Кто хочет процветать

* * *

Фролов застал Веру как раз в тот момент, когда она вызывала в себе то ощущение силы, какое утром проскользнуло у нее. Она вступала в борьбу за свое место. Потому что то, что было до того, как она стала Астровой, было не жизнью, а пребыванием на земле в ожидании смерти. А это две большие разницы!

«Здесь ничего не добьешься, — внушала себе Вера, — так и там, на том свете будешь на вторых ролях. Душа ласковая, смиренная, она так и будет смиряться, ей не привыкать. А души требующие, гордые, алчные — они так и будут стяжать. Милена задумала отделить мою душу от тела, потому что, несмотря ни на какие ее ухищрения, моя душа останется здесь, в этом надушенном, журчащем фонтанами, алеющем клубникой в феврале мире, а мое тело изгонят. Но в этом мире тело не пустяк, и летальный исход мне не нужен».

Астрова встряхнула головой, зло усмехнулась и уверенным шагом направилась в сторону танцующих, повторяя как рефрен: «Мы вольные души, мы злые рабы!..» Не надо злить раба!..»

В опьяненном шампанским воздухе раздавались звуки вальса. Отыскать кого-либо в разноцветном вихре было практически невозможно. Повсюду мелькали обезумевшие от веселья лица, взрывы смеха перекрывали легкие пассажи музыки.

Сергей пригласил на тур вальса даму в наряде знатной венецианки. Серебристый парик, мушка на обнаженной груди, высоко приподнятой для соблазна жестким корсажем. Он кружил с ней по залу, говорил милые пустяки, а глазами искал Валентину.

Вера отказала нескольким кавалерам, потому что разыскивала Олега Пшеничного. Она задумала обойти Милену с фланга, сделав Олега своим любовником.

Они нашли их у стола, сверкающего хрусталем и позолотой, Тина с Олегом пили вино и ели засахаренные вишни. Фролов и Астрова подходили к ним с противоположных сторон. Не сговариваясь, повели атаку одновременно.

— Тина! Я искал тебя, чтобы поблагодарить, — беря ее нежно под локоть, воскликнул Сергей.

Валентина вздрогнула, повернула голову и, как фарфоровая кукла, захлопала ресницами.

— А!.. — протянула и решила без церемоний отделаться от Фролова. Ей было жаль тратить на кого бы то ни было волшебные минуты карнавальной ночи. Все они принадлежали Олегу.

Но тут раздался игривый женский голос:

— Олег!

Пшеничный радостно улыбнулся. Ему было не жаль потратить волшебные минуты на Веру.

— Великолепная! — выпалил он, покусывая от вожделения губы.

Острым взглядом Вера окинула стол и, специально выбрав конфеты, которые лежали почти на другом конце, разговаривая с Олегом, незаметно повела его за собой. Она никогда в жизни так не хотела обольстить мужчину. «Только этот молоденький, худенький, славненький мальчик может помочь мне поставить зарвавшуюся Милену на место. Только при его поддержке я могу перестать сочинять романы-однодневки и стать настоящим писателем». В ее глазах вспыхивали огненные искры, губы источали мед, грудь вздымалась и словно молила о поцелуе, голос прерывался от страстного желания. Она была готова стать его любовницей прямо сейчас.

Ей удалось полностью завладеть вниманием Олега.

— Вера, ты необыкновенная, космическая женщина. Ты притягиваешь, но страшно прикоснуться к тебе, точно боишься уколоться о холодный лепесток звезды, — не спуская с нее жадных глаз, шутливо говорил он.

— А ты попробуй! И холод обожжет тебя сильнее, нежели горячее дыхание обыкновенной земной женщины, — провоцирующе глядя на Пшеничного, с игривой иронией ответила она.

— Олежек! — вдруг раздалось сзади него. — Олежек! — и Тина забарабанила пальчиками по его плечу.

Он не сразу пришел в себя. Несколько секунд он еще продолжал поедать Веру глазами. Потом мотнул головой и взглядом попросил у нее извинения.

— Что? — повернувшись, спросил Тину.

— Пойдем танцевать!

— Подожди, дай мне поговорить!

Отставленный Фролов воспользовался моментом и вновь подошел к Валентине.

— Сережа, я все сделаю, что обещала, — с досадой проговорила она. — Но сейчас не время для дел. Веселись! — Она замялась. — А еще лучше, уведи эту назойливую дамочку! Кажется, это Астрова!

Сергей не удержался от смеха:

— Ну, Тина, ты и влипла! Неужели он, — Фролов небрежно показал головой в сторону Пшеничного, — мог так тебя захватить?

— А чем он тебе кажется плох?!

— Да ничем, но, прости, он мальчишка! Хотя… если тебе нравится бешеная скачка…

— Ты стал пошлым!

— Наоборот! Я перевел пошлую фразу на изящный язык времен Брантома[5].

— А я не буду переводить и скажу прямо: пошел бы ты, Сережа… к этой Астровой, да увел бы куда подальше!

— И то! — с нарочитым простодушием, словно актер в водевиле, спохватился Фролов. — Пристала к мальчику тетка!

«И зачем я так?! Тинка не простит! И поделом! Злым я стал!» — полосонула неприятная мысль.

— Тина, давай потанцуем! — неожиданно предложил он и посмотрел на нее так, будто не было разлуки, длиною в годы.

Карнавальная ночь, как оказалось, умеет разжигать даже давно и с переизбытком утоленные желания. Однако его порыв не нашел отклика.

— Извини! — с неприязнью бросила Валентина и поспешила к Олегу, которого Вера уже подводила к беседке.

— Простите! — встала она между ними. — Олег, пошли! — взяла она его за руку и увела.

Астрова оцепенела. «Чокнутая! Она мне все карты спутает! Прилипла к мальчишке! Чего ей надо?.. И кто она? А!.. Так это ж его любовница. Я же видела ее на банкете, на даче Олега. Говорят, она намного старше его. Н-да, — усмехнулась, — а я-то, как видно, ей ровесница. Ну так мне он нужен для дела, а не для удовлетворения похоти. Дрянь, все может испортить! У меня времени в обрез. Это для отвода глаз Пшеничная мне год пообещала. А на самом деле в каких-нибудь шесть месяцев со мной расправится».

Размышляя о том, как бы узнать, кто она, эта влюбленная в Олега дама, Вера чуть не налетела на Фролова, который тоже был погружен в невеселые думы. «Жил себе спокойно. Рисовал этикетки. А эта ведьма втолкнула меня в параллельный мир, шепнула: «И ты можешь перебраться в него» — и улетела. Как я без нее буду заводить знакомства и искать потенциальных клиентов?»

— Простите! — отшатнулась от него Астрова.

— Это вы меня… — приложил руку к груди Фролов. «Черт! Писательница! А что, если с ней завести знакомство? Нет, я положительно пьян и глуп. Лучшее для меня — это как можно скорее убраться отсюда!»

Но у Веры возникло другое намерение.

— Ваша знакомая… — начала она, прищурив глаза, точно пытаясь вспомнить ее имя.

— Валентина Милавина!

— …Ах да! — воскликнула Вера и, очаровательно спохватившись, призналась: — Впрочем, я не знаю ее. Но не тот ли Милавин был ее мужем?

— Да, тот.

— Значит, она вдова?

— Увы! — весело отозвался Сергей. — Но мне кажется, этот статус не тяготит Тину.

Астрова рассмеялась вместе с ним.

— Вы давно знаете ее?

— О!.. — прикрыл глаза Сергей. — Очень давно.

— А вы… — Вера замялась, пытаясь сообразить, как бы выудить побольше информации о Милавиной.

Но Фролов понял ее замешательство по-своему и представился:

— Сергей Фролов, дизайнер.

— Очень приятно, — протянула руку Вера.

— И мне очень приятно познакомиться с такой очаровательной писательницей, — целуя ей руку, сказал Фролов.

«Вот, вот!.. — подумала Вера. — Все, конечно, мишура. Но убери ее, и жизнь станет серой и нудной, как резина. Тянешь ее, тянешь, а она потом вдруг оборвется и так тебя приложит!.. Эх, что там ни говори, а Астровой быть значительно лучше, чем Полынниковой».

От Фролова Вера узнала только то, что Милавина очень богата и что, судя по всему, он в годы молодости был ее любовником. Заметив Ксению Вежину, она извинилась перед Фроловым и поспешила к ней.

— Слушай, что это за женщина с Олегом? Ни на минуту не оставляет его. Не дает мальчику повеселиться! Не успел он подойти ко мне, как она тут же схватила его за руку и увела!

Ксения рассмеялась:

— Так это его любовь! Валентина Милавина.

— А сколько ей лет?

— Тридцать восемь!

— Прости, но зачем она ему?

— Олег любит женщин старше себя.

— А!.. — протянула Вера.

«Она богата, а я известна!.. Черт! Как же отделаться от этой липкой мухи? Боже, но за что мне это? Почему я, вместо того чтобы писать книги, должна бегать за худосочным мальчишкой с единственной целью уложить его в постель так, чтобы он позабыл хоть на какое-то время всех остальных женщин?! Казалось бы, уже достигла чего-то, казалось бы, можно и отдохнуть!..» — глотая обильно разбавленные шампанским слезы, думала Вера.

Карнавальная ночь утомила и разочаровала, как хлопушка с сюрпризом, в которой кроме конфетти, пахнущего жженой бумагой, ничего не оказалось.

Астрова вышла в фойе, гардеробщик в парике и камзоле накинул ей на плечи шубу, бравый охранник в форме гвардейца открыл дверь. На улице едва светало и было жутко холодно. Ей сразу подали машину. Фролов тоже вышел на улицу. Он рассчитал, что за машину в такое время суток да еще поданную к такому шикарному подъезду запросят баснословную сумму, поэтому сделал вид, что вышел просто подышать, и пальто его было нараспашку.

Завернув в переулок, он окоченевшими пальцами застегнул все пуговицы, втянул подбородок в шарф и зашагал по направлению к метро.