Третья дверь Шатровой

16. Первая ночь в деревне

— Эй! — трясет меня какой-то бессмертный.

Открываю глаза. Надо мной склонился Краш.

— Что тебе? — ворчу, подтягивая одеяло.

— Тань, там помощь нужна. Олегу плохо.

Проморгалась и сползла с кровати, поправляя задравшийся халатик.

— Что с ним? — вижу, как татушный стонет, держась за живот.

— С животом что-то. Прямо, как ножом режут, — пыхтит Олег.

— Меньше всякой "фанты" жри!

Терапевтического эффекта — никакого, от моего выпада. Но ты ж разумный человек?! Нафига выпил столько газировки? — ворчу.

— Ищем аптечку! — шикаю на парней.

Натыкаясь друг на друга, мы шубуршим по полкам и ящикам.

— Нашел! — Мирон тащит на стол коробку с таблетками и бинтами.

— Вот! Активированный уголь, — отковыриваю четыре таблетки, чтоб наверняка.

— Пей! — подаю лекарство со стаканом воды.

На улице еще темно. Накинув куртку, вышла подышать свежим воздухом. Любители "фанты" угомонились и снова уснули. А у меня из-за вброса адреналина — ни в одном глазу.

Топчусь на крыльце. Потянуло дымом от сигареты. Краем глаза вижу огонек от фильтра.

— Подойди, — голос глухой, но требовательный.

Крадусь к забору, где стоит темная фигура. Сердце бухает об ребра. Выдыхаю пар… голос пропал от волнения.

— Завтра найди повод и я жду тебя на окраине, у заброшенного дома в три часа дня.

Огонек сигареты летит в сторону. Мужчина растворяется в темноте. Черт! Он почему не сказал, кто он? Это куратор нашего квеста? Не кричать же в след… Мата Хари, бля, — ворчу, возвращаясь обратно.

Какой повод выбрать, чтобы отлучиться?

1. Я в лес снегирей покормить.

2. Схожу достопримечательности митихинские посмотреть… люблю в одиночестве искать себе на жопу приключений.

3. Меня случайно телепортировало в крапиву. Сама не знаю, как вышло.

В темноте запнулась об мешок картошки. Это судьба! Включаю свет на веранде. Взяв нож, пошла чистить картошку.

— Ты все-таки дурная, — рядом присаживается Тоха, наблюдая, как я наворотила целую кастрюлю чищеной картошки.

— С утра пожарить или сварить? — шмыгаю носом.

— Пожарь, — потянулся убрать прядь волос, но завис, наткнувшись на предупреждающий взгляд, что без руки останется.

— Мы все морально покалеченные. Я хоть это признаю, — всучаю ему в руки картошку, чтобы отнес на кухню.