Измена. Убей меня

Глава 17

Едем молча, нервничаю дико, конечно внутри спокойнее намного, чем обычно, всё же напряжёнка. Алкоголь правда помогает, открытые кровоточащие раны под анестезией, боли не чувствую. Соня с Федей не перечили, когда просила заехать сначала на работу. Мне просто надо задать пару вопросов и добить себя окончательно. Я не сумасшедшая. На пару минут поверила проскользнувшей мысли, что все вокруг в сговоре. Вот это действительно безумие.

По пути перестраиваю план в голове, можно сделать намного проще. Посетить памятный двор и тогда, только после решать, стоит ли задавать кому-то вопросы. Хотя даже и не знаю, что хочу там увидеть.

Стою перед громадиной бизнес-центром, муравейник чистой воды. Суета, возня, жужжание, как много людей... Заходить не хочется, останавливает не только хаос скопления. Что-то пугающее, смотрю на двери, слышу как дышу, веет таким холодом. Не зря сменила маршрут проверки последних ниточек. Пячусь задом.

— Передумала? — за спиной голос сестры.

— Давно. — Уверена, я больше никогда не вернусь на работу.

Провожатые, переглянувшись, направляются к машине.

— Подождите, — окрикиваю. — Нам надо сходить туда, — указываю рукой на жёлтый дом.

Соня тихо, не расслышать, разговаривает с Федей, он только кивает. Идут следом через дорогу, чуть позади меня. Во дворе ничего не изменилось, та же старая разбитая детская площадка, травы пожухшей нет, убрали видимо. Фасад не кажется настолько состаренным, каким виделся тогда. Осматриваю, не могли настолько шустро отремонтировать. Два подъезда, без изменений. Двери новые с домофонами, ещё важный момент, двор забит машинами под завязку. Боюсь оборачиваться на парочку за спиной, я и без этого чувствую взгляды. Негодуют, что мы тут делаем.

Возле нужного подъезда стою, скамейка старая, но целая, расписана спинка маркерами. Сердце начинает тревожно биться. Зря волшебного чаю не выпила с утра. Поверила справлюсь и ошиблась. Внутри дрожу, знаю дальнейший сценарий. Чуть удивлена, дверь поддаётся, видимо неисправен домофон. Внутри нет запаха сырости, мрачно, чего хотела от старого дома. Горит свет, преодолеваю пролёт и оборачиваюсь. Сестра следом, Федя остался на улице, может и к лучшему. Запыханная поднимаюсь на последний этаж, светло, окна мытые, стены покрашены, хоть и давно. Нажимаю кнопку звонка. Ждём, долго ждём.

— Дина...

— Сонь, пожалуйста, ничего не говори.

Сестра перепугано озирается, мне нечего объяснить, совершенно. Звоню ещё и ещё, за дверью тишина. Из квартиры напротив выходит женщина.

— Да не трезвоньте, никого там нет, кроме кота.

— А где он? — вырывается.

Осматривает нас.

— Как обычно, улетел на какую-то конференцию.

Моргаем друг на друга глазами.

— Студентки? Опять забыл! Старый дурак, вечно гоняет вас попусту.

— Студентки... — мямлит Сонька, берёт меня за руку и тянет вниз.

— Может что-то передать? — говорит вслед женщина.

— Спасибо, не нужно, — тащит меня за собой.

Я неживая ни мёртвая, старый дурак, студентки.

— Дина, может, скажешь кого мы там искали?

— Ответ мой тебе не понравится.

— Всё, хватит, едем в клинику.

Действительно хватит, прекрати Дина сходить с ума. Колотит, осознать нужна смелость. Я больная на голову.

— Сонь, что с бабушкой, где она?

Разом на меня обернулись, Федя чертыхнулся резко затормозив.

— Бабушка на принудительном лечении в психиатрической больнице.

Жаром обдаёт, страх, липкий и мерзкий ползёт по спине. Дышать тяжело, кислороду не хватает, вдыхаю через рот. А сестра продолжает:

— Тебя постоянно берегли, старались не беспокоить и многое не говорили при тебе. Наша бабушка была не в себе, когда её хотели определить в клинику хорошую, она бежала. Через несколько месяцев заявилась к нам, побыла пару часиков и сказала: "всё, иду сдаваться". И правда сама пришла в городскую психиатрическую больницу, там и по сей день содержится.

— Она настолько опасна для общества? — помню её всегда такой милой, улыбчивой.

— Скорее для себя. Но и для общества наверное. Мама рассказывала, когда с тобой выписали из роддома, бабушка выкрала тебя и вернула только через сутки. Представь, что пережили родители.

Мы с Федей обалдело воззрились на Соньку. Вот почему никогда не оставляли с ней без присмотра. Час от часу не легче, как много знает моя сестра и что ещё неведомо мне. Боюсь спросить и слышу как трезвонит мой телефон. Выкиньте, разбейте, только пусть умолкнет, раздражает до безумия! Швыряю сумку подальше от себя. Жаль не накатила.

Красивое, современное двухэтажное здание приветливо встречает, от глянцевых фасадов отблёскивает отражение скупых лучей солнца. Руки холодеют, как и я сама, на территорию не пускают. Оставляем машину и мимо шлагбаума идём во двор. Я замыкающая, Соня с Федей, судя по всему знают дорогу. Оборачиваются по очереди, боятся сбегу, видимо как бабушка. В горле пересохло, хоть глоточек воды нужен. Нас приветливо встречают в холле, пока эти двое объясняют цель визита, я стремлюсь к кулеру. Наливая воду, вижу дрожащие пальцы.

Соня зовёт, вцепившись в стаканчик бреду следом до нужного кабинета. Мы чуть раньше, приёма нет, как и владельца. Плохо помню, но кажется сюда меня водили пытать. Прицепилось детское слово из дневника. Да нет, посмотри внимательнее, всё новое, диваны, цвет стен, двери кабинетов. А ощущение тоже. Снова не могу дышать, вдыхаю через рот. Соня сжимает мои пальцы, отбирая смятый стаканчик.

— Дина, всё хорошо, ещё воды принести?

— Выпить покрепче и побыстрее.

Сестра вскидывает брови и просит Федю принести воды. Провожаю его глазами.

— Не переживай, тебя к этому доктору водили в детстве. Просто поговорит с тобой.

Кажется я на грани обморока. Права, тот самый... Голова так разболелась, невыносимо. Хочется схватиться за неё и не дать лопнуть от давления. Я ничего не слышала, я ничего не видела, я отказываюсь от всех слов ранее сказанных. Если сейчас не вернусь к нормальной жизни, они меня упрячут вслед за бабушкой. Не знаю как выкинуть из головы, то, что происходило со мной. Перед глазами пролетают события последнего месяца. Нас двое сумасшедших, с одной проблемой, и не может быть так, чтобы мы сходили с ума одинаково.

Один раз получилось и второй получится. Стоит только отказаться и всё забудется. Не важно верят мне или нет, важно было это или нет. Было, я не сумасшедшая и однажды я в этом разберусь, но не сейчас, сейчас лучше забыть.

По коридору идут двое, я сначала их почувствовала, потом увидела. Один небольшого росточка, бородатый пожилой дядька с залысинами. Его взгляд цеплялся за меня издалека. Второй, здоровенная детина, одетый в голубую униформу, моложе, быстро тараторил чуть склонившись. Тяжело сглотнула, выпрямилась уставившись прямо перед собой. Прошли мимо, открыли кабинет и вошли.

Исподлобья поднимаю взгляд на сестру и Федю. Смотрят в телефон, тихонечко переговариваются. Поднимаю сумку, встаю и шагаю в сторону выхода, если окликнут, рвану бежать. Без боя не сдамся. Оказавшись на улице понимаю, меня никто не преследует, беспрепятственно вышла, словно тень. Покинув двор оборачиваюсь, погони нет, телефон молчит. Тороплюсь оказать как можно дальше.

Сама могу решать, я владелец своей судьбы, выбираю реальный мир, и я в нём останусь. Мне не нужны для этого доктора, ещё более больные на голову чем я. Только заметила, зажала пальцами кулон и держусь за него как за спасение. Вдыхаю глубоко холодный воздух, куда иду не знаю.

Перебежав дорогу застываю, рядом с тротуаром паркуются две иномарки, владельцы почти одновременно вылезают, здороваются. Кажется снова забыла как дышать. Даниэль. Непринуждённо ведут беседу и направляются к дверям ресторана. Одет в чёрные брюки и рубашку в тон, волосы кажется чуть короче, чем были. Мимо меня, словно я пустое место, такой земной и настоящий. Так близко рядом, что я даже глаза рассмотрела, совершенно обычные, серые, красивые конечно...

Исчезают внутри, а я развернувшись следом остаюсь на месте. Усмехнулась, потом фыркнула и почему-то со злостью вслух выдала:

— Зря не убил, зря.

Зашагала прочь, набирая номер Заруцкого. Одновременно дозвониться пыталась Соня, на что я ей отправила сообщение.

"Всё хорошо, я с Костей."

Спустя два часа Константин Заруцкий осыпал нежностями, а я сидела напротив, позволяя себя держать за руку, и подозрительно его осматривала. Несёт чужим домом и приторными духами, губы целовали другую. Хочется коснуться пальцами и проверить остались ли отпечатки, подробнее рассмотреть эту тварь, что думает, будто принадлежит ей.

— Ты переедешь ко мне наконец-таки уже?

Никогда Заруцкий, никогда. Вспоминаю своё состояние рядом с ним, без него и отвращение плещет. Хочу выдернуть пальцы из его ладони. Отнимаю всё-таки, берусь за бокал, большой глоток вина.

— Не слышу ответа, — пытливо смотрит.

А ведь и правда любит, сильно любит, не ошибалась, дышит мною. Тогда не понимаю причин измены. Очередной глоток он останавливает.

— Дин, опять хочешь напиться и уснуть, — в тоне укор.

Хочу, хочу свалиться замертво и проснуться нескоро. Что ты на меня так смотришь, любишь, любуешься, желаешь... Я разговариваю с ним мысленно, как и отвечаю на вопросы. Ждёт, злится на моё настроение, опасается я знаю о ней. Да любимый, осведомлена.

— Мы решили начать с начала, так с самого начала и начнём, с ухаживаний.

— Намёк понял, — прикуривает нервно. — Чем вчера занималась?

О-о, начинает из далека прощупывать почву. Заруцкий, ты для меня открытая книга.

— Ничем, в постели валялась, книжку до утра читала.

— Что читала?

— Любовное фэнтези, магия и всё такое, — очередной большой глоток вина.

Заметила, я вкуса не чувствую, рецепторы отказали.

На секунду его зрачки расшились. Жаль дымом не поперхнулся. Не комментирует, лихорадочно скачет с одной мысли на другую. А у меня внутри всё опускается, плечи никнут. Подтверждает мои страхи, слышу, ощущаю, как Заруцкий паникует. Тоже отпивает из бокала, наблюдаю. За рулём же.

— Я так понимаю тебя надо отвезти домой?

— Да, мне надо домой, не спала со вчерашнего, зачиталась совсем, — сколько фальши в моём голосе.

— Такое впечатление, что вернулся в прошлое. У тебя такой взгляд... — качает головой.

Я больше не смотрю с обожанием? Не скулю по щенячьи? Что не так, Константин Заруцкий? Мысленно адресую, и улыбаюсь. Глупая псина я была, каждодневная кукла, а вдруг встретимся, увидимся, а я без укладки, макияж не тот. И сейчас. Синие джинсы, ботинки без каблука, водолазка, что надевала вчера, полное отсутствие макияжа, слегка растрёпанные волосы.

Домой везёт в молчании, обдумывает, анализирует вечер, пытается себя успокоить. Мне на руку, нет желания лицемерно беседовать, я его видеть не могу залапанного, когда воняет дешевыми духами. Может и дорогими... Улыбаюсь, сразу замечает. Бросает частые взгляды. Пусть, плевать. Заруцкий меня сегодня просто убил.

Вообще очень тяжёлый день был, я столько пережила за последние сутки. Надеюсь меня не ждёт смирительная рубашка в родной гостиной.

Ждёт только сестра, одна, как истукан сидит на диване, не оборачивается.