Перекрёсток

— Хорошо, если так, — отец расслабленно откидывается на спинку кресла, — и всё-таки, хочу напомнить, что семья должна быть для тебя в приоритете.

— Странно, что ты вообще завел эту тему. Ты ведь лучше всех знаешь, что между мной и Илоной нет и не было никакой любви. И никогда не будет. Сплошные договорённости.

— А кто говорит о любви, Артур? Любовь это удел дураков и романтично настроенных девиц. А ты вроде ни к тем, ни к другим не относишься.

В ответ я лишь осторожно киваю, по-прежнему не понимая, чего хочет добиться отец своими речами.

— Я говорю тебе о семье, — пригубив коньяк, продолжает он, — Илона и Никита это не только твоя визитная карточка перед нашими партнёрами, мол, смотрите, Артур Вавилов не какой-то там повеса и прожигатель жизни, а серьёзный семьянин, надёжный человек. Нет, жена и сын это твой тыл, твоя опора, крепость. И пусть так оно и будет, Артур. Не совершай ошибку, о которой ты потом горько пожалеешь.

Кожей чувствую, как маска равнодушия медленно сползает с моего лица. Вот что это сейчас было? Слова отца звучат, как самое настоящее предупреждение.

Точнее, почему как? Это и есть предупреждение.

Предостережение.

Но от чего?