Бывшая под елку

Глава 11

Остаток дня я сама не своя. Внутри продолжают бороться две Саши. Одна с умилением наблюдает за общением отца и дочери, пока они вместе наряжают елку и дурачатся, обматывая друг друга мишурой, а после бегут наперегонки на кухню, где во время обеда таскают друг у друга еду с тарелок. И, слыша искренний смех дочери, эта Саша просто не может не представлять, каково же будет стать частью их уютных семейных будней на всю оставшуюся жизнь. По-настоящему.

А другая Саша дает первой подзатыльник, сбивая с нее розовые очки, и ругает за беспечность, напоминая о том, почему она развелась с Беловым и сколько проделано работы, чтобы сейчас у нее была совершенно другая жизнь, в которой больше нет места слабости. И этой второй Саше поддакивает совесть, повторяя лишь одно слово: «Игорь».

Ближе к вечеру я так устаю от этой внутренней борьбы, что, когда Тимур с Женей собираются во двор лепить снеговика, ссылаюсь на головную боль и иду в свою временную спальню, чтобы побыть наедине с собой.

Рухнув на постель, медленно выдыхаю и поворачиваю голову в сторону. Взгляд падает на мобильный, и в голове снова раздается голос совести. Я и сама понимаю, что занимаюсь оттягиванием неизбежного. Рано или поздно я все равно должна буду позвонить Игорю. Но чем скорее я это сделаю, тем быстрее избавлюсь хотя бы от одной проблемы. Надеюсь, что он уже остыл и мы сможем поговорить спокойно и цивилизованно. Хотя, судя по тому, сколько у меня пропущенных от него звонков, мои дела могут быть плохи. И если честно… Я даже не представляю, что мне сказать в свое оправдание, чтобы хоть немного реабилитироваться в глазах Игоря. А может быть, стоит задать вопрос самой себе? Нужна ли мне эта реабилитация? Ведь я не знаю, сможем ли мы продолжить наши отношения, учитывая, как по-свински я сама поступила с ним, переспав с Беловым. Но вариться в съедающем меня чувстве вины тоже больше нет сил, поэтому, как минимум, я должна объясниться по-хорошему.

Беру в руку телефон и, разблокировав экран, набираю Игоря. Гудки затягиваются, и я уже собираюсь отменить звонок, как из трубки раздается серьезное:

— Слушаю.

— При… — Негромко прочищаю горло и беру себя в руки. Я взрослая женщина, в конце концов. — Привет, Игорь. Не отвлекаю?

— Здравствуй, Саша. Нет. Ты наконец-то вспомнила о моем существовании?

Естественно, он обижен. И у него есть железный повод, ведь в последние дни я вела себя, как последняя трусиха. Или страусиха, нырнувшая головой в песок.

— Прости, что не отвечала. Тут столько всего произошло… — Я запинаюсь, не готовая начать разговор с ноги, и быстро меняю тему: — Как Венера Дмитриевна? Уехала уже?

— Мама прекрасно.

Я жую внутреннюю сторону щеки, понимая, что он не собирается облегчать мне задачу своими сухими ответами.

— Извинись за меня еще раз, что так вышло с рестораном, но от меня правда ничего не зависело… Так сложились обстоятельства. Если хочешь, как только я вернусь в город, мы снова организуем ужин. Я даже могу сама пригото…

— Подожди, — резко обрывает он меня. — Ты хочешь сказать, что до сих пор находишься в его доме? — Игорь повышает голос, а я не понимаю, почему он так разозлился.

— А где мне еще быть? — растерянно отвечаю я. — На улице? Или пешком добираться? Дороги ведь еще не расчистили.

— Ты совсем меня за дурака держишь? Да их расчистили еще на второй день! Так и скажи, что решила слиться от меня! Или повелась на бабки бывшего и решила к нему вернуться?

— Перестань, пожалуйста, на меня кричать, — мой голос дрожит, и вроде бы я должна оскорбиться услышанным, но мой мозг сосредоточен только на той части разговора, где он сказал, что дороги расчистили на второй день. — И с чего ты решил, что дороги расчищены?

— С того, что смотрю новости по утрам. Или в вашей глуши нет такой роскоши, как телевизор?

Неужели Тимур мне соврал? Н-но… зачем?

Внутри поднимается такая волна боли, что сердце сжимается в груди до маленькой изюминки и боится снова стать нормальным. Я так шокирована осознанием всей ситуации, что даже не реагирую на колкие слова Игоря. А боль, заполняющая меня до краев, уже стремительно перерастает в жаркий гнев, закипающий под кожей так сильно, что я удивляюсь, почему моя кожа не начинает пузыриться.

Ублюдок… Какой же ты ублюдок, Белов! Лжец и чертов манипулятор! А я дура, которая чуть снова не растаяла перед ним, чуть не сбросила ту броню, что старательно наращивала последние годы. Я думала, что стала сильной и независимой, способной самой принимать решения, но он в очередной раз доказал мне, что я не такая. Доверчивая, ведомая и наивная, вот какой он меня видит. Господи… Как же глупо было допускать одну только мысль, что Белов наконец-то увидел МЕНЯ настоящую и научился не перекрывать мне кислород.

Как же это было глупо…

На глазах выступают горячие слезы, а горло сковывает предательским жжением, но я прогоняю их и глубоко дышу, чтобы взять себя в руки.

Я не слабая. Я не буду плакать. Не буду…

Красная пелена перед глазами постепенно рассеивается, и я делаю еще один глубокий успокаивающий вдох, медленно выдыхая остатки уязвимости. Я больше не позволю загонять себя в угол. Ни глупым эмоциям. Ни лживому Белову.

— Саша? — вдруг я понимаю, что уже какое-то время молчу, а Игорь обеспокоенно зовет меня не первый раз: — С тобой там все в порядке?

— Да… Да, я в порядке, — слова даются мне с трудом, но решение приходит мгновенно. — Ты можешь за мной приехать?

— А как же твоя машина?

— Я ведь говорила, что она улетела в кювет.

— Да-да, вспомнил, прости. А такси? Просто… Ну-у-у, мама готовит ужин. Она обидится, если я оставлю ее сейчас.

Боже, теперь уже я начинаю злиться на Игоря. У меня что, судьба такая — быть для всех на втором месте?

— Хорошо, я поняла тебя, — слова выходят горькими на вкус, но я проглатываю отвратное послевкусие и добавляю ровным тоном: — Я что-нибудь сама придумаю.

Завершаю звонок, прежде чем Игорь успевает мне ответить очередное нелепое оправдание. Продолжать разговор нет никакого желания, но неожиданно телефон пиликает входящим сообщением. Игорь.

Не злись. Давай я приеду сразу после ужина. Напиши мне адрес:-*

Вздохнув, сердито стучу пальцами по экрану, пока пишу ему ответ, и отбрасываю телефон рядом на кровать.

Что-то в этой жизни я, видимо, делаю неправильно. Или не умею выбирать мужчин. Или я просто не создана для отношений? В мыслях полная неразбериха, и мне сейчас жизненно необходимо разобраться в себе, но рядом с Тимуром это практически невозможно, потому что он буквально отключает мою голову и включает все эмоции разом, из-за чего я сама себе напоминаю детский калейдоскоп, где при каждом повороте складывается новая произвольная картинка. Так и мои эмоции, не желающие приходить в порядок, каждый раз выплескиваются в новом сочетании. А ввиду того, что нелепая ложь Белова вскрылась, сейчас эти эмоции выгрызают во мне желание придушить его.

Внизу раздается веселый щебет Жени, на который что-то отвечает Тимур своим низким голосом, и внутри снова поднимает голову гнев. Как же я сейчас его ненавижу! Развел меня, как маленькую девочку! Да и я хороша: из-за образовавшегося в голове киселя даже не подумала залезть в интернет и проверить дорожные сводки.

Но ничего, пусть только Женя ляжет спать, и я устрою этому подонку веселый вечер. Такой, что он сам как миленький вернет меня в город!

***

Вечером дожидаюсь, когда Женя забежит ко мне пожелать спокойной ночи, а Тимур уйдет укладывать ее, и, отыскав свои вещи, в которых я приехала, надеваю их.

Спустя двадцать минут выхожу из своей временной спальни, вот только мое раздражение за это время ничуть не ослабло. Как и головная боль, которая, кажется, стала сильнее. И все же я уговариваю себя держать маску спокойствия, когда спускаюсь в гостиную и сажусь на диван в ожидании Белова.

И долго ждать не приходится…

Я слышу тяжелые шаги на лестнице, которые приближаются, прежде чем в гостиной появляется Тимур.

Он останавливается на полушаге, застав меня здесь, и проходится удивленным взглядом с головы до ног.

— Я смотрю, тебе лучше?

— Как видишь, — равнодушно пожимаю плечами.

— Куда-то собралась? — недоверчиво спрашивает он.

— Да. — Перекинув ногу на ногу, невзначай трогаю волосы и прочищаю горло, чтобы скрыть нервозность. — У меня что-то интернет не ловит, не мог бы ты вызвать мне такси?

Тимур задумчиво хмыкает и подходит к дивану, складывая руки на груди.

— Какое такси, Саш? Да и по ночам здесь всегда нет сети.

Я открываю рот, протягивая звук «а-а-а-а», и, поджав нижнюю губу, встаю с дивана.

— Что ж. Пойду дойду до Дениса. Может, у него нет проблем со связью.

Белов сжимает челюсти и позволяет желвакам выступить на скулах, а я демонстративно разворачиваюсь и направляюсь в коридор, чтобы взять шубу, которую, конечно, мне не позволяют снять с вешалки, потому что Тимур догоняет меня и хлопает ладонью по дверце шкафа.

Так и замираем.

Мое сердцебиение замедляется, но только для того, чтобы забиться в два раза быстрее от того, что я чувствую спиной тепло его крепкого тела.

Но я не позволяю эмоциям отвлечь себя от злости, которая сейчас предательски угасает. Как и всегда. Этому человеку удается незаметно управлять не только мной, но и всеми моими эмоциями. Но я не хочу становиться марионеткой в его руках, каким бы грубым ни было это сравнение.

Он не должен был обманывать меня даже в такой мелочи, чтобы удержать здесь. Возможно, если бы он отпустил… я бы смогла сама осознать и понять, что на самом деле будет лучше для меня. А Белов все испортил, снова сделав все за меня.

— Саш, чего начинаешь? Ложись спать, завтра решим вопрос.

Я сжимаю кулаки, не желая вестись на его примирительный тон и, оттолкнув руку Белова, разворачиваюсь к нему лицом.

— Зачем ты это делаешь?

Он хмурится.

— И что же я делаю?

Кровь закипает, и я толкаю его в грудь.

— Не прикидывайся дурачком, Белов. Я знаю, что ты соврал мне! — Я тычу в его грудь пальцем. — Дороги уже расчистили!

Но на его лице даже мускул не дрогнул, будто он готовился к моим обвинениям весь вечер.

— Чего ты молчишь? — завожусь еще больше от его холодной реакции. — Где же теперь твое остроумие?

— Да. Ты права, — начинает он глубоким голосом. — Я соврал насчет дорог, потому что хотел, чтобы ты осталась.

Я открываю рот и закрываю его, и так несколько раз, немного сбитая с толку такой спокойной реакцией.

— И ты посчитал, что обмануть меня — хорошая идея? Почему… — Я упираю руки в бока, быстро облизывая губы. — Почему нельзя было сказать прямо? Саша, не уезжай, я хочу, чтобы ты осталась, — я подражаю его тону. — Хоть раз в жизни ты мог бы просто спросить меня об этом. Просто спросить, черт возьми, а не решать за меня и снова все портить!

И тут непоколебимая маска хладнокровия Белова дает трещину.

— Ой, да брось, Саша. Ты сама-то хоть веришь в свои слова? — Он всплескивает рукой, повышая тон. — Думаешь, если бы я в открытую попросил тебя остаться, ты бы согласилась? Сама-то не ври себе!

— А ты бы попробовал! Я бы хоть сама узнала, как отреагирую! Но нет, тебе же виднее, как будет лучше для всех! Я и так слишком долго жила по твоей указке!