Нет, мы все так же охотно трепались в обеденный перерыв, обсуждая последние новости, одалживали друг другу чайные пакетики, с завидной регулярностью «лайкались» и «комментились» в соцсетях.

Кстати, о последних. Как правило, журналисты стараются регулярно обновлять информацию на личных страницах в том же «Фейсбуке». Одни кидают ссылки на собственные материалы по мере их опубликования (как я), другие в основном делают репост чужих статей, видео и объявлений, а третьи успешно осваивают жанр «Зарисовки из моей жизни» (как, например, Настя).

Последняя Настенькина «залайканная» запись была посвящена ее довольно заметной татуировке на внутренней стороне руки (как и Никита, Настя татухи уважает, но без фанатизма), а точнее – случаю, имевшему к ней непосредственное отношение.

Цитирую: «Обедали нынче в кафе с приятелем. Уже рассчитались, встаем из-за стола, и тут к нам внезапно подходит дама, мол, извините за беспокойство, но мы с нашим директором – показывает в сторону сидящего по соседству мужчины – обратили внимание на вашу татушку в виде ключика. А у нас, дескать, тренинговая компания, называется «Ключ», поэтому… можно с вами сфоткаться? Я, смутившись, соглашаюсь. Народ начинает с интересом на меня таращиться, типа «А вдруг звезда и нам тоже нужно с нею сфоткаться?». Как же несложно впечатлить наших людей…».

Я, правда, не поклонник таких вот публичных откровений, какими бы неординарными или курьезными они ни были (о подобных вещах, на мой взгляд, уместно рассказывать разве что во время вечерних чаепитий на кухне с домочадцами). Однако надо отдать Насте должное: она не постит всякую фигню, чем грешит, допустим, наш корректор Саша – с виду вполне разумный, даже интеллигентный парень.

Увы, вся моя лояльность к нему начала стремительно таять, едва он взял за правило хотя бы дважды в неделю оставлять на личной странице записи, подобные этой: «Подошел к двери, дернул ручку – вокруг залетали мошки, тусящие во время влажной погоды. Одна залетела в рот. Ну ок, поел».

Я, конечно, понимаю, что ежедневное рутинное исправление многочисленных грамматических ошибок неумолимо накладывает отпечаток на восприятие жизни, но ведь надо как-то сдерживаться!

********************

Вскоре я поняла, что меня так настораживало в сногсшибательной красотке по имени Жизель. Начну с того, что обещание она свое выполнила, и в пятницу к концу рабочего дня был щедро накрыт стол в пресс-зале. Кроме почему-то Пети да еще Анюты, взявшей отпуск, на пирушку явились все. Проголодавшиеся коллеги мигом накинулись на «щедроты», рассыпая комплименты в адрес виновницы торжества.

Жуя кусок пиццы, я ненавязчиво наблюдала за новенькой: и обходительна, и мила, и улыбки расточает без перерыва. Допобедный все норовит встать к ней поближе – и уже второй тост толкает. Вот пень, еще, глядишь, ухаживать начнет… Даа, зацепила она наш коллектив. Но не меня. Я-то знаю, чувствую, что за шикарным фасадом скрываются такие скелеты – мама не горюй.

…А потом я увидела, как ее «глубокое синее море» превратилось в болото, и в это болото она хочет затащить не кого-нибудь, а Мишку. Она ТАК смотрела на него… В студенческие годы я прочла потрясший меня рассказ Леонида Андреева «Елеазар»: «…и холодный взгляд, в глубине которого неподвижно застыло ужасное». Нельзя, чтобы Мишка заглянул ей в глаза! Иначе случится что-то очень плохое…

«…На всю жизнь остался он пьяным… но вместо радостных грез, что дает вино, страшные сны осенили несчастную голову его. Страшные сны и днем и ночью держали его в чаду своих чудовищных созданий…». Надо немедленно что-то сделать! Может, увести Мишку отсюда под каким-нибудь предлогом?

Но тут, будто уловив мои внутренние метания, Жизель с ухмылкой хищницы швырнула свое «болото» в меня…

Я непроизвольно разжала пальцы, и пластиковый стаканчик с белым – к счастью – вином полетел вниз, плюясь брызгами на недавно купленное светлое платье. Что-то щелкнуло в голове – и вот уже все вокруг окрасилось в серо-грязный оттенок, оттенок бессмыслицы, нахлынула апатия и даже, казалось, бегущая по венам энергия замедлила свое движение.

Я с горечью осознала, что теперь жизнь коллектива и, в частности, моя не будет прежней, что закончилось еще одно лето – отщебетало ласточками, отблагоухало садовыми розами, но, увы, так и не проросло во мне заветным семенем нашей с мужем любви…

– Ульяша, чего застыла? – как сквозь вату услышала я голос Владлена, а затем почувствовала его прикосновение к своей талии. – Еще вина налить? Хотя, по-моему, тебе уже хватит… Эй, ты куда?

Но я уже спешила в туалет освежиться. Что это было? Неужели меня так развезло с нескольких символических глотков? Или все, что я увидела – не плод моего захмелевшего воображения, а самая настоящая реальность?

Я ополоснула лицо холодной водой, некоторое время постояла, прислушиваясь к голосам из пресс-зала и силясь унять нарастающую панику. Потом вспомнила об испачканном наряде, вновь открутила кран и… увидела в зеркале усмехающуюся Жизель.

– Че надо? – не слишком любезно спросила я, не оборачиваясь.

– Ты вдруг так стремительно выбежала, что я начала переживать. Ты, часом, не беременная? Или просто напилась?

– Да пошла ты… – я прошествовала мимо нее, намеренно задев плечом, и предупредила, – не смей к Мишке приближаться.

– А вот он хочет, чтобы я к нему приближалась.

– Заткнись!

– Мда, Безумнова – это диагноз. Я бы посоветовала тебе написать об этом статейку. Хотя знаешь… – она картинно приложила наманикюренный палец к губам и закатила глаза, – …даже не статейку, а большой репортаж. Из сумасшедшего дома. Представляю, как это получится креативно, учитывая, что фамилия автора будет на полосе крупными буквами, ха-ха!

– Лучше не зли меня, – пригрозила я.

– Да пожалуйста, – и Жизель слегка повысила голос, – Но только ты зря из-за своего Мишки стараешься. Он уже пригласил меня на свидание.

********************

…С этого момента, я считаю, логично предоставить слово самому Мишке. Как мне показалось, его откровенный монолог – причем не только о чувствах к Жизели, но еще о газетных буднях, одухотворяющих статьях, о поисках «истины и чуда» – украсит и дополнит мою книгу. Впрочем, поразмыслив, я решила, что книга может стать замечательной «исповедальной площадкой» также для Нинки и Кости. Но не спеши переживать, дорогой читатель: Ульяна Безумнова к тебе еще вернется;)

МИШКА…

…Урааа!!! Сегодня мы с Жизелью ходили в кино! Радуюсь, как пацан, ведь с подобными красотками мне еще не доводилось ходить куда-либо. Впрочем, дело не только в ее офигенской внешности. Из нее прет такая чудовищная космическая энергия, что меня аж с ног сшибает. Вот мой идеал женщины, вот мой Персональный Космос!

Господи, да стоит ей зайти в помещение, как воздух становится каким-то эрегированным, обостренным, словно вот-вот свершится нечто необратимое – и навсегда изменит судьбы всех присутствующих.

Я лишь сейчас заметил это неслучайное сходство – ЖИЗель и ЖИЗнь. И сразу вспомнил… «В слове ЖИЗНЬ есть ИЗ, то есть наше бытие состоит ИЗ хорошего, ИЗ плохого. Всегда рядом радость и горе. Посмотрите на свою ладонь: у вас пять пальцев, и это неспроста, ведь пятерка – основа человеческой сути. Римская цифра 5 имеет форму буквы V, с которой в латинском языке начинаются значимые слова: vita – жизнь (опять же!), victory – победа, vigour – сила…».

С полгода назад один мой хороший товарищ решил записаться в школу красноречия, мол, там учат прежде всего ум развивать. Руководил школой некий кандидат философских наук, упорно втемяшивавший ученикам, что выступление настоящего оратора должно соединять три основных элемента: мудрость, интригу и философию.