Нечто большее…

Глава 19

На протяжении следующих месяцев я была счастлива и не думаю, что когда-либо раньше испытывала подобные эмоции.

Я просыпалась счастливой и счастливой же засыпала. Особенно, когда засыпала не одна.

Дэвид сделал ещё пару попыток уговорить меня переехать на Верхний Ист-Сайд, и когда я спросила его прямо: «Верхний Ист-Сайд — это значит к тебе», он не стал юлить и ответил утвердительно. Разумеется, я была к этому не готова, а он как-то подозрительно легко согласился с моим отказом. И лишь побывав в его двухэтажном пентхаусе, я поняла причину. Долгое время почти такое же место было моим домом. В смысле обитать, но не жить. Стекло, мрамор и нержавеющая сталь никогда не ассоциировались с домашним уютом.

Другое дело свежевыкрашенные ярко-жёлтые филёнки на кухне, потёртый деревянный пол, стена из необработанного кирпича в гостиной, разболтанная щеколда на двери ванной комнаты… Последнее, безусловно, к уюту имело весьма отдалённое отношение. Зато любимый мужчина в процессе исправления этого небольшого дефекта идеалистического совместного проживания — вполне непосредственное.

Дэвид мастерски лавировал между нашими личными и профессиональными отношениями. Это я больше переживала за то, что правда о нас выйдет за пределы его кабинета. У нас было ещё несколько совместных обедов, и, поднимаясь на тридцатый этаж, я чувствовала себя героиней шпионского триллера. Любой взгляд, брошенный на меня случайными пассажирами, казался подозрительным и оценивающим. Скорее всего, это было не так, но переубедить себя не удавалось.

Я наотрез отказалась пользоваться услугами Сэма. Дэвид почти всегда уходил раньше меня и приходил намного позже, и, теоретически, Сэм мог подвозить меня до работы и обратно. Но я не хотела, чтобы кто-нибудь увидел, как я сажусь или выхожу из машины Дэвида. Когда же мы вместе отправлялись на работу, я просила Сэма высадить меня за два квартала до офисного здания.

Поначалу Дэвида это забавляло. Но когда в середине осени под проливным дождём я полчаса не могла поймать такси и в итоге простудилась, он устроил мне головомойку.

— Ты стыдишься меня! — выпалил он в конце своей обличительной речи. — Ничем иным твоё упрямство я объяснить не могу.

— Я дебя де сдыжусь! — гундосила я. — Бросдо…

— Что просто, Бэт? Ты все силы кладёшь, чтобы наши отношения не стали достоянием общественности. Логично предположить, что этим ты блюдешь чьи-то интересы. Только вот чьи…

— Даши.

— Наши они лишь в том случае, если бы мы с тобой изначально договаривались о том, что можем себе позволить, а что нет. Я сразу предупредил, что мне плевать на то, что будут говорить о нас. Те, кто по-настоящему важен, уже знают, что мы вместе. Остальные… Мне нет дела ни до кого, кроме тебя. Отсюда я делаю вывод, что это именно ты не хочешь огласки того, что я твой.

«Он мой».

Затуманенному лекарствами мозгу этого было достаточно, чтобы познать вечную нирвану. Слово на букву «л» никто из нас ещё не произносил, но вот такими маленькими признаниями мы давали друг другу понять, что это всего лишь вопрос времени. Ну, и, наверное, смелости.

Дэвид ждал объяснений. Как я уже знала, терпение не входило в перечень его достоинств, а для последнего шага, вернее, заключительных слов, никто из нас пока не был готов. Короче, я сделала самую постыдную вещь в мире — заплакала. Это же всегда помогает, да? Ну, в теории…

На практике, к сожалению, не сработало. Не с Дэвидом Расселом. Сбить его с толку у меня, конечно, получилось, но после того, как он принёс мне новую пачку «Клинексов», аспирин, апельсиновый сок, «тот журнал из прихожей», «нет, ты не ляжешь рядом, потому что я тебя заразю… — жу… нет, не уходи, посиди со мной», Дэвид вернулся к тому, с чего мы начали.

— Я куплю тебе машину.

— Вот уж дудки!

— Мы оформим договор лизинга.

— Здесь плохо с парковкой.

— Значит, Сэм будет возить тебя на работу.

— Ты понимаешь, что таким образом мы выйдем из подполья?

— Я нас туда не загонял.

И правда.

— Я не могу так, Дэвид.

— Как так, милая?

И правда, как?

Как «так» я не могла? Терпеть косые взгляды, пересуды коллег? А с чего я взяла, что они будут? А даже если и будут, Дэвид прав — какое мне до них дело? Я получила эту работу благодаря и исключительно своим знаниям, умениям и навыкам. Не Дэвид тащил меня наверх — я туда сама взошла. Не бог весь что — начальник консультационного отдела, но эта должность моя по праву, а не благодаря чьей-либо помощи. И моя репутация — она так же непоколебима, как и самого Дэвида. Неужели, мои дальнейшие успехи будут оценивать через призму дальнейших отношений с мужчинами? Если так, то грош цена мне как специалисту. Ну а насчёт тех, кто действительно начнёт злословить, так Дэвид прав — какое мне дело до тех, до кого мне нет дела? И разве я уже не проходила через это?

— Хорошо. Я буду ездить с Сэмом.

Дэвид долго смотрел на меня прежде чем удовлетворённо кивнуть. Я была очень рада, что он не стал больше развивать эту тему. Но даже в тот момент, удовлетворённая и успокоенная, я знала: с ним необходимо держать ухо востро.

Я проболела три дня. Плюс выходные. Всё это время Дэвид оставался со мной, довольно редко отвлекаясь на телефонные звонки. Я старалась особо ему не досаждать, понимая, какое жалкое представляю зрелище: с текущим носом, слезящимися глазами, разобранная и очень несчастная. Я не хотела, чтобы Дэвид видел меня в таком состоянии. Раньше, как любому болеющему человеку, мне не было дело до своего внешнего вида. Раньше… До него…

Обычно в такие моменты, чтобы не заразиться, «ты же понимаешь, Элизабет», Джеймс сбегал из дома в гостиницу, и мной занималась Мэгги. Как всякая помешанная на здоровье своих детей мамаша, моя сестра знала всё и о болезнях, и о том, как и чем их лечить. Более того, дело это она любила, поэтому, заболевая, я по привычке надевала любимую пижаму и звонила Мэгги. Она всегда оставалась у меня на несколько дней, и для её домашних время, «когда болеет тётя Бэт», быдло сродни внеплановым каникулам.

— Мы даже зубы на ночь не чистим, — делился со мной радостью Генри. — Если ты проболеешь до пятницы, папа возьмет нас с собой на работу. А там бесплатные сэндвичи. И можно брать сколько угодно кетчупа.

Ложа для прессы стадиона «Янки» была страшным сном для приверженцев здорового питания и своеобразным «Диснейлендом» для младшего поколения семьи Макайверов.

Но в этот раз Генри и Роуз рисковали остаться без халявных сэндвичей.

Когда я позвонила Мэгги и попросила приехать, сестра, в свою очередь, попросила к телефону Дэвида. То, что она ни на секунду не сомневалась, что в данный момент он находится рядом, делало его бойфрендом года. В подтверждении своего звания, Дэвид внимательно её выслушал, кое-что даже записал, а в конце разговора заверил «уважаемую Маргарет», что он обо всём позаботится.

К делу заботы обо мне Дэвид подошёл по-юридически основательно: скрупулёзно, напористо, с привлечением всех ресурсов и без возможности апелляции. Признаться, я не знала, что мне хотелось сделать больше: расцеловать его или выгнать из дома. Он не разрешал мне вставать, запретил принимать душ, приносил еду прямо в спальню и чуть ли не кормил с ложки. Был составлен график приёма лекарств, и Дэвид ни на минуту от него не отступал. К концу третьего дня я возненавидела музыку из «Энгри бёрдз», которую он выбрал в мелодию к напоминаниям на своём айфоне.

Втайне я звонила Мэгги. Змея, которая по недоразумению звалась моей сестрой, долго выносила мне мозг по поводу «надёжных рук» и «настоящего мужчины». Конечно, я и сама понимала, как мне с ним повезло. А ещё понимала, что, как все настоящие мужчины, Дэвиду вполне под силу задушить меня подобной заботой. Скорее, вопреки ей, чем благодаря, к понедельнику я была здорова.

Обычно, в начале недели Дэвид уходил довольно рано, чтобы провести ряд видеоконференций с зарубежными партнёрами. Но в тот день я нисколько не удивилась, проснувшись рядом с ним утром. Ещё с вечера он сообщил, что на работу мы поедем вместе, и, памятуя недавний разговор, я решила, что это хорошая возможность «выйти из подполья».

Не скажу, что я совсем не переживала на этот счёт, но всё шло довольно гладко. Дэвид с присущей ему галантностью помог мне выйти из машины, и к моему большому облегчению никто не обратил на это внимания. Он первым вошёл в здание, пропустил меня вперёд у стойки металлодетектора, и в этом тоже не было ничего не обычного. Пока мы шли к лифту, Дэвид предусмотрительно держался позади. Я кивала знакомым и слышала, как за моей спиной он бодро отвечал на приветствия.

Перед лифтом собралась солидная толпа. Когда он пришёл, Дэвид пропустил меня вперёд, а сам встал ближе к выходу. Всё выглядело так нормально, что я окончательно расслабилась…

На пятнадцатом этаже в лифт вошла Рут.

— Элизабет! Рада вас видеть. Как вы себя чувствуете? Магда сказала, что вы подхватили какой-то ужасный вирус?

— Всего лишь небольшая простуда. Магда, как всегда, преувеличивает.

Рут принялась рассуждать о сквозняках и внезапных ливнях, которые обрушиваются на Нью-Йорк в это время года. Я рассеянно кивала, слушая её вполуха, а сама смотрела на Дэвида. Вернее, на его спину. Он разговаривал с мистером Кромбергом, одним и старейших сотрудников нашей фирмы. Было видно, как лестно маленькому сухопарому старичку внимание самого «Барракуды» Рассела.

Лифт звякнул, открывая двери на моём этаже. Те, кто ехал дальше, раздвинулись, давая проход тем, кто выходил. Я попрощалась с Рут и двинулась вперёд. Проходя мимо, я старательно отводила взгляд от Дэвида и, сосредоточившись на мистере Кромберге, послала ему улыбку.

Чтобы мне могло так крупно повезти? Да ладно!

Одной рукой Дэвид обнял меня за плечи и притянул к себе. Одарив быстрым поцелуем, он, как ни в чём ни бывало, подтолкнул меня к двери.

— Хорошего дня, дорогая. Увидимся за обедом.

Его толчок придал мне ускорение. Из лифта я вылетела в мгновение ока, но в отражении отполированных до блеска чёрных мраморных стен успела разглядеть за закрывающимися дверями вытянутые лица пассажиров и одну растянутую в улыбке мужскую физиономию.

Я ненавидела Дэвида ровно до звонка Магды. А он раздался через минуту, после того, как я зашла в свой кабинет.

— Это правда, Бэт?

— Что правда?

Уверена, сегодня, как никогда, у меня есть полное право прикинуться непонятливой дурочкой.

— Ты и мистер Рассел.

— Что, я и мистер Рассел?

— Ну… — Магда замялась. — Элис сказала, что Рут видела, как… в общем, это правда, что вы как бы встречаетесь?

— Да, мы встречаемся.

Зачем юлить, если я фактически слышала грохот, с которым челюсть этой самой Рут поздоровалась с полом. А заодно и челюсти всех, кто ехал в том лифте. Причём не удивлюсь, если в отношении мистера Кромберга это произошло буквально.

Если бы на крышу здания «Рассел Интернешнл» приземлилась летающая тарелка, вряд ли она произвела такой же фурор, как правда о наших с Дэвидом отношениях.

И это было ещё хуже, чем в истории с Джеймсом.

Прерванные разговоры, оценивающие взгляды, шёпот за спиной. Магда не разговаривала со мной неделю. Рут перестала здороваться. Всё это время я мужественно держала оборону. Никто не задавал вопросов на прямую, но было много намёков, экивоков, и "многозначительных" подмигиваний. Телефоны приёмной раскалились от звонков желающих тем или иным способом выведать пикантные подробности. Об этом Фиби рассказала мне позже, и я в очередной раз воспела благодарность выдержке и профессионализму помощницы Дэвида.