Измена. Убей меня

Глава 7

В спешке сушу феном волосы, одновременно чищу зубы. Сегодня немного отбиваюсь от привычного графика, приходится торопиться. В дверь ломится Сонька, да так, будто за ней черти гонятся или у нас в доме пожар. Возмущение плещет через край, открываю с воплем:

— Да, что тебе надо?! Я ещё не закончила! — всегда встаю раньше, чтобы не создавать очередь.

К сожалению ванная в нашем доме одна, и вот редкий случай припозднилась. Ну поспала чуть дольше, смотря розовые сны с участием Заруцкого, что же теперь, дверь выносить надо.

— Не мне, а ему! — суёт свой телефон, сама ещё в пижаме, видимо звонок разбудил.

Беру протянутый аппарат и смотрю на него не понимая.

— Тебя. Что уставилась!? Быстрее!

Захлопываю дверь, оценив степень бешенства сёстры по рычащему голосу. Тихо говорю в трубку:

— Алло...

— Дина, тебе придётся дать свой номер, иначе я достану твою сестру, — раздаётся родной, любимый голос.

Улыбка сама собой расползается и я готова подпрыгнуть с визгом, настолько переполняют чувства.

— Она меня убьёт, — нервно смеюсь.

— Во сколько заехать? Во сколько ты обычно выезжаешь?

— Куда? Сейчас? На работу?

— Да, на работу, — уточняет терпеливо.

Слышу отголоски улыбки, доволен собой. А я путаюсь в мыслях, не могу поверить и принять дикую мысль о том, что Заруцкий хочет отвезти на работу.

— К девяти езжу.

— Скоро буду, — отключается.

Пялюсь на телефон. Сонька выламывает дверь, ругаясь. Открываю, блаженно выползая наружу.

— Гони телефон! И скажи этому придурку, пусть не звонит мне, — вырывает из рук, продолжая громко ругаться уходит.

А я всё ещё перевариваю произошедшее чудо. Но опомнившись, с удвоенной скоростью начинаю собираться. Сердце несётся в бешеном ритме, лихорадочно вспоминаю, что ещё надо сделать. Бегу к себе в комнату. Пальцы дрожат, мешая нанести аккуратный макияж. Помаду игнорю в предвкушении поцелуя, думаю о его губах, внутри дрожу.

Одеваясь слышу, как подъезжает машина, выглядываю в окно, знаю, это он, но все же... В панике — приехал! Непослушными руками застёгиваю пуговицы на блузке, в юбку влезаю с трудом, растолстела что-ли. Сбегаю вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Обуваюсь, нацепив куртку на одну руку. Сонька воинственно скрестив руки на груди, стоит в проходе кухни и грозно с осуждением на меня смотрит, прищурив глаза.

— Идиотка! Снова повелась?

— Твоего мнения не спрашивала.

— Дина, сколько тебе лет? А ты до сих пор такая, наивная дура.

И это говорит моя сестра, которой восемнадцать. Слова больно задевают, оставляя привкус горечи во рту. Но я молчу, одевая второй рукав куртки.

— Простила раз, простишь и ещё. Сколько раз уже?

Расчёсываю волосы перед выходом, руки не просто дрожат, они невменяемо отказываются подчиняться. Жестоко бьёт по самому больному, а я только стискиваю зубы.

— Изменял и будет изменять, — добивает Сонька, не отстаёт.

Выбегаю из дома, вслед догоняют слова сестры:

— Дина! Ты дура! Хватит бегать за ним!

Да, я дура! Я дура! Я люблю его! Мне нечем дышать без него. И однажды снова буду просить убить меня, как бешеную собаку, только бы не мучиться, а сейчас я хочу быть с ним столько, сколько получится, столько, сколько он будет со мной.

Стараясь унять бешеное дыхание сажусь в машину. Заруцкий целует нежно и трепетно, дрожу от гнева и страсти одновременно, хоть плюнь на работу и езжай с ним на край света. Я хочу его чувствовать, любить. Вопреки и назло всем, и себе тоже. Он даже не подозревает насколько сильно. Если бы только знал... Но это не всё, именно с такой же силой хочу вцепиться ему в горло и придушить за всю боль, что мне причинил. Всё-таки достигли цели Сонькины слова.

— Доброе утро.

— И тебе, — я все ещё растеряна, голос нетвёрдый. — Способен на подвиги?

Раньше никогда не возил на работу и я не сдержалась.

— Ради тебя способен, — не замечает он моего настроения.

Слегка улыбается, смотрю на его губы не могу оторваться, целует ещё раз, быстро и порывисто. А я не верю, вот просто чувствую, что не верю. Появилась у меня внутри, маленькая стервочка, которая говорит гадости и подкидывает нехорошие воспоминания. Даже знаю, кто подсадил её в меня. Моя сестра, малолетняя. С мозгами, добавляет эта злобная стервочка.

Лицо Заруцкого непривычно сонное, не встаёт так рано. Приятно до ужаса, осознавать его желание отвезти меня на работу, увидеть с утра, поцеловать...

— Вечером могу не успеть забрать, — говорит он мне, а стерва тычет в него пальцем и говорит: вот оно, я же говорила! Много подвигов не будет.

— Не страшно, — а сама сникла. Я так рассчитывала на этот вечер.

Отъезжаем от дома. Причины не объясняет, почему не может заехать после работы и меня разрывает на части незнание и разочарование. Не спрашиваю и взрывается болью, ревностью, перекрыв даже радость утренней встречи. Я то думала теперь все будет по-другому. Глупая!

— Ди-на, — успокаивающе гладит по коленке — Расстроилась?

Глотаю подступившие слёзы, боже, не могу успокоиться. Да что со мной? Чувствую не хорошее. Отворачиваясь к окну усиленно моргаю. Понимаю глупо, но не могу никак совладать с собой.

— Ди-ин... я по стараюсь, — слегка коснувшись, щеки привлекает внимание.

Проморгав слёзы и сглотнув ком в горле, через силу улыбаюсь в ответ. Ещё не надышалась, не насмотрелась, мне мало! Мне так мало! Не выдержку целый день без него, как я жила эти дни не понимаю.

По пути берет за руку, целует пальцы, обещая глазами больше, чем просто поцелуи. Но когда?

Остановившись на парковке у бизнес центра серьёзен, как никогда. Закуривает, выдыхая горький дым в окно и молчит. Чувствую напряжение, внутри от страха всё переворачивается. Я его не понимаю, кричу про себя! Сердце болезненно сжимается. Я хочу его понимать!

— Я люблю тебя, — смотрит на меня с болью в глазах. — Дин, верь мне. Веришь?

Не могу вымолвить хоть слово, хочу и не выходит, смотрю, речь не идёт, маленькое простое слово. Не верю. Смотрю на него большими глазами и не могу озвучить правду. Не верю. Любишь, но не верю. Он читает по глазам. Отворачивается к окну выпуская струйку дыма, чувствую запах и даже он такой родной, я помню его на вкус. Смотрит перед собой.

— Дин, что у тебя было с ним?

Чуть ли не открыв рот смотрю на него во все глаза, вопрос шокировал. Отворачиваюсь, снова поворачиваюсь. Взгляд перед собой, ждёт, в подрагивающих пальцах вертит зажигалку. Одетый в тёмно-серые брюки, синюю рубашку, две верхние пуговицы не застегнуты, лицо до сих пор сонное, будто очень не выспался. Что делал ночью?

Тяну время, которое, как назло бежит слишком быстро. Что я могу ответить, нечего сказать. Яркие слайды перед глазами, о которых Заруцкий не должен узнать никогда. Я хотела бы забыть, но не получится. Не надо, прекрати спрашивать.

— Я тебя не отпущу, — ревность в его взгляде обжигает.

Глаза в глаза, первая не выдержала. Чувство вины захлёстывает, рвётся наружу прости, но моя внутренняя стерва, показывает кулак и я молчу.

— Для тебя это важно? — голос дрожит от внутренних переживаний.

— Вчера сказал всё, что было на душе. Чёрт возьми, было тяжело... Хочу знать, что у тебя внутри, как есть. Теперь не могу тебя отпустить.

Сказал и ты скажи, ехидничает стерва. Скажи, скажи, требует она. Что сказать?! Ты у меня внутри. Только ты! Засел пустив корни, словно сорняк и не вырвать, не вытравить.

— Я... — не знаю, мыслей миллион, а озвучить нечего. — Что именно ты хочешь знать?

— Всё, как есть.

Перед глазами мы, в объятиях друг друга, чувствуем, предугадываем, вдыхаем, выдыхаем одним воздухом. В моих глазах ужас, я чувствую, что он видит. Почему так же не понимаю Заруцкого? Внимательно наблюдает за мной, ловит каждую эмоцию на перепуганном лице.

— Дина, — зовёт глухо

Дёргаюсь от звука собственного имени, как от удара.

— Познакомилась в тот день, когда сбежала от тебя, — вру, мы даже не были знакомы. — И... Это всё...

Вижу не верит, прячу глаза. Сама знаю, такое поведение не в моём духе. Я бы тоже не поверила.

— Он звонит? Вы виделись ещё?

Резко вскидываюсь. Думает буду как и он, на два фронта!

— Нет. Номера не спрашивал, я не давала. Больше не виделись.

Кажется у меня на лице написано, лгунья, по крайней мере щёки точно горят. Смотрю на свои руки, сжимающие ручки сумки.

Вот оно, призрачное счастье, ещё чуть-чуть и разлетится на мелкие кусочки.

— Судишь по себе? Боишься у меня есть ещё кто-то, кроме тебя? — взрываюсь. Ору, прямо кричу на него и тут же жалею об этом. Остановиться не могу, понесло. — Она кто?! Что у тебя с ней?!

Закуривает вторую подряд, наполняя салон привычным ароматом табака. Вопли оставляет без внимания. А мне легчает, выплеснула.

— Было один раз, год назад, — чувствую, о чём-то умалчивает. А зверь уже терзает душу, кровь стекает по сердцу. Один раз, год назад, за моей спиной.

— И всё? А этот раз?

— Не знаю, что ты видела?

— А чего я не видела?! — В моём голосе истеричные нотки.

Еле сдерживаюсь, чтобы не накинуться на него. Сжимаю кулаки, ударить прямо по лицу, по лживому лицу. Я себя не узнаю...

— Было! Да, было. Не хочу себя оправдывать, но она сама проявила инициативу.

— И всё же оправдываешь! Ты не смог отказать! Она к тебе неравнодушна?

— Может быть. Случая не упускает предложить себя.

— А ты не можешь отказаться...

Каждое слово разрывало меня на части, не хочу ничего знать. Нет, ты слушай и запоминай, наставляет стерва. Милочка, да у тебя соперница нарисовалась.

Молчим, тяжело дышу и если бы не злость и желание его придушить, наверное бы уже истерила. Этот горький урок мне никак не даётся, я никогда его не усвою.

— Ты делаешь мне больно. Каждое слово впивается в меня острым осколком. Мне рядом с тобой постоянно больно. Мне плохо от собственного поступка, а ты напоминаешь, заставляешь вспоминать...

Обнимает крепко, целуя в шею, шепчет на ухо:

— Прости...

— Мне мало, очень мало, я хочу тебя больше... Много. Постоянно, — целую его губы, мои, любимые, родные. Я не отдам! Готова биться насмерть.

Долго целуемся, мне мало, хочу себе каждую секунду его жизни, в личное пользование, только для меня.

Время поджимает, надо идти. Так сложно отпускать, ещё сложнее уходить самой.

— Я буду скучать... — смотрит в глаза.

— Уже скучаю, — его лицо такое родное, такое моё, не могу насмотреться.

Глажу пальцами по щекам, царапаясь щетиной.

— Мой!

— Твой... — грустно улыбается, целует быстро в губы.

Вылезаю из машины иду не твёрдыми шагами, знаю, зелёные глаза преследуют, ощущаю тревогу и боюсь самого страшного, не вернётся...

Вот оно призрачное счастье... Закрывается за мной тяжелая дверь здания, отрезая от него толстыми, непробиваемыми стенами. Не проживу этот день, протянуть сил нет. Поднимаюсь по лестнице, привычный взгляд на парковку, машины нет, готова расплакаться... Бежать за ним.

Галя встречает подозрительно прищурившись.

— Примирение состоялось?

— Состоялось, — чувство вины за собственную слабость терзает.

При случае буду себя ненавидеть ещё сильнее, чем прежде. Стерва внутри меня, громко хохочет.