Пышная проблема физрука

Глава 7

После выходных в школу плетусь неохотно.

Мне стыдно. За то, что напортачила с колесом физручки, за то, что ещё и в разговор учителей влезла. С компотом этим своим малиновым, тоже мне.

Надо было ноги уносить, а не в споры со старшими вступать и свой вредный характер демонстрировать.

И как исправить ситуацию после всего, я не знаю.

Подхожу к школьной парковке. Солнце светит жарко, почти, как летом. Глаза слепит, и я прищуриваюсь от яркого света.

В ту же секунду недалеко от тротуара паркуется беленькая тачка.

Саныч или Мымра?

– Здравствуйте, – демонстрирую вежливость, когда из машины выходит физручка.

– Хм, здравствуй, – хмыкает учительница, смерив меня коротким оценивающим взглядом.

А мне её взгляд не нравится. Так неприятно, будто кожа мгновенно покрывается липким потом, ещё и солнце припекает.

Одёргиваю край блузки и, гордо вскинув голову, иду в школу.

В просторном холле встречаюсь с подругами. И Владом Чернышевским, разумеется, куда ж мы теперь без него.

Впрочем, долго рядом с нашей компанией парень не задерживается, чмокает свою зазнобу в щёку и уходит.

– Привет, девчонки! – ставлю сумку на подоконник и окидываю подруг взглядом.

Надюха вся сияет и смотрит улыбающимися глазами вслед своему парню, а вот Люба хмурится и пялится на меня в ответ.

– Чего? – развожу руки в стороны.

Фирсова поправляет очки и подходит ближе, облокачивается о край подоконника.

– Ничего, просто смотрю, не придумала ли ты что-нибудь новое, – бурчит недовольно.

Гладит себя по узким худым плечам, словно замёрзла. И в целом ведёт себя так, будто обиделась на меня за пятничное происшествие.

– Да, ладно тебе, Люб, – толкаю подругу легонько, но Фирсова отлетает в сторону и едва удерживается на ногах.

Ах, да, она же почти в два раза меньше меня весит.

– Извини, – поджимаю губы и придерживаю Любу за локоток.

Задерживаю мимолётный взгляд на Скворцовой и понимаю, что мы стремительно и бесповоротно теряем подругу.

– Надя, ты здесь?

Тишина. Девушка блаженно улыбается и не реагирует на мои вопросы.

– Надя! – повторяю с нажимом.

Вздрагивает испуганно.

– А, привет, Вер, – натянуто улыбается.

Нормально?

– Я тут уже минут пять стою, вообще-то, – бросаю с укором. – А ты витаешь где-то…

– Она хотя бы в розовых облаках витает, а не грязные мстительные планы выдумывает, – подмечает Любка и зыркает на меня хмуро.

– Да ладно вам, девчонки, – Надюха, наконец, вспоминает, кто у нас главный миротворец и мозг компании. Становится напротив, складывает руки на груди и улыбается снисходительно.

Нет, Фирсова умная бесспорно, но в житейских делах Наде проигрывает однозначно.

– Что ты придумала на этот раз, Верочка? – спрашивает, как у маленького глупого ребёнка.

И я бы обиделась на неё за это, но не могу. Потому что подруга как всегда попала в точку.

– Придумала, да, – на этом моменте поворачиваюсь к Фирсовой и с трудом удерживаю себя от того, чтобы показать Любе язык.

– Всёёё! – возмущённо фыркает подруга, забирает свой рюкзак с подоконника и отпрыгивает от меня на пару метров, будто я заразная. – Всё остальное без меня! – активно взмахивает тонкими руками и уходит на второй этаж, у нас как раз там первый урок будет.

Я не реагирую. Я Любкины возмущения ещё в пятницу все переварила, а вот Надя, судя по удивлённому взгляду, не в курсе случившегося.

Вкратце рассказываю подруге о своих грандиозных подвигах и жду реакции. Всматриваюсь в аккуратные черты лица Надюши, но девушка мастерски скрывает свои эмоции.

Ещё и молчит, а вот это уже плохой знак.

– Да, я ковыряла циркулем покрышку, и что? Саныч сам виноват! – говорю в свою защиту, хотя меня никто и не торопится обвинять.

Переминаюсь с ноги на ногу и отворачиваюсь. От нервов аж желудок скрутило, и он противно так поднывает, напоминая о том, что утром я не позавтракала.

А ведь раньше я с самого утречка и пару пирожочков, и тарелку какой-нибудь каши, и конфетки шоколадные, и…

– Вера, – Надя щёлкает пальцами перед моим лицом, прерывая гастрономические фантазии, – я понимаю, что ты не остановишься на половине пути. Только давай ты мне лучше заранее расскажешь о том, что планируешь предпринять в следующий раз.

– Да? – удивлённо вскидываю брови.

Я люблю Надюху, она классная подруга, но такая зануда. Прям, как училка взрослая или как мам, например.

– И ты меня контролировать будешь, угадала? – слегка наклоняю голову набок и заглядываю в такие честные глаза девушки.

Которые она теперь старательно отводит в сторону.

Ну-ну, понятно всё.

– Знаешь, Надь, я расскажу, – киваю активно, – расскажу. Но потом, – фыркаю и отталкиваюсь от стенки, забираю сумку и тоже убегаю вслед за Фирсовой. – Потом! – машу напоследок с улыбкой.

Вот ещё! – возмущаюсь про себя.

Я только приняла решение перейти к решительным мерам, чтобы раз и навсегда решить вопрос с физкультурой и не тратить больше на Саныча ни время, ни силы.

А меня вдруг кто-то контролировать собрался. Да я разве поверю? Не контроль это, а явные попытки мне помешать.

А я ведь такую штуку придумала, ммм…

Именно поэтому сворачиваю возле самой лестницы, ведущей на второй этаж, в сторону и покидаю основное здание школы.

***

В спортзале тихо, неужели первым уроком физкультуры нет ни у кого?

Ладно, мне же лучше.

Уже по знакомому маршруту пробираюсь в тренерскую, надеясь, что здесь никого нет. Понедельник всё-таки, у учителей иногда планёрка перед первым уроком бывает, так что все должны быть в учительской сейчас.

Прохожу мимо спортивных сумок Саныча и Мымры. Ильина старшего сегодня нет – выходной. И это очень кстати, потому что я не хочу, чтобы ненароком под мою очередную пакость Александр Степанович попался.

Медленно и достаточно аккуратно открываю дверь, ведущую в душевую.

На одной стенке в ряд висят крючки для вещей, возле другой – большой шкаф, а справа собственно душевая кабинка.

Туда-то мне и нужно.

Сдвигаю в сторону полупрозрачную дверь и делаю уверенный шаг внутрь. Стараюсь быть максимально тихой и ловкой, чтобы ничего не задеть.

Проворно открываю замок на своей сумке и вынимаю из неё небольшой флакончик с шампунем.

Теперь дело за малым – поменять содержимое мужского шампуня и дождаться результата. Последнее – самое томительное, но зато после того, как Ильин вывалится с покрашенными волосами, его точно в школе держать не станут. Разве такое допустимо для учителя?

Вот и я думаю, что нет.

Быстро проворачиваю свои тёмные делишки и выхожу из душевой.

Тут немного тесно, поэтому я пячусь задом и…

Упираюсь во что-то мягкое. Или наоборот твёрдое. Не знаю. Это точно не стенка, потому что слишком тёплое, даже горячее.

И пахнет приятно.

Да кого я пытаюсь обмануть?

Это не что-то, а кто-то. Определённо.

– Ай! – запоздало взвизгиваю, когда сильные руки ловко проворачивают меня вокруг своей оси, и я упираюсь взглядом в голую мужскую грудь. – Ай! – повторяю для верности.

Пытаюсь отпрянуть, но стальная хватка не даёт мне не пошевелиться, не выдохнуть.

Страшно смотреть реальности в лицо, но я набираюсь смелости и медленно поднимаю взгляд.

Саныч. Степан.

Стоит и криво ухмыляется, глядя на меня сверху вниз.

Я, конечно, немаленькая, ну, в плане габаритов. Взвесилась вчера – восемьдесят с лишним кило, и это при моём невысоком росте. Короче, худеть – не перехудеть.

Но рядом со Степаном я почему-то чувствую себя какой-то маленькой и уязвимой. Он так смотрит мне в глаза, будто всю душу наизнанку выворачивает, и даже вздохнуть полной грудью страшно.

Впрочем, на грудь он тоже пару раз взгляд опускает, и это раздражает жутко. Успокаиваю себя тем, что сама виновата. Нечего было в прошлый раз на физкультуре бред про свою грудь нести.

– Ааа, я вам вашу м-майку принесла, – лепечу, едва соединяя буквы в слова.

Это совершенно глупый и неподходящий способ выкрутиться из ситуации, но другого выхода у меня нет.

– М-да? – приглушённо тянет Ильин и очень соблазнительно приподнимает одну бровь, изгибая её домиком.

Улыбка не сходит с его покрытого лёгкой щетиной лица, а я вдруг чувствую странный огонь в груди. От пристального взгляда напротив он достигает апогея и подобно фейерверку взрывается, оседая на коже миллиардами огненных брызг.

Мозг торопит меня скорее прервать телесный контакт и хотя бы сделать вид, что я ищу эту несчастную борцовку в сумке. Так-то я её дома забыла.

Постирала, высушила, положила в отдельный пакет и… забыла.

– А-га, – отвечаю практически шёпотом и вдруг замираю, засмотревшись неожиданно на губы Степана.

Идеально очерченный контур, лёгкая припухлость и приятный, будто покрытый загаром розовый цвет. Красивые…

Не контролирую себя совершенно, приоткрывая рот и проводя кончиком языка по своим пересохшим от волнения губам. В горле сухость, и пить хочется дико, а до меня вдруг доходит, что руки физрука лежат на моей талии. Да, как бы странно это не звучало в моём случае, талия у меня есть.

Жар от его горячей ладони едва ли не прожигает тонкую ткань блузки. Табун бешеных мурашек начинает носиться вдоль позвоночника, а в животе возникает странное трепыхание.

Что это? Прислушиваюсь к ощущениям и единственная ассоциация, которая возникает в моей потерявшей здравый смысл голове, это бабочки.

Дыхание сбивается, когда Степан прижимает меня теснее к своему голому торсу. Гулкий стук его сердца кажется настолько громким, что я ощущаю его кожей.

Сомневаюсь, что физрук собирался в душ с утра пораньше, ведь уроки ещё даже не начались. А вот переодеться вполне мог захотеть, но тут я опять перепутала все планы.

– Я пойду? – роняю пискляво и при этом даже не пытаюсь выпутаться из стальных объятий.

Уютно так с ним обниматься, особенно если не думать, как это всё выглядит со стороны.

И я не думаю, потому что…

Потому что в следующее мгновение Ильин выдыхает твёрдое:

– Нет, Вера…

И его лицо становится ещё ближе…

Непозволительно близко…

Глава 8