Не отпускай

Глава 8

С утра мы долго валяемся в кровати, у меня раскалывается голова. Сквозь неплотно задернутые шторы в комнату льется яркий солнечный свет. Сегодня нам предстоит поездка в горы с друзьями Фрэнсиса. Сложно вспомнить, который из бокалов оказался лишним. Я потеряла счет после разговора с Кэт. Ее же слова до сих пор слишком ясно дребезжат в моей памяти. Меня немного коробит, что он обсуждал с ней наши отношения, но заговорить об этом с Фрэнсисом я не решаюсь. Оставляю разговор на вечер.

Он рассказывает про место, где мы будем кататься на лыжах и встречать новый год. Бэ-Сен-Поль — городок в живописном в округе Шарлевуа на берегу реки. Звучит заманчиво, хотя понятно, что это далеко от гламурных альпийских курортов, к которым я привыкла. Но какое это имеет значение, когда рядом Фрэнсис? Я слушаю невнимательно, скорее наслаждаясь самим звуком его голоса. Обволакивая теплом, он проникает прямо в кровь и звучит внутри меня, когда я, словно доктор, прикладываю ухо то к груди, то к животу Фрэна. Как я вообще могла жить, не слыша этого голоса?

Он сокрушается, что я не увидела настоящий Монреаль с живописными парками и старым портом — дом его матери находится в пригороде, с типичными семейными коттеджами, а до центра мы так и не добрались. Я в свою очередь говорю, что мы успеем погулять на обратном пути в Нью-Йорк. Мне тоже охота пройтись по местам “былой славы” Фрэнсиса — ведь он вырос здесь.

— Расскажи-ка про "Франчо", — мурлычу я, касаясь губами его упругого живота.

Он косится на меня с сонной улыбкой:

— О, да ничего особенного. Просто мама поклонница всего испанского.

Фрэн приподнимается на локте и, свесившись с постели, роется в кармане джинсов, брошенных на пол. Через минуту он щелкает зажигалкой, раскуривает нечто, напоминающее косяк, и протягивает мне.

— Держи — на тебе лица нет.

Я несколько недоверчиво смотрю на дымящуюся самокрутку. Едкий, сладковатый запах щекочет ноздри. Я узнаю этот душок. Мы никогда раньше не занимались подобным, мы даже ни разу толком не напивались вместе.

— Проверенное средство от похмелья, детка, — убеждает он, выдыхая сизый дым в потолок. — Мы же в Канаде, ты забыла? Здесь это — законно.

Вообще-то, я не сторонник травы, хотя мне доводилось пробовать, и не раз. На меня дурь не действовала, в то время, как народ разбирало до дикого смеха с пальца. Но я все же осторожно затягиваюсь, в надежде избавиться от головной боли. Немного закашлявшись от едкого привкуса, передаю косяк обратно Фрэну, и, откинувшись на подушку, прислушиваюсь к своим ощущениям. Голова все такая же тяжелая. Интересно, он часто таким балуется?

— Так что насчет Франчо? — напоминаю я.

Фрэнсис, ложится рядом и с присущим ему изяществом выпускает бесподобно красивые кольца дурманного дыма.

— Maman провела юность у своей тетки в Каталонии, с тех пор Испания ее любовь навеки.

Он поворачивает голову и медленно скользит по мне взглядом.

— Когда они с отцом думали над моим именем, — продолжает Фрэн после очередной затяжки, — мама хотела назвать меня на испанский манер — Франсиско, а отец, в свою очередь настаивал на французском — Франсуа. В итоге ни вашим, ни нашим — сошлись на Фрэнсисе. Но для мамы я всегда был Франчо.

— Кто бы мог подумать, — прищуриваюсь, рассматриваю его чуть помятое после сна лицо.

— И, кстати, я свободно говорю по-испански. Кажется, об этом факте моей биографии ты еще не знаешь.

— Да ты полиглот, — качаю головой и, приблизившись, запускаю пальцы в густые всклокоченные волосы. — Почему, как только мы пересекли границу Квебека, мне постоянно кажется, что до этих пор я про тебя ничего не знала?

— Это хорошо или плохо? — смеется он.

Отвечаю не сразу, перебираю непослушные пряди и завитки, буквально наслаждаясь ощущением мягких и одновременно непослушных волос, скользящих между пальцев.

— Это удивительно.

— Удивительно? — он смотрит на меня несколько ошалело.

— Ага! — я вдруг резко вскакиваю на смятой постели и не верю, что вместо тягучего киселя в моих мыслях воцарилась легкость крыла бабочки. — Голова больше не болит. Вот что удивительно!

Порывисто сжимаю его небритые скулы, прохожусь ласковым касанием по любимым чертам и с наслаждением целую отзывчивые губы. Внутренне даю себе обещание больше никогда не напиваться.

Фрэнсис быстро перехватывает инициативу и втягивает меня в глубокий, дурманящий поцелуй, от которого было просветлевшая голова, начинает вновь — на сей раз приятно — кружиться. Опрокинув меня на подушки, он нависает надо мной на вытянутых руках и остановившись на миг, шепчет:

— А теперь этот знаток языков, поговорит по-французски между твоих ног.

Я опускаю веки, ощущая горячую волну возбуждения, пробегающую по телу от одних его слов, но тут же раскрываю глаза. Нет, я должна все видеть, ведь порой мне кажется, что происходящее с нами — это затянувшийся сладкий сон, который вот-вот рассеется, стоит сделать один неверный взмах ресницами.