Не отпускай

Глава 5

Говорят, лучше сожалеть о том, что сделано, чем о том, что по трусости упущено. И лучше иногда падать, чем никогда не летать.

Я была чересчур юной и романтичной девицей, когда полюбила Джейка и слишком долго хваталась за его руку, за ту воображаемую руку, которую он мне, собственно, никогда и не предлагал. С тех пор, казалось, прошла целая жизнь, мы оба безвозвратно изменились, наверное, стали мудрее. По сути мы давным-давно выросли из нашей привязанности. Но с упрямством капризной малышни, изо дня в день втискивались в оковы привычки, словно в детские пижамы, которые давно стали малы.

Однажды, случайно разжав пальцы, я с удивлением обнаружила, что никто меня особо и не удерживал. Я столько лет боялась разбить Джейку сердце, а оказалось он и сам был не прочь “взять паузу”. Так он выразился, когда одним серым утром, вернувшись со съемок, я решилась заговорить о наших отношениях и расставании. Я рассказала ему о Фрэнсисе. Каким облегчением было наконец разомкнуть объятия и увидеть, что небо не упало на землю.

По правде говоря, я даже немного опешила от того, как покорно, почти обречено, эту новость принял Джейк. Я бы хотела драмы, его ревности или хотя бы сожалений. Но он был до безобразия спокоен, пока я паковала многочисленные вещи по коробкам, а когда пришло время прощаться, с готовностью помог погрузить чемоданы в багажник лондонского такси.

Я, буквально, сбежала с нашей уютной, обжитой квартиры в Ноттинг-Хилле. Сбежала в номер отеля, в неизвестность, в мир новых возможностей. Мы разошлись легко, без сцен, взаимных претензий и скандалов. А ведь стань он просить меня остаться, я бы снова засомневалась. Но тем поздним вечером начала августа, когда я отдала ключи от нашего дома, он лишь выразил слабую надежду, что после всех прожитых вместе лет, мы будем оставаться друзьями. Я сказала, что это само собой разумеется, хотя в душе знала — вряд ли.

Если верить Шекспиру, то вся жизнь — театр. В тот вечер мне казалось на моей сцене поднялись декорации, упал занавес, а зал опустел. Ничего не осталось, лишь чернеющая пустота за рампой. Все закончилось до смеха просто и прозаично. Вся наша эпическая любовь длиною в полжизни.

Я долго не спала в ту ночь, и вовсе не от грусти. Я, наверное, впервые ощутила себя по-настоящему свободной. Сначала бездумно пила шампанское в лидо отеля в полном одиночестве, потом выкурила несколько "стреляных" у бармена сигарет на балконе своего номера, хотя и не страдала зависимостью от никотина. Распутный вкус въедливого дыма на языке смутно напоминал поцелуи Фрэнсиса. Ближе к утру, залипая в инстаграме и слушая свой плейлист по второму кругу, я обнаружила, что щеки у меня давно влажные от слез.

На следующий день, когда я уже была готова заказать авиабилет до Нью-Йорка в одну сторону, мне на глаза попались свежие снимки: Фрэнсис в компании роскошной топ-модели — Соледад Карр, в каком-то мега-пафосном клубе Вильямсбурга. А ведь он говорил, что ненавидит такие места. В заметке под фото писалось, что пара — пара! — вскоре планирует съехаться жить вместе. Я не страдала комплексом неполноценности, но и слепому было очевидно — в сравнении с этой длинноногой смуглокожей богиней меркла любая, даже самая голубоглазая Хейли Дункан. В тот миг мое сердце больно сжалось от одной мысли, что я могу навсегда потерять Фрэнсиса. Мне было необходимо увидеть его, дотронуться до него, чтобы увериться, что он все еще мой.

Ночью я открыла инстаграм и долго смотрела на иконку с его черно-белой фотографией. Это был мой любимый кадр из фотобудки на Бродвее. Фрэнсис с копной густых кудрей, в модном черном бушлате с металлическими пуговицами, смотрит прямо, дерзко, насквозь, чуть откинув голову назад.

Тогда в Нью-Йорке начинался день, и он был в сети. Иконка горела зеленым, а мои пальцы тянулись к кнопке "написать". Но я так и не решилась, струсила, как неуверенная в себе школьница.

Больше никогда не ощутить жар его тела, никогда не услышать ласковое и дразнящее “m’amour” у себя над ухом поутру? Больше не бродить день напролет по незнакомым улицам чужих городов, то и дело прячась в укромных подворотнях для торопливых поцелуев и ласк? Больше не испытать это ни с чем несравнимое вдохновение, когда его глаза скользят по мне с необузданной жадностью?

А чего собственно я ожидала? Что он станет ждать меня всю жизнь?