Трактат о лущении фасоли

13

Я вам не рассказывал? Мне казалось, рассказывал. Поехал и купил. Не в ближайший городок. Ближайшие — это была глухая провинция, там ничего такого даже искать не стоило. Я хотел коричневую фетровую. Набегался, пока нашел шляпный магазин. Может, я бы даже прошел мимо, потому что витрина была не больше окошка — вот как это мое, а в ней только шапки, береты и одна серая шляпа. К счастью, я заметил, что немного в глубине, за этими шапками и беретами, словно прячется коричневая фетровая шляпа. Обрадовался, вошел. Магазин был темный, длинный, как коридор, единственный источник света — окно витрины, в противоположном конце продавец за прилавком. Должно быть, он дремал, потому что, когда я вошел, поднял голову и, зевая, бросил:

— Я вас слушаю.

— Я бы хотел шляпу, — сказал я, чуть извиняющимся тоном, мне было неловко, что я его разбудил.

— Какую?

— Коричневую фетровую.

— Коричневых фетровых нет. Коричневых вообще нет. Только то, что здесь, молодой человек. — И он указал на полки у себя за спиной. Там лежали кепки, береты, какие-то шапки, а шляп всего несколько и в основном такого же серо-бурого оттенка, как та, на витрине, да еще две-три зеленоватых — насколько можно было разглядеть в полумраке, царившем в этом конце магазина. — Вы думаете, молодой человек, что пришли в магазин, да?! — Продавец вскочил. Он был невысок, но вдруг показался мне довольно крупным. — Нет, это не магазин. И уж точно не шляпный. Вот до войны у меня был шляпный магазин. О, если бы вы зашли ко мне до войны…

Я прервал его:

— А та, что на витрине?

— С витрины я не могу снять.

— Почему?

— С витрины можно снимать только во время переоформления витрины.

— А когда будет переоформление?

— Кто же может это знать? Кто же может это знать, молодой человек? Товар должны привезти, чтобы было что переоформить. — И добавил, словно все еще досадуя, что я нарушил его дрему: — И потом, та, что на выставке, вам будет велика. Вам нужна на номер меньше, я же вижу. Или даже на два, если вы пострижетесь. Откуда взялась мода на эти шевелюры? Все не слава Богу. Все с ног на голову поставили.

Я подумал, что, видимо, это моя шевелюра настроила продавца столь враждебно — сам-то он лыс. А у меня в то время были такие патлы, что мне стало неловко.

— Впрочем, чтобы вы сами убедились… — неожиданно сказал он более сговорчиво. Взял сантиметр, вышел из-за прилавка, велел мне встать на колени и измерил мою голову. — Я же говорил — велика. Я столько лет этим занимаюсь, мне даже сантиметр в руки брать не приходится. Смотрю на клиента и сразу вижу. Такой-то размер. И такой-то фасон. Такой-то цвет. Клиент еще не примерил, а я все вижу. Чтобы уметь посоветовать, нужно разбираться. Иногда фасон или цвет могут разные подойти, но я смотрю и вижу, в какой шляпе клиент себе больше всего понравится — и подсказываю. А чтобы понять, в какой шляпе человек себе понравится, — о, тут нужно знать гораздо больше, чем только размер, фасон или цвет. Каждый клиент — это, так сказать, гора, и на вершине этой горы вы должны уметь разглядеть подходящую шляпу. Впрочем, зачем я вам об этом рассказываю? Шляпы — только те, что перед вами, да и клиентов нет. Все мы — рабочий народ города и деревни. А уж коричневые фетровые — не помню, когда и были в последний раз.

— А будут, как вы думаете?

— Кто же может это знать? В чем сегодня можно быть уверенным? Что завтра взойдет солнце — разве что в этом. Я заказал. Но когда… Коричневые фетровые в том числе. Я и сам больше всего люблю коричневые фетровые. У меня есть еще довоенная, как-нибудь уж дохожу в ней. Сделать заказ теперь означает, что вы его отправляете и ждете милости. И даже если в конце концов привезут, то не тот фасон, не тот цвет, не тот размер. Хорошо, если количество совпадет. Количество еще кое-как учитывают. Количество — это, так сказать, план, — не то что фасон, цвет, размер. Другое дело, что шляпы сегодня не особенно берут. Времена для шляп не слишком хороши. Как будто люди боятся быть слишком высокими. Ведь шляпа делает человека выше. Прибавляет пять — десять сантиметров, в зависимости от фасона. Раньше все хотели быть выше. Имелись даже специальные фасоны для низкорослых клиентов. Я всю жизнь работаю со шляпами и на старости лет перестал что-либо понимать. А казалось бы, такой человек, как я, у которого до войны был магазин — да еще какой магазин, я даже из-за границы шляпы возил! — должен уметь читать по шляпам, как по книге мудрости. Но, очевидно, в этой книге ничего не сказано о сегодняшнем дне. О, если бы вы ко мне пришли до войны, я бы вам подобрал и фасон, и цвет, и материал, все подошло бы идеально. Простите, какую вы хотели?

— Коричневую фетровую.

— И коричневая фетровая нашлась бы, а как же. Желаете потемнее или посветлее? Поля поуже, пошире? Прошу вас. Тулью повыше, пониже? Вы довольно высокий, я бы рекомендовал низкую. Прошу вас. К клиенту было отношение… А шляпы… О, по шляпе можно было многое сказать о человеке. А сегодня на первом месте тяжелая промышленность, шляпы — так, побочный продукт. Может, эту возьмете? Ваш размер. — И он снял с полки одну из этих серо-бурых шляп. — Пожалуйста, примерьте, вон зеркало.

— Нет, спасибо, — ответил я.

— Тогда, может быть, ту, зеленоватую? — И он снял одну из зеленоватых. — К молодому лицу даже больше подходит. И тоже ваш размер. Я бы не советовал брать коричневую. Коричневая старит. Тем более фетровая. А быть старым спешить не стоит, даже в такие времена. Старость сама придет. Хе-хе-хе, на крыльях прилетит. Ожидаешь ее — и все равно удивляешься. Не может человек со старостью примириться. Вам, молодой человек, еще рано понимать, насколько старость докучает. Хотя и молодость иной раз докучает. Такова уж жизнь, что в любом возрасте что-нибудь докучает. Больше всего докучает себе сам человек. Один клиент, я ему до войны привозил первоклассные шляпы… О, таких клиентов у меня больше не будет. — И вдруг он словно бы что-то вспомнил: — Подождите, у меня тут кое-что есть, как раз для вас. Наверняка подойдет. — Он начал перебирать на полке все эти шапки, береты и шляпы и откуда-то снизу извлек шляпу кремового цвета. Расправил и гордо произнес: — Еще из моего магазина. Примерьте.

Когда я сказал, что спасибо, нет, это не то, что я хотел, он принялся меня буквально уговаривать:

— Ну что вам стоит? Примерьте, пожалуйста. Может, она только вас и ждала. Так бывает, что шляпа ждет своего покупателя. И когда клиент наконец приходит, судьба, так сказать, сбывается. Не только судьба шляпы. К сожалению, того клиента она уже вряд ли дождется. Ах, что это был за клиент! Жизнь в нем била ключом. Шляпы менял, как женщин. Когда он приходил за новой шляпой, я всегда знал, что у него новая женщина. И в последний раз он попросил как раз какую-нибудь юношескую, кремовую. Цвета песка в пустыне в лучах полуденного солнца, так он сказал. И шепотом добавил, что будет война. Нужно наслаждаться жизнью, пока она не началась, до самого последнего момента — вдруг это больше не повторится? Я обещал, просил прийти через месяц. Но он так и не появился. Вот эта шляпа. Цвета песка в пустыне в лучах полуденного солнца. Пожалуйста, примерьте. Мне бы не пришлось больше… Тем более что я ее прячу под другими головными уборами. Магазин государственный, а я свой товар продаю. Да еще довоенный. Не дай бог проверка… К счастью, проверять здесь нечего. Обычно они просят только подписать протокол о том, что проверка состоялась, состояние магазина такое-то, нарушений не обнаружено. Иногда упрекают, что я, видимо, мало заказываю и не все виды головных уборов представлены: по плану должны быть все, товара полагается иметь больше. Иногда спрашивают, чего бы я хотел. А чего можно хотеть в государственном магазине, на государственной службе, когда и желания твои, так сказать, принадлежат государству. Я сказал, что хорошо бы побольше шляп. Да, они записали. Велели назвать фасоны, цвета, размеры, тоже записали. И теперь я жду, когда мои желания исполнятся. О, было у меня желание — чтобы свет починили. Уже месяц: как сумерки, приходится со свечкой сидеть, я же не имею права закрыть магазин раньше. На двери написано, что до такого-то часа открыто, значит, должно быть до такого-то часа. Приходит клиент, так я к нему иду со свечкой: чего, мол, изволите, потому что не уверен, что он меня видит за прилавком.

— А что случилось со светом? — спросил я, уже направляясь к выходу. Похоже, с витрины он мне шляпу не снимет, чтобы я хоть примерил — в самом ли деле велика.

— А что с ним может случиться? Погас и не зажигается. Я проверил лампочку, пробки. Все в порядке. Больше я ничего не умею.

— Только у вас?

— Как назло, в соседних магазинах горит. Этажом выше горит. И еще выше тоже. Во всем здании горит. Только у меня — нет.

— У вас есть инструменты? Хотя бы отвертка, плоскогубцы? Я бы взглянул. Может, удастся что-нибудь сделать.

— Вы? — изумился он.

— Я электрик.

— Электрик? — Он удивился еще больше. — Кто бы мог подумать? Кто бы мог подумать? А я был уверен, что могу определить профессию любого клиента. Каждая профессия — это характер, а характер у каждого на лице написан. В движениях читается, в походке, осанке, манере поведения. Я был уверен… Видите, что происходит с человеком, когда он работает в государственном магазине. Да, все труднее что-либо определить.

— Хотя бы плоскогубцы есть? — повторил я. — Самые обычные.

— Увы. — Он беспомощно развел руками, словно признавая свою вину. — Но погодите, здесь рядом продают всякие инструменты.

И почти выбежал из магазина. Не успел я оглядеться, хотя особенно разглядывать тут было нечего, ну разве что зеркало — в половину стены — бросалось в глаза, как он вернулся с грудой всевозможных инструментов. Отвертки — фигурная и обычная, клещи поменьше и побольше, плоскогубцы, кусачки, напильник, молоток, какой-то гаечный ключ, рулон изоляционной ленты, даже резиновые перчатки.

— Куда столько всего? — засмеялся я. — В этом нет необходимости. Сначала надо посмотреть.

— На всякий случай, — сказал он, явно возбужденный происходящим. — В магазине сказали, что с электричеством шутки плохи.

— К счастью, я это знаю, — ответил я.

Он выложил инструменты на прилавок, убрал шляпы, которые предлагал мне примерить, и потер руки.

— Да, кто бы мог подумать… Как тут не верить в стечение случайных обстоятельств. А стечение случайных обстоятельств — это и есть судьба. Даже в государственном магазине. Ведь будь у меня коричневая шляпа, да еще вашего размера, свет так и не зажегся бы.

— Погодите, я еще ничего не сделал, — попытался я остудить его пыл. Но продавец не обратил внимания на мои слова.

— Вы бы примерили, купили, а я продолжал сидеть при свечах.

— Эта розетка в порядке, — сказал я, закручивая винтики. — Но ее пора менять. Довоенная. Коробка уже гнилая. Теперь проверим лампу. Надо только прилавок передвинуть на середину, со стула я не достану.

— Конечно-конечно. Делайте, как вам удобно.

Я влез на прилавок, снял абажур, выкрутил лампочку.

Лампочка не перегорела, но цоколь едва держался, уж не говоря о том, что висел на одном проводе, второй раскрошился где-то в глубине. Цоколь я обмотал изоляционной лентой, чтобы не рассыпался окончательно, провод обрезал. Еще кусок провода пришлось обрезать под самым потолком, потому что изоляция отвалилась, едва я его коснулся. Это было долгое и муторное дело. А продавец тем временем словно места себе не находил. Сел на стул, но тут же вскочил. Задрав голову, смотрел, как я работаю. Потом его вдруг охватили сомнения: