Ирландская принцесса

— Что это она здесь делает? — Шипит моя мама, глядя на меня, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, о ком она говорит только для того, чтобы почувствовать, как мой желудок опускается до кончиков пальцев на ногах.

Анастасия Макгрегор, в девичестве Иванова решительно направляется ко мне, ее голубые глаза широко раскрыты, губы плотно сжаты, и я вижу, как она судорожно сглатывает, когда подходит ближе. Какова бы ни была причина, по которой она здесь, она выглядит напуганной, и это говорит мне о том, что это была не только ее идея.

— Ты это сделала? — Шепчу я резким шипением, поворачиваясь к Софии, которая всего в нескольких футах от меня разговаривает с двумя девушками. Она слегка пожимает плечами, возвращаясь к своему разговору, и я чувствую, как что-то горячее и злое начинает разгораться в глубине моего живота.

Может, я и не получаю от этого особого удовольствия, но это гибридный душ, которым нельзя наслаждаться. Моя мать начинает подниматься, и я вижу по ее лицу, что она на грани взрыва, что никому не пойдет на пользу. Она не будет устраивать сцен, она слишком порядочна для этого, но она будет еще более жестока к Анастасии, чем я. В конце концов, я не испытываю ненависти к этой девушке. Я просто хочу, чтобы она убралась из моей жизни.

— Разве ты не причинила достаточно вреда? — Шиплю я, направляясь к ней, хватая ее за локоть и отводя в сторону, прежде чем она успевает полностью скрыться в саду. Я тоже не хочу устраивать сцену на глазах у всех, поэтому я вывожу ее через боковую дверь к бассейну, подальше от глаз остальных. Я уверена, что все так или иначе вытягивают шеи, пытаясь разглядеть, что происходит, но я не хочу, чтобы этот разговор был второстепенным или, что еще хуже, подслушанным назойливыми людьми внутри.

— Что ты здесь делаешь? — Продолжаю я, когда Анастасия вырывает свой локоть из моей руки. Она немного прибавила в весе с тех пор, как я видела ее в последний раз, то есть теперь она больше похожа на обычную девушку и меньше на худенькую балерину, какой была раньше. Я не могу удержаться и бросаю взгляд на ее талию, чтобы увидеть, есть ли хоть какой-то намек на ребенка, но, конечно, еще рановато. Вряд ли это произойдет так скоро.

— Я пришла поговорить с тобой о Лиаме и Конноре. — Анастасия сцепляет руки перед собой, и я вижу, как она бледна. Она выглядит напряженной, как будто плохо спала, и я полагаю, у нее есть на то причины. Жизнь ее мужа, не говоря уже о ее будущем и будущем ее ребенка, висит на волоске.

— Сейчас не время…

— Мне сказали, что я найду тебя здесь. Что ты обязательно будешь сегодня дома. Я должна была попытаться.

— Кто? — Раздраженно спрашиваю я. — София? Тебе следует сказать своей лучшей подруге, чтобы она была осторожнее, Анастасия. Она может быть твоим другом, но она жена Луки, а Лука раскрыл свои карты Коннору. Скорее всего, ее собственное будущее окажется под угрозой, если она не будет осторожна.

— Она была моей подругой до того, как стала его женой, — оправдывается Анастасия.

— Это не имеет значения, и тот факт, что ни одна из вас этого не понимает, показывает, насколько прискорбно вы обе не готовы стать женами таких мужчин, как Лука и Лиам. — Я прищуриваюсь, глядя на нее. — Тебе было бы лучше держаться от него подальше. Ему было бы безопаснее, и тебе тоже.

— Но я этого не сделала. И он этого не хотел. — Анастасия немного вызывающе вздергивает подбородок. — Он хотел меня. Эй… И я люблю его.

— Тогда ты должна быть дома и убеждать его увезти вас обоих из Бостона, — говорю я ей категорично. — Если ты так сильно его любишь. Это спасло бы ему жизнь.

— Или ты могла бы уговорить Коннора бросить все это и вернуться в Лондон, — выпаливает Анастасия, и я пристально смотрю на нее.

— Лиам сказал тебе прийти и поговорить со мной об этом? — Наконец я спрашиваю ее, и она качает головой.

— Нет. Он хочет, чтобы я держалась подальше от всего этого, — признается она. — Но я не могу просто сидеть и смотреть, как он и все, ради чего он работал, разлетается на куски из-за этого гребаного стола мужчин. Я его жена, и я тоже часть этого. Я хочу заботиться о нем так, как он заботился обо мне. — Она прищуривает глаза, и я вижу в них огонек, которого никогда раньше в ней не замечала. — Знаешь, я чуть не разлетелась на куски, когда он вернулся после того, что вы с Королями с ним сделали, но я проглотила это и заботилась о нем. — В ее голосе появилась нотка яда, и это поразительно исходит от нее. — Я видела его обожженную руку, его спину, разрезанную ремнем. Вы гребаные средневековые дикари, все вы. Особенно ты, это жестоко, какой человек так поступает… — Анастасия замолкает, ее лицо бледнеет. — Я не знаю, как ты могла так поступить с тем, кого предположительно любила.

— Я никогда не любила Лиама, — говорю я ей категорично. — Я надеялась, что однажды между нами будет любовь. Но я не любила его ни тогда, ни сейчас. Вся моя привязанность к нему угасла, когда он отвергал меня снова и снова.

— Могла бы ты сделать это с ним, если бы все еще была его невестой? — Обвиняюще спрашивает Анастасия. — Его женой?

— Если бы я стала его женой, мне бы не пришлось, — хладнокровно говорю я. — То, что я сделала, было моим долгом. Это была традиция. Это было…

— Да пошли вы к черту со своими обязанностями, традициями и всей этой чушью, — шипит она. — Куда это вас всех завело? Все, к чему это привело, это к очередной помолвке без любви с другим мужчиной, который тебя не хочет.

— Это даст мне гораздо больше. А теперь я предлагаю тебе уйти, пока не стало хуже, чем есть. Если Лиам узнает…

— Если он узнает, он поймет, потому что любит меня. — Ана смотрит на меня с чем-то похожим на мольбу в глазах. — Сирша, просто попроси Коннора отступить. Вернуться в Лондон или сделать что угодно. Что угодно, только не забирать это у Лиама. Он так старался вернуть стол после того, что сделал его отец, быть достойным этого, и потерять его из-за меня…

— Зачем мне это делать? — Я спокойно встречаю ее взгляд, про себя удивляясь, как кто-то может быть настолько плохо подготовлен к такой жизни. — Я хочу, чтобы Коннор возглавил компанию, Анастасия. Я помогла привести его сюда. Я убедила его согласиться с планом моего отца. Я была частью этого с тех пор, как мой отец узнал, что Коннор все еще жив, и я не собираюсь останавливаться сейчас. Я хочу выйти за него замуж. Ты можешь думать, что я какая-то пешка, которую втянули в это, бедная опозоренная девушка, брошенная Лиамом, а теперь переданная его брату, чтобы спасти ситуацию, но это настолько далеко от истины, что ты даже не начинаешь понимать, что здесь происходит. Это его право по рождению, Анастасия, и мое тоже. Он был рожден, чтобы стать ирландским королем, а я была рождена, чтобы стать его женой. Так всегда и должно было быть, и, если уж на то пошло, ты оказала услугу нам обоим, отведя от меня взгляд Лиама. Теперь Лиаму просто нужно тоже это увидеть и сдаться.

Я делаю паузу, глядя прямо в широко раскрытые глаза Анастасии, на ее бледное нежное лицо.

— Я понимаю, почему ты это делаешь, — говорю я ей так мягко, как только могу, указывая на ее все еще плоский живот. — Ты хочешь, чтобы твой муж сохранил свое место, чтобы ваш ребенок мог сохранить свое наследство. — Я сочувственно улыбаюсь ей. — Я полагаю, он не сказал тебе, что короли хотят, чтобы он лишил наследства твоего ребенка, чтобы сохранить его? Пообещать, что ребенок-наполовину русский, растущий у тебя в животе, никогда не будет править ими?

— У моего мужа нет от меня секретов, — огрызается Анастасия. — Он рассказал мне все это и даже больше. Я здесь не потому, что меня волнует его положение или положение нашего ребенка. Я здесь ради жизни моего мужа, Сирша. Ты действительно можешь сказать мне, что Коннор не убьет его, даже если он согласится уступить место? Что он не откажется от этого только для того, чтобы позже обнаружить нож в спине или чтобы за нами гнались по всему континенту? Я хочу, чтобы мой муж и моя семья были в безопасности, Сирша.

Мое имя звучит как кислота на ее языке, как будто ей больно произносить его.

— Я люблю своего мужа и своего ребенка, — шепчет она. — Я люблю свою семью. Меня разорвало на части, когда я увидела, что ты и твой папаша сделали с Лиамом, я вытирала его кровь и промывала раны. Я прошла через ад и вернулась обратно, чтобы быть с ним, и он сделал то же самое для меня. Мне насрать на ебучих королей или ваш стол, но я не доверяю ни одному мужчине, который имеет к этому какое-либо отношение, и тебе в том числе, Сирша О'Салливан. Так что, если ты не пообещаешь мне, что Лиам не пострадает, если уйдет в отставку, тогда нет, я не буду шептать ничего из этого на ухо Лиаму.

Я ни на секунду не верю, что Коннор без необходимости захочет смерти Лиама. В первую очередь, мы заключили сделку за его жизнь, чтобы вернуть Коннора сюда, пообещав, что Коннор сможет спасти его от приговора Королей, если он займет место Лиама. Но ясно, что Анастасия, и, возможно, даже Лиам этого не знают. Это дает мне представление о плане, который мог бы помочь достичь целей моего будущего мужа изнутри.

Видишь, Коннор? Я уже предана тебе.

— Что бы ты сделала? — Я осторожно спрашиваю: — если я гарантирую, что Лиам будет жить, что тебе, ему и вашему будущему ребенку будет позволено покинуть Бостон мирно и невредимо и начать новую жизнь где-нибудь в другом месте, без угрозы, что Короли последуют за вами? — Я делаю паузу, глядя ей прямо в лицо. — Ты попытаешься убедить Лиама отказаться от стола? Уступить Коннору и исчезнуть?

Анастасия выглядит шокированной, ее рот слегка приоткрывается.

— Ты серьезно? — Недоверчиво шепчет она. — Ты действительно просишь меня вступить с тобой в сговор, действовать в твоих интересах вопреки желаниям моего мужа, чтобы уважить твои?

Я пожимаю плечами, слегка улыбаясь.

— Это ведь для твоего же блага, не так ли? Твоего, и Лиама, и этого ребенка? — Я указываю на ее живот.

— Да, но…

— Это то, что делают такие женщины, как мы, Анастасия Макгрегор. — Я намеренно использую ее фамилию, напоминая ей о том, за кого она вышла замуж, кто она такая, что ей грозит потерять… как будто ей это нужно.

— Что? — Ее голубые глаза широко раскрыты. — И что такие женщины, по-твоему, делают?

Я мягко улыбаюсь ей.

— То, что мы должны, Анастасия. Ради мужчин, которым мы решили быть верными.

7

КОННОР

У меня есть информация, которая может иметь значение.

Мы снова встречаемся на втором этаже кирпичного склада на следующий день после того, как я увидел Лиама на кладбище, все мы, без Виктора и правой руки Луки, которые ненадолго вернулись в Нью-Йорк, чтобы уладить другие дела… и Грэм, которого я намеренно не упомянул. Я хмуро оглядываю группу.

Я долго и упорно думал, всю ночь, о том, действительно ли то, что Макс непреднамеренно открыл мне, вообще имело значение, а затем, после этого, должен ли я вынести это на свой маленький столик. Особенно учитывая последствия, которые это может иметь для меня и для Сирши.

Действительно ли я хочу вернуться в Лондон?