Бывшая под елку

Затем опускаю Сашу на пол и немного придерживаю, пока к ней не возвращается равновесие, а вместе с ним и желание убить меня.

— Ты совсем больной! — Она выхватывает обратно свой телефон и тут же смотрит на экран, понимая, что я закончил их разговор. — Ты… — Саша покрывается ярко-красными пятнами, поверх тех, что получила от мороза. — Ты хоть понимаешь, что натворил? Идиот! — Толкает меня в грудь. — Это моя жизнь. — Еще толчок. — Ты не имеешь права лезть в мои отношения! — Снова бьет меня в грудь, вырывая из меня гортанное рычание, но Саша слишком взбешена, чтобы заметить, как мое терпение испаряется. — Я ненавижу тебя.

Она собирается ударить меня снова, но я перехватываю ее руки и, развернув, толкаю спиной в стену, задирая тонкие запястья над головой и вынуждая Сашу ахнуть, вздернув подбородок.

— А ты не имеешь права указывать мне, что делать, — выдыхаю угрожающе ей прямо в губы, пытаясь не думать о том, как хорошо эта разъяренная фурия выглядит в моем халате.

— Ты первый начал, — сердито рычит она. — Мне кажется, ты уже достаточно испортил мою жизнь. Может, уже остановишься? — Сдувает прядь со лба и привстает на носочки, чтобы не выглядеть уязвимой в моей хватке.

— Прошлой ночью ты говорила совершенно дру…

Саша издает раздраженный звук и пытается заехать коленом мне между ног, но я опережаю ее и втискиваю свое между ее бедер. Она тут же распахивает глаза и покрывается новой порцией румянца.

— Забудь все, что я наплела тебе по пьяни! Понял? — яростно выдает она, практически уничтожая своим пылающим взглядом. — Я никогда не…

Схватив ее за талию свободной рукой, сжимаю так, что Саша выгибается, проглатывая со стоном последующие слова. На ней нет лифчика. И пока она пыталась выбраться из моей хватки, даже не заметила, как одна грудь оголилась. Блядь. Я вижу ее твердый розовый сосок. И она пойдет нахрен, если скажет, что это от холода. Перевожу взгляд на Сашу, которая задыхается и дрожит напротив моего тела. Такая уязвимая и горячая одновременно.

Да к черту.

Наклонившись, захватываю ее распахнутые губы в поцелуе и закидываю ее ногу на свое бедро, игнорируя жалкие попытки сопротивления. Она изо всех сил пытается не отвечать, но меня это не останавливает.

Может, ее острый язык и говорит мне нет, но тело кричит да.

С каждой секундой я чувствую, как мой поцелуй подавляет все ее сопротивление, и в конце концов Саша сдается, а я выпускаю ее руки и, обняв раскрасневшееся лицо ладонями, углубляю поцелуй до тех пор, пока мой язык не обжигает ее нуждающийся стон.

Саша с отчаянием цепляется за мои плечи, пытаясь поспеть за безумием моего рта, но я нуждаюсь в ней больше, поэтому догнать мой ритм невозможно. Я не останавливаюсь, даже когда нам обоим начинает не хватать воздуха, продолжаю лизать ее губы, рот и язык, как любимую сладость, которая рассыпается неприличными звуками вокруг меня. Я уже намереваюсь отнести эту строптивую задницу в свою спальню и вытрахать из нее все лишнее упрямство, но меня останавливает хихиканье нашей дочери.

Саша тут же разрывает наш поцелуй и, задыхаясь, отворачивает голову, а я упираюсь лбом ей в висок в попытке перевести дыхание, прежде чем отчитаю маленькую обломщицу.

— Тили-тили-тесто, жених и невеста, — продолжает хихикать мелкая.

— Господи… — слышу бормотание Саши и немного отстраняюсь от нее, чтобы запахнуть халат на ее оголившейся груди, но даже тогда Саша не смотрит на меня.

Прикрыв глаза, она тяжело дышит, буквально вся покрытая багровыми пятнами от неловкости, и до побелевших костяшек вцепляется в полы халата.

— Мои мамочка и папочка целуются!

Думаю, моя дочь хочет моей смерти.

Я оборачиваюсь и прищуриваюсь в сторону подпрыгивающей дразнилки.

— Я доберусь до тебя, маленькая проказница.

Женька удивленно выпучивает глаза, а потом с визгом и хохотом убегает обратно на второй этаж. И тогда я чувствую, как в мою грудь упираются две ладони, прежде чем Саше удается отпихнуть меня подальше. Но только потому, что я позволяю ей это.