Стань частью моего мира

Я умерла

Я умерла. Только никак не могу вспомнить, когда. Может быть вчера. Может раньше. Время остановилось.

Сердце биться перестало. Так бывает. Оно просто устало.

Странное ощущение: меня нет, но я ещё всё чувствую, испытываю эмоции и думаю. Я как будто среди живых. Мне сказали, что это скоро пройдёт, а вот, что будет дальше — не сказали. Мне хорошо. И многое вспоминается. Моё состояние похоже на то, что чувствуешь в утробе матери. Ты как будто защищён от внешнего мира. Это как на воде лежишь «звездочкой», только вода плотная. И штиль вокруг. И все звуки далекие.

Нас здесь много. Но мы друг другу совсем не мешаем. Кто-то уже как тень… Они уходят, не прощаясь. Новые появляются. Сначала немного пугаются, тёмные они, а потом светиться начинают. Свет такой глубокий, изнутри идёт, голубой, кто-то ярче светиться, от кого-то света мало совсем. Я пока так и не поняла, с чем это связано. Злости нет вокруг, лицемерия, боли. А любовь есть. Может поэтому мне здесь так хорошо.

Спросила, а можно ли с теми встретиться, кто давно сюда попал, очень давно. Сказали, что можно, но чуть позже. Жду.

Вообще вопросов много задаю, почти на все отвечают. Вопросы сложные, а ответы простые.

Завтра мои похороны. Не пойду на них. Мне кажется, что не надо там быть. Некоторые ходили, но немногие. Нет, никто не запрещает, просто самой не хочется.

Ночью чувствуешь, как твои скучают по тебе, грусть их чувствуешь. И приходишь к ним, успокаиваешь. Это как-то само получается. Садишься рядом, гладишь по волосам и рассказываешь что-нибудь хорошее.

Вот маме вчера рассказала про дачу. Мне три года было. Качели висели на улице, деревянные, и мне дядя из них корабль сделал. Платки привязал, большие, яркие. Много, штук десять, наверное. Где он только их столько нашел? А когда он меня раскачивал, то они в паруса превращались. Мне безумно нравилось.

Подруга на телефоне фотки наши смотрела. Плакала. Я рядом села и тоже смотреть начала. А потом мы с ней смеяться стали. Представляете? Громко так. Плачем и смеёмся. Только меня не слышно. Она уснула, а я ей все фотографии наши удалила. Просто поняла, что так правильно будет.

Тяжелее всего было к нему зайти. Страшно. Но ничего, справилась. Просто посмотрела, как он. Рядом легла, обняла. И всё. Даже рассказывать ничего не стала. Просто я рядом. Он это понял. А под утро он меня отпустил. Я напоследок по квартире прошлась. Каждую мелочь потрогала, чтобы запомнить.

Вот это и есть самые настоящие похороны.

Больше не пойду, поняла, что не надо. Помочь не смогу, только мучить буду. Они ведь тоже меня чувствуют.

А сегодня, наконец, папу увидела. Он почти совсем прозрачный. Сидел на большом камне. Я сразу вспомнила рисунок простым карандашом. Он рисовал. Иисус в пустыне. Подошла. Села рядом. И так хорошо стало. Снова ребенком себя почувствовала. Маленькой девочкой. Руку его большую в свою взяла и к щеке приложила. Она такая же, как раньше, теплая, немного шершавая, но очень нежная. Смотрю, а он улыбается. И свет из глаз такой яркий. Так хотела с ним поговорить, рассказать, как я столько лет без него жила, что совета не у кого было спросить, как скучала по нему, а тут вот сижу и молчу. Вот он рядом, а разговаривать не хочется. Понятно уже всё. Голову ему на колени положила. А потом он ушел…

Больше ни с кем встречи не искала.