Как написать первую книгу и не выглядеть при этом полным идиотом? Или же… Посвящение всем, кто мечтает написать свою первую книгу

Варианты быть…

Предположу, что моя книга написана в нарушение каких-либо литературных канонов (они же есть?). Данное обстоятельство вполне может трактоваться как один из симптомов графомании, которая как страшный сон почему-то влияет на самосознание. Однако есть и оправдательная часть возможного неутешительного приговора – своеобразность, вырабатываемая поиском собственного стиля письма. Не знаю, будет ли это обстоятельство зачтено в пользу автора, но в любом случае пока ничего другого на защите стремлений начинающего автора нет.

Если всё выгорит, а именно книга будет написана, то обязательно найдутся те, которые загонят новичка (может, не сразу) в рамки и научат правилам. Или укажут на их соблюдение, что скорее всего. Иначе нельзя. Иначе… укажут на дверь… Хорошо бы дверь оказалась офисом главного редактора для согласования гонорара, скажем. Ага, размечтался. Велика вероятность оказаться за дверью, ведущей на улицу, со всеми возможными путями движения, как можно дальше от здания редакции и вообще писательства как такового.

– А какие могут быть варианты?

Всегда и во всём – варианта два, кто бы что ни говорил о множестве возможных исходов и решений (и я среди них).

Не-а, их два! 50 на 50.

Либо вы (с вариациями) продолжаете интересовать в данный конкретный момент издателя (или кто там у вас спонсор издания) и становитесь писателем, либо вы (с вариациями) идёте дальше по жизни в качестве читателя и непризнанного гения!

Понятное дело, это грубый и за уши притянутый принцип, но, по сути, мир дуален, как цифровой код, состоящий из «0» и «1».

Поэтому любое «слово-продолжение» (включая моё любимое «но»), которое приводит к «разжёвыванию», является нашим умением нести свою мысль, создавать вариации для разнообразия, просчитывать возможные исходы. Принципиально можно ограничиться заключением «да» или «нет», однако (повторюсь) следующие после этого 50-процентного исхода всего на свете слова говорят о вашей способности быть или не быть писателем. Как заморочено! Сам устал проникаться в суть. Простите за такой наплыв сложностей. Понять можно и хорошо, если понимаете, но, чтобы закрепить, давайте попробуем зайти с другой стороны.

Ответьте пожалуйста на вопрос:

– Солнце светит – это хорошо?

Сказать просто да – значит ограничить свою фантазию и возможность понять, что стоит за далее идущим «но».

Получается ли, что:

– Свет Луны – это плохо?

Сколько аргументов в пользу Луны вы сможете привести, чтобы опровергнуть утвердительность в ответе на этот вопрос?! Улавливаете, о чём я? Это и есть та способность быть писателем, про которую и говорил в сложностях выше.

Пожалуй, в процессе умозаключений на поставленные вопросы стоит уловить смысл: при открытом выборе ответов «да» или «нет» всегда есть что-то, идущее дальше, превращая беспринципное и бескомпромиссное короткое слово, которое по весу грозно составляет 50% успеха или же его отсутствие в данный момент, в надежду, веру, возможность, учение и восприятие мира многогранным, исключая однобокость, грубость, невежество. Разве нет?

Предположим, скомканность мыслей или так и невыработанный алгоритм планомерной работы по созданию авторского текста (причина не важна) возобладают перед целенаправленным порывом сделать изложение слов «своим всем» на долгие лета. Другими, более простыми словами, если вы бросите писать книгу, но при этом всё-таки проведёте работу: прочитаете какой-то объём разнообразной литературы, потренируетесь обдуманно и складно излагать мысли, согласитесь, этого уже будет вполне достаточно, чтобы направить полученные знания себе на пользу, улучшив качество собственной жизни.

Знаете, как бывает: любое неловкое слово может и будет использовано против нас, и вердикт будет непреклонным, поблажек на скудность речи не будет, мол, «моя твоя плёхо понимайт» вряд ли зачтётся как смягчающее и облегчающее дальнейшую судьбу.

Можно плохо говорить по-русски, но при этом его хорошо понимать! Это свойство характерно не только для студентов из Гваделупы или какой другой страны ближнего зарубежья.

Неловкое слово, направленное и использованное против вас, может исходить и не из уст прокурора и совсем не обязательно будет носить явный криминальный контекст, а скорее морально усложнять взаимоотношения с близкими людьми.

Поясню.

Стоит ли говорить, насколько сложными и непримиримыми бывают отношения кровных родственников. А ведь наверняка, если проследить источник беды, по крайней мере, катализатором раздора становится то самое неловкое, неосторожное слово, за которым идёт обида и раздор. Нередки случаи, требующие от нас соблюдения элементарных правил приличия.

– Кто мы, чтобы судить?

Помним же, в главной книге всех времён (Библии) одна из заповедей так и звучит:

«Не судите, да не судимы будете…»

и там же

«… ибо каким судом судите, таким будете судимы».

Нет-нет, это не проповедь, просто пришлось к слову, я помню хорошо, о чём говорил в начале про напрасные надежды найти в этой книге общее с религиозным воззванием. Боже упаси!

Скажем, дело в отношениях или же, скорее, в их блокировке, когда требуется витиеватое размытие, дабы не оскорбить чувства другого, но тоже человека, вроде как сказать «да», но акцентировать на следующем за этим «да», что приведёт (но красиво) к «нет».

Смоделируем!

У вас на какой-то встрече завязалась беседа с дамой, которую назвать милой вы никак не осмеливаетесь, при этом вы воспитанный женатый мужчина, который ни-ни, ни с кем, никогда, по крайней мере, не с ней… она толстая дура (или тощая стерва, как больше воспринимается). Так вот, в результате вашей невольной беседы может возникнуть ложное суждение о взаимной симпатии с вытекающим «продолжением банкета», естественно, с её стороны. Обидеть – значит быть обиженным также (помним же про тех, кто судит), здесь пригодится накопленный навык, позволяющий вам мягко сообщить о невозможности банкетировать «ни сегодня, ни тогда-когда», короче, вы «облико морале – руссо туристо». В конце концов, она же не виновата, что вы столько водки выпить не можете, а она всё также толстая и дура (или тощая и стерва).

Ужасный пример, согласен, но модель же правдивая?!

Ах, да, если вы девушка, то в моделировании читаете про тупого толстого или тощего психа.

Я сам толстый (выпью, бываю такой дурак) и не обижаюсь на правду, направленную в мой адрес.

Ага, щас-с! Возненавижу! Прокляну и забуду!

Шутки шутками, а галантность, я так полагаю, всегда была в почёте и ценилась в разрезе проявлений воспитанности, открытости и достоинства как джентльмена, так и леди.

Правила хорошего тона, так или иначе, приходят из правил построения словосочетаний. Следуя этой логике, добираемся до решения когда-то стать писателем, ну или просто написать свою книгу.

Уф! Хватит!

Думаю, что никогда не выведу к мысли о необходимости уметь писать и говорить. Писатель, блин.

Видите, какая необходимость присутствует в умении излагать доступно, что хотите сказать или написать. Доходчиво?

Далее очередное моделирование предполагаемого развития событий, во время сочинения, по завершении и дальше к поиску решения, что с этим сочинением делать, вероятно, может выглядеть так:

Сначала, если всё настолько гладко сложится, наперебой начнут хвалить на различных слётах писательско-читательских или же тихо на редколлегии будут говорить о новаторстве «ораторов эпохи», об особом взгляде на мир, разрушающий шаблоны «слог», нетривиальное освоение читательских умов, и всё это как бы ваша на то заслуга, но (ух это «но») всегда есть условность, пусть даже маленький «таракан души твоей» (изъян), но он есть или обязательно отыщется. Не может быть хорошо всегда. Почему-то. Когда всё хорошо, с этим как-то надо бороться, замечали такую особенность?! Более знающие и значимые считают своим долгом вмешаться в обсуждение о судьбе гипотетического шедевра из-под вашего гениального пера.

Поэтому после хвалебен цикл тирад будет посвящён исключению вас из писательского авангарда и превращение вашего творения в истерзанную изъянами «творческую боль» (а не книгу), что, несомненно, приведёт к следующему (но скорее крайнему) этапу по указанию на установленные правила правильного написания нужной литературы в нужное время. Возникнут разговоры о востребованности, применится терминология, как так называемая конъюнктура рынка в результате даёт право быть очередному «комиксу» – жвачке, но не быть востребованным детским рассказам в духе Носова, Остера, Заходера. А зачем? Это может и не продастся, тем более те же Носов, Остер, Заходер проверены временем и достаточно обширно представлены на книжных полках. Зачем там ещё и вы?!

Нет, не принимайте эти сравнения как протест против того, чтобы проверенное годами задвигалось и, боже упаси, сгинуло где-то под толщей «наших с вами выдающихся творений»! Напротив, я ратую за многообразие и разножанровость, чтобы на каждый вкус и цвет случился товарищ писатель, которому и отдаётся предпочтение отдельно взятого читателя.

Тут бы применить устойчивое выражение:

«Каждому – своё!»

Однако устойчивая ассоциация с Третьим рейхом при употреблении этого, казалось бы, воодушевляющего «классического принципа справедливости» требует от меня некоторого уточнения своего позыва сделать сноску именно этой фразой. При множественном применении этого принципа, в данном случае я предполагал изначальное понимание и Платоновскую трактовку присутствия справедливости «если кто-либо делает своё и не вмешивается в дела других»:

«Каждый должен делать своё (для общества, государства), а именно удовлетворять в полной мере и объёме своих знаний, возможностей и личных условий».

В вышеприведённом примере предпочтения большинства издательств скорее делаю общественное наблюдение (или даже возмущение) на данность, сложившуюся на книжном рынке, когда много действительно хорошо написанного и читабельного так и не получает свой ISBN53 от издателя в пику сомнительной любви к плохому бульварному чтиву, нарасхват идущему в многотысячный тираж. Это мнение сформировано обществом, думаю, не без веских на то оснований и аргументов, широко распространено в социуме. Я лишь становлюсь сторонником этого «движения», не то чтобы ярым, но, как говорят, – сочувствующим и сопереживающим. Оголтело нападать на издательства, пожалуй, не стану, поскольку в их рядах есть вполне справедливые и сдерживающие натиск наших «гениальных трудов» редакции, работающие добросовестно и профессионально, прежде за идею, чистоту слова, за добро, а уж после за (желательно) хорошую заработную плату.

Прямо сейчас можно начать возражать и говорить о том, что по-настоящему хороший писатель всегда пробьётся и будет услышан, а стало быть, напечатан, простите – издан. И что в наше время масса возможностей выйти на издательства, главное, чтобы была литературная «бомба». Разубеждать в обратном сейчас кого-то нет никакого смысла, да и не сегодняшнего дня разговор. Когда перед каждым из нас будет лежать экземпляр собственной «настоящей» книги с уникальным номером книжного издания из многотысячного тиража, тогда мы и сможем сказать «гоп» и говорить о лёгком пути «гениального писателя», ага?