Это пройдет?

12

Сегодня тридцать первое. Как и предвещала Викуся, за окном нет ни малейшего намека на снег. Все улицы безобразно-серые. Крыши домов блестят от дождя. Рано утром по парку стелился туман. Я наблюдала за ним из окна спальни.

Полдня я ежу салаты, мариную мясо, готовлю закуски. Ближе к вечеру я полирую бокалы с верхней полки. Стол мне сказано накрыть на пятерых. В духовке жарится курица, фоном идет легендарное кино. Дора не любит телевизор, поэтому мне пришлось задействовать свой ноутбук.

Ближе к вечеру она заставила меня нарядится в свое платье. Я уехала из родительского дома с небольшой сумкой и ничего нарядного у меня не нашлось. Все повседневные вещи Дора забраковала. Как оказалось, Новый год она очень любит и считает, что в чем попало его встречать не стоит. Доротея Аркадьевна очень высокая, поэтому ее платье мне длинновато, но в остальном – вполне неплохо. Я никогда не носила бархат. Чувствую себя дивой из старого французского фильма.

Глубоко в душе я надеюсь, что отец позвонит мне или хотя бы напишет. Ожидание угнетает. Мне страшно, что он позвонит, а я не найду что сказать. И еще страшнее, что он проигнорирует меня даже в Новый год.

Дора пьет шампанское и делает вид, что не смотрит кино. Она уже сдалала макияж и сложила подарки под елку. Я накрываю в гостиной. Бегая длинным коридорам, я, наверное, намотала несколько километров. В гостиной гордо стоит наша елка. На окнах гирлянды. Скоро придут «девочки». Мне очень интересно на них посмотреть. Здорово, что Дора с ее вздорным характером смогла сохранить теплые отношения со своими подругами. А иначе ведь нет смысла справлять праздник вместе?

Иду в свою комнату. Нужно позвонить маме и написать Вике.

Начинаю с простого и набираю сообщение, слова бегут прямо из души и складываются в строчки: «Александрова, спасибо, что ты у меня есть. Пусть этот год принесет тебе любовь, счастье и все желания сбудутся, а наша дружба будет вечной. Люблю тебя».

Следом набираю маме.

— Привет, доча. — отвечает почти сразу.

На заднем фоне смех и музыка. Скорее всего у них корпоратив или, может быть, какой-нибудь благотворительный вечер. Для родителей это время всегда было особенно-загруженным.

— Мам, с Наступающим. Я тебя очень сильно люблю.

— Я только собиралась позвонить тебе. И я тебя, доча. С праздником! — я облегченно выдыхаю. На место напряжения приходит облегчение и легкая эйфория. — Давай второго увидимся? У меня для тебя есть подарок.

— Конечно, мам. — хочу спросить про отца, но не решаюсь. Не стоит, не сейчас.

— Мне нужно бежать, я тебе место и время потом поточнее напишу. Люблю тебя, Вер.

— И я тебя. – отвечаю, но она уже сбросила звонок.

На экране поздравление от Вики с кучей сердечек и звездочек. Мы договорились с ней провести время завтра. Дора сказала, что дел не будет. Первого она пойдет в СПА и на маникюр. Уговаривала меня пойти с ней.

— Я заплачу, не бойся. Ну не прилично девушке так ходить. Лапы как у птеродактиля. — выговаривала мне, пока я разбирала шкаф и приводила в порядок ее принадлежности для живописи.

Поправляю волосы. Давно я их не распускала. Рассматриваю себя в зеркало. Отражение мне нравится. Последнюю неделю я стала немного спокойнее, наладился сон и прошли головные боли. Работа у Доры физически не сложная и даже помогает разгрузить голову. Даже учеба перестала меня раздражать. Я принимала ее как неизбежную муку, но делала это спокойно. Тушу в комнате свет. Вижу в конце коридора вешалку, заваленную куртками. Значит гости уже здесь, а я даже не слышала. Захожу в зал.

Дора обменивается подарками с плотной, пожилой женщиной. Она едва достает Доре до плеча. На ней лимонный костюм и гладкая прическа. Другая, совсем старенькая бабуля, в фиолетовом классическом платье сидит на диване, сложив руки на коленях. Она похожа на веселого гномика. Модные у Доры подружки, даже у нас в институте студентки не носят таких интенсивных цветов.

У мольберта с очередным Дориным творением стоит, черт побери, Лебедев. Склонив голову на бок, он рассматривает белое полотно с зелеными кляксами.

Дора поворачивается ко мне и, включив режим радушной хозяйки, воркует:

— Деточка, знакомься, это – Надежда Викторовна, — я докупала ей парфюм в подарок пару дней назад, понятно. — А это ее сестра – Анна Петровна. — она указывает на бабулю в фиолетовом платье.

— Добрый вечер. Вера. Очень приятно. — здороваюсь, чувствуя на себе взгляд Лебедева.

— А это внук Надежды Викторовны – Максим.

— Мы знакомы. Это мой одногруппник. — перевожу взгляд на Макса. — Привет.

Макс кивает, в глазах плещется смех. Не знаю, что выражает мое лицо, но увиденное явно развеселило его. Он не выглядит удивленным.

«Девочки» заговорчески переглядываются.

— Давайте за стол. Максим, поухаживай за дамами.

Мое удивление сменяется раздражением, но после первого бокала шампанского я расслабляюсь. Перевожу взгляд на Макса. Он выглядит женихом – белая рубашка, черные брюки, волосы уложены. Ни привычных бейсболок, ни спортивок. Бабушка его как на смотрины нарядила.

После горячего мы делаем музыку погромче. Раскрасневшаяся Надежда Викторовна вспоминает что-то про знакомство с мужем. Как он ездил к ней в поселок по бездорожью за сорок киломметров.

Я иду в ванную застирать подол платья, пока все увлечены историей. На него попало немного соуса. Боюсь потом не отстирается. Не хочу портить Дорино платье.

Из общих воспоминаний, я поняла, что в свое время она тяжело работала на заводе по производству мыла. Думаю, сейчас она отводит душу йогой и красивыми нарядами.

У ванной меня нагоняет голос Лебедева:

— Маслова, выглядишь сногсшибательно. Придешь так в универ после каникул? — он стоит в коридоре, убрав руки в карманы брюк.

— Конечно, Макс, сразу к Алевтине Ивановне на экзамен. Думаю, она оценит.

Макс ржёт. Кудрявая челка снова растрепалась, не желая лежать в укладке. Пряди образуют тугие пружинки. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки. Максу идёт классика. Он выглядит серьезнее и старше.

Я захожу в ванную и пытаюсь прикрыть дверь, но Лебедев ставит ногу и протискивается следом, как вредный кот.

— Макс, это неуместно. Выйди пожалуйста. — он прислоняет зад к стиральной машинке и продолжает рассматривать меня.

— Повезло мне сегодня. Наверное, весь год хорошо себя вёл. — рассуждает вслух, игнорируя мою просьбу.

— Особенно, когда член мне в записке рисовал или на физкультуре лапать пытался. — делаю задумчивый вид. — А может, когда, якобы случайно, в раздевалку зашел, когда я в одном лифчике стояла?

— Тупанул, с кем не бывает, — он разводит руками без тени сожаления на лице. — в бою все средства хороши.

Я поворачивать к раковине и пытаюсь застирать подол, несмотря на длину платья, сделать это, не оголив ног, не получится. Черт с ним, пойду переоденусь в джинсы, а на пятно нанесу пятновыводитель.

Собираюсь выйти, но Макс преграждает мне дорогу.

— Что ты здесь делаешь, Маслова? Это ведь не твоя бабушка, хотя ты такая же вредная. — он медленно скользит взглядом по лицу, а потом осторожно убирает прядь волос мне за ухо.

— Я работаю здесь. И живу. — голос звучит тише обычного. — Решила начать взрослую жизнь и переехала от родителей.

— Могу помочь начать взрослую жизнь. — Макс смотрит на мои губы и приближает лицо.

Между нами остаются считанные миллиметры. Я инстинктивно отворачиваюсь, и Макс мажет по щеке губами.

— Я же говорю – вредина. — он криво улыбается.

Чтобя избежать неловкости, я меняю тему:

— Я думала, ты с друзьями празднуешь. Ты не похож на того, кто провожает год в кругу бабушек.

— Так я и праздную с друзьями, но после двенадцати. Логунов ВИП-зону в «Мяте» забронировал.

Я вопросительно поднимаю брови: «Мол, и что ты здесь делаешь?» Макс продолжает:

— Меня позвали скрасить общество «милой деточки», а я не могу отказать своей бабушке.

Нет, ну что Дора себе позволяет. Что значит скрасить? Тоже мне, сваха нашлась. Я собиралась расслабиться, посмотреть салют и в час пойти спать.

Лебедев снова немного наклоняется ко мне, но теперь держит дистанцию. В глазах нежная насмешливость.

— Но теперь я, пожалуй, задержусь. — щелкает меня по косу.

Пока я соображаю, что ответить. Он берет меня за руку и тянет за собой.

— Идём, Новый год скоро. Даже не знаю, что теперь загадать.