Бывшая под елку

Глава 12

— И вот в таком виде ты пробыла со своим бывшем мужем несколько дней? Что я, по-твоему, должен думать, Саша?

Я смотрю в окно на мелькающие заснеженные деревья, не имея никакого желания отвечать на его вопрос и объяснять, что это платье я надевала для него.

Если бы не злая шутка судьбы и метель, которая, кажется, полностью перевернула мою заново созданную жизнь вверх дном.

— Я отвезу тебя домой. Ко мне не стоит. Моя мама консервативных взглядов и сочтет твой наряд слишком вызывающим.

Боже… Он серьезно?

Мне так хочется высказать ему все, что я начинаю думать по поводу его чрезмерной любви к матери. Но, боюсь, если начну разговаривать с ним, то моя выдержка разлетится на мельчайшие осколки и эмоции снова возьмут верх. А сейчас это нужно мне в последнюю очередь. Пусть они остаются под тяжестью усталости и опустошения, от которого мне становится страшно.

Почему? Почему я чувствую, что совершила ошибку?

Все должно было быть по другому. Я думала, мне станет легче дышать, когда я вырвусь из этого дома. Но, кажется, чем дальше меня увозит Игорь, тем меньше воздуха поступает в мои легкие, и они работают на пределе своих возможностей.

Я… я ничего не понимаю.

Я ведь хотела уехать. Хотела избавиться от мучительной близости с бывшим. Мечтала больше не слышать его насмешек и не чувствовать прикосновения, которые были обманчиво нежными и заставляли мое хрупкое сердце сомневаться в своих намерениях.

Но вот… я получила то, что хотела. Тогда почему так тошно?

Настолько, что хочется потереть грудь, чтобы избавиться от горящего в ней дискомфорта.

Устало моргнув, прижимаюсь виском к прохладному стеклу, зачем-то вспоминая, с какой заботой Белов смотрел мне в глаза и вытирал слезы, держа мое лицо как что-то драгоценное и дорогое ему.

Боже… Прекрати, Саша. Не думай. Не жалей.

Ты сделала все правильно.

Наверное.

Не знаю.

Я зажмуриваюсь и несколько раз бьюсь лбом о стекло, не желая думать о том, насколько искренним был Тимур в своем стремлении удержать меня.

Зачем? Господи, зачем?

Почему он не мог прибегнуть к своему раздражающему юмору и просто вывести меня из себя! Нет. Он сделал хуже. Тимур попытался дотронуться до моей обнаженной души, броня которой упала к его ногам вместе с остатками гордости. Это было так очевидно, что мой бывший муж просто не мог не воспользоваться моментом, чтобы бережно не собрать все это и не вернуть обратно мне, проявив проклятую нежность.

Мгновение. Всего мгновение, и он бы поцеловал меня. И я знаю, это был бы самый добрый поцелуй, который после непременно причинил бы мне боль.

Я даже не сразу осознаю, что в горле закипает всхлип, который в напряженной тишине салона прозвучал, как звук лопнувшего шарика. Я тут же задерживаю дыхание, но уже поздно. Я не смогла вовремя проглотить предательский звук…

— Саша? В чем дело? Ты плачешь?

Но я не отвечаю ни слова.

Потому что не знаю, что сказать.

Машина останавливается на светофоре, и я чувствую, как пристальный взгляд Игоря начинает жечь щеку.

А потом я слышу тяжелый вздох.

— Саша, мы не виделись всего пару дней, но я не узнаю тебя. Может, ты скажешь мне хоть слово? Думаешь, я приехал за тобой, чтобы смотреть, как ты плачешь?

— Так не смотри, — импульсивно выдыхаю я и, вытерев влажные щеки, поворачиваю голову в его сторону. — Высади меня у метро и поезжай скорее к маме, потому что я тебя тоже не узнаю.

Его глаза расширяются, пока он рассматривает мое лицо, будто видит впервые.

Разорвав зрительный контакт, я сажусь прямо.

— Зеленый, — напоминаю ему, после чего машина трогается с места.

Но даже когда Игорь переключается на дорогу, я все равно чувствую, как он продолжает поглядывать на меня. И как слезы жгут глаза, когда я моргаю, чтобы не дать им пролиться.

Все-таки сейчас мне будет лучше одной. Потому что, если Игорь еще раз скажет о своей мамочке, боюсь, я не выдержу и наговорю ему грубостей. А ведь я не должна срываться на нем. В конце концов, он не знает и толики того, что произошло между мной и Беловым. И тем более ему неизвестно о том, какие противоречивые чувства сейчас раздирают меня изнутри.

Наконец он заезжает во двор моего дома, но облегчения мне это не приносит. Потому что вся неловкость еще ждет меня впереди.

Скажи. Скажи ему, Саша. Разруби эту нить между вами с Игорем, которая, как я теперь уверена, все равно порвется от чрезмерного присутствия его матери в наших отношениях.

Я втягиваю носом воздух и прикрываю глаза, убеждая себя, что нужно по-хорошему поговорить с Игорем, но мой настрой рушится, когда раздается трель телефонного звонка. Я хватаюсь за дверную ручку и собираюсь трусливо выскользнуть, воспользовавшись моментом, но почему-то медлю.

— Да, мам. Да, хорошо, передам. Скоро уже буду, не переживай. Да не тратил я ничего. Ладно. Хорошо, давай, мам, неудобно говорить.

Игорь завершает разговор, а потом неловко прокашливается, привлекая мое внимание.

— Слушай, мама завтра приглашает тебя на обед и… Если вдруг она спросит за сегодняшнюю поездку, не могла бы ты ей сказать, что оплатила мне бензин?

У меня даже челюсть отвисает.

Я открываю и закрываю рот, не в силах подобрать слова. А потом в такой же растерянности открываю дверцу машины. Я уже почти выбираюсь из салона, но в самый последний момент замираю. Тяжело дыша, собираюсь с мыслями, прежде чем с губ слетает сухое признание:

— Я переспала с Тимуром.

Сглотнув ком в горле, я поднимаю взгляд и смотрю на ошарашенное выражение лица Игоря. Но почему-то не чувствую и толики той вины, которая сжирала меня наутро после секса с Беловым. Я даже не контролирую слова, которые срываются следом:

— Прости. Думаю, нам нужно взять паузу.

После чего разворачиваюсь и вылезаю из салона. Хлопаю дверцей и, больше не оборачиваясь, направляюсь к подъезду.

Как там говорится? Все, что ни делается — все к лучшему?