Вкус предательства

Артур с полностью перемотанной головой, многочисленными проводами, что вьются от его вен, маске и с трубкой во рту.

Как будто просто спит.

Практически все тело перебинтовано. Хочу дотронуться, но боюсь. Знаю ведь ответ не почувствую, а это слишком реально для меня.

— Артур… — душераздирающий хрип.

Смотрю на лицо любимого мужчины и достаю коробку.

— Ты сказал, что мое право принять его или нет… — шепотом, который я едва сама разбираю: — Я принимаю, Ризанов, слышишь? Принимаю! Пожалуйста…

Снова ломаюсь прямо тут, рыдания самостоятельно не удается успокоить. Хватаюсь за поручень койки, опуская голову.

Короткие вдохи.

Один. Два. Три.

— Я буду ждать тебя, знаешь? Знаешь же…я подожду. Только давай недолго, ладно?

Губа трясется, и не в силах больше держаться на ногах, плетусь к креслу палаты, сжимая эту коробочку.

Истерия накрывает с новой силой. Прислоняюсь лбом к холодной стене и умираю…в который раз в своей жизни.

Но даже все остальное, по сравнению с тем, что я чувствую сейчас и рядом не стоит. Сейчас…это как-будто жирная жестокая точка невозврата. Кажется, что пока он не откроет глаза, я так и буду считать это концом своей души. Я когда-то собрала ее по частям, но если он не проснется и не скажет свое “Красивая” она останется с ним.

— Мы долго с тобой не говорили… — стирая слезы после паузы говорю в пустоту, надеясь, что он слышит: — Не обсуждали наяву, как проживали лавину обрушившейся лжи. Я так пыталась тебя ненавидеть. Гнала прочь твой образ немного высокомерного, сложного, но такого обаятельного, заботливого и любящего молодого человека. Казалось, что у меня даже получалось… — качаю головой, бросая взгляд на безжизненно лежащегомужчину: — Когда узнала, что беременна…ты даже не представляешь, что испытала. Это был какой-то набор иррациональных и несовместимых чувств. Радость, надежда, любовь, ненависть, обида, боль. Все вперемешку клубилось тайфуном. Помню, как стояла у зеркала пытаясь увидеть хотя бы намек на живот. — воспоминание навевает печальную улыбку: — Конечно, ничего не увидела. Но гладила и разговаривала с будущим человеком. Неверие быстро прошло, и прогуливаясь по детским магазинам со слезами приглядывала наряды. Для мальчиков, для девочек — было неважно. А одинокими и холодными ночами десятки раз брала телефон, чтобы решиться тебе сообщить. Но…вспоминала ее руки на твоей груди и обрывала, как думала, глупые порывы. — воспоминания проносятся калейдоскопом картинок: — Как знать, может если бы ты знал, то все сложилось бы иначе… Это случилось одной ночью, я проснулась от странных ощущений, что тянули низ живота. Все произошло очень быстро: паника, вызов скорой, многочисленные вопросы с надеждой в глазах. И уже в больнице, спустя несколько часов дикая сжигающая мука. Она и по сей день лежит пеплом в душе, и как бы я не хотела, я не смогу избавиться от нее. В тот момент, наши перипетии казались столь ничтожными и мелкими, что…быстро отошли на второй план. Но странно и может быть неправильно, любовь к тебе она словно осталась под этим пеплом, тогда как я думала, что выдворила ее насовсем. И я не боюсь признаться, да, Артур, я люблю тебя. Иначе. Не так, как раньше. Глубже, осознаннее, и более того, сильнее…

Заканчиваю монолог, с безмолвными слезами глядя на него.

— Простите, вам пора. — заглядывает в палату реанимации медсестра.

— Ннет. — хмурюсь, судорожно вытирая лицо: — Я здесь подожду.

— Девушка…

— Я не уйду. — мотаю головой и вижу, как в проеме появляется Максим.

Он поджав губы смотрит на меня, и уводит медсестру, очевидно, снова договариваясь.

Кладу голову на ручку кресла и наблюдаю в ожидании увидеть его первое движение.