Ритм Карецкого

Елки-палки! Когда же он плюнет на все и поедет в этот самый «отпуск»?

— Отдых помогает на многое взглянуть по-новому и найти решение даже самых сложных задач, — нейтрально согласилась с ним Валерия.

Карецкий подумал, что это чертовски верное наблюдение. Только у него никак руки не доходят до того, чтобы и самому его использовать. А вот спросил он совсем иное:

— Мы с вами встречались недавно? Не могу вспомнить, но это прям достало… — Глянул в упор на собеседницу.

А Валерия как-то хмыкнула и, как показалось Русу, постаралась спрятать некоторую неловкость за ироничной усмешкой.

— Я на вас налетела в аэропорту как раз, чуть не сшибла чемоданом, когда в отпуск улетала, — в ее взгляде мелькнула досада.

Ей явно не хотелось об этом напоминать.

А Карецкий, наоборот, от души рассмеялся, испытав странное облегчение от того, что решилась эта «загадка».

— Блин! Точно, помню! — он даже пальцами прищелкнул…

пару месяцев назад

Стоять и пялиться в пустоту посадочной зоны было довольно тупо.

Настолько же, насколько и делать вид перед безразличными окружающими, что он смотрит в окно на самолет на взлетной полосе. Смысл? Кристина с мужем, матерью и охраной уже находились внутри, наверное. За такое количество времени они и контроль прошли, да и посадку на их рейс уже объявляли. И сколько бы Руслан ни вглядывался — уже не увидит никого из них. Да и хотел ли он этого?

Пора уходить.

Они попрощались. И он действительно «отпустил» ее и душой, и сердцем, понимая, что это — самый верный и правильный путь для обоих. А тоска, что сейчас грызла изнутри… Рус был достаточно взрослым и опытным, чтобы понимать — такое и не пройдет в одночасье. Их столько связывало, да и будет связывать всегда, что неудивительно горевать о расставании. И бесцельно стоять посреди аэропорта, потакать жалости к себе и этой тоске — бесперспективное занятие. А Карецкий старался никогда не тратить время на бессмысленные вещи. У него хватало проблем и вопросов, которые надо было решать.

Потому он все-таки заставил себя отвернуться от огромных окон терминала. Глубоко вдохнул воздух, в котором не ощущалось, по сути, ничего приятного: мешанина запахов кафетерия неподалеку, людских тел, смеси парфюмов и дезодорантов. Но Русу было не привыкать. Он работал с людьми и их телами изо дня в день, случалось обонять амбре и попротивней. И под беспрестанное многоязычное объявление всевозможных рейсов решительно направился туда, где как понимал Рус, находился выход.

Однако прошел он немного. Буквально через пару шагов кто-то налетел на Руслана сбоку, вышибая дух из легких. А какой-то массивный и тяжелый пластмассовый чемодан больно врезался в бедро, да еще и задев колено, которое тут же прострелило резкой болью.

— Б***!

Живя большую часть жизни в стрессовых и экстремальных ситуациях на работе, Рус частенько выражался крепко, даже не задумываясь.

И сейчас оно само собой вырвалось у него, пока мозг соображал, кого же Рус ухватил обеими руками: то ли обездвижил «нападающего», то ли уберег от падения того, с кем столкнулся… Или того, кто въехал в него, по факту. Хотя пах этот кто-то не в пример приятней многих окружающих. Очень «вкусно». Духи такие, что ли?

И тут Рус пожалел, как бы там ни было, из-за «крепкого» слова. Только назад же не отмотать.

Глаза сфокусировались на женщине в его руках. Красивой, кстати. И ей точно не пришлось по душе то, как Карецкий выразился.

А глаза… До жути выразительные просто. Он прям с одного взгляда про себя много нового узнал в этом взгляде. И лестного там точно ничего не было.

— Прошу прощения! — процедила она сквозь зубы, смерив его холодным и надменным взглядом. Явно приняла на свой счет нелицеприятное выражение.

— Это было больно, — огрызнулся Карецкий, типа извиняясь, ощутив внутри некоторые угрызения совести за мат.

Черт, он старался обычно не грубить женщинам. Честно. Даже если они в него врезались на полном ходу.

— Меня тоже толкнули, — также огрызнулась женщина, фыркнув. — Отпустите! — глянула на него, словно начальник на недалекого подчиненного.

Карецкий давным-давно отвык от таких взглядов в свою сторону.

Вот… странная!

Женщина же резко дернула плечами, явно намекая на то, что он продолжал ее крепко держать в своих руках. Карецкий разжал эти тиски, удивившись про себя, что сам не додумался раньше. И даже не зацепился мозгами. Стоит и пялится. Вцепился в нее, словно и он не вполне адекватен, а еще реально крепко держит же…

Она задрала голову повыше и, отвернувшись, двинулась в бок. Вновь заехав ему по ноге углом своего чертовски тяжелого чемодана. Еще и проехавшись по пальцам.

— Эй! — возмутился Карецкий, отпрыгнув назад.

Хоть и поздно. Точно синяк останется на бедре.

А эта дамочка с удивлением повернулась. И теперь уже с искренним смущением и расстройством глянула на него.

— Простите! — совершенно иным голосом спохватилась она. И теперь уже в ее взгляде светилось раскаяние. — Не хотела, честно.

Блин, ясно. Не сообразила она. Только ноге Карецкого от этого не легче.

Махнув рукой, он передернул плечами и двинулся в прежнем направлении. И даже с каким-то удивлением отметил, что пустячный, в принципе, и мимолетный инцидент встряхнул его, по большей части развеяв хандру проводов. И, уже прилично отойдя, зачем-то обернулся. То ли в последний раз хотел в окна глянуть, то ли…

Женщина стояла чуть дальше того места, где они столкнулись. Дурацкий чемодан она устроила около себя и практически сидела на том. Устало растирала шею одной рукой. И смотрела в упор на Руса. Причем так, словно бы и не отворачивалась все это время…

настоящее

— Извините, — Валерия, похоже, до сих пор смущалась из-за того случая.

А у Карецкого, наоборот, настроение на несколько пунктов поднялось, несмотря на усталость и измотанность. И отпустило то странное раздражение, что не позволяло сосредоточиться на их разговоре.

— Забудьте, — с искренней усмешкой отмахнулся он. — Бывает всякое.

И поднялся со своего кресла, стараясь не особо явно растянуть затекшие мышцы спины. Ночь в операционной сказывалась.

— На сегодня все, Валерия, — Руслан устало выдохнул.

Она тут же встала со своего кресла, заставив Карецкого даже позавидовать бурлящей энергии, которая ощущалась в каждом ее движении. С некоторым сомнением глянула.

— Что ж, была рада встрече. Сообщите о вашем решении… — кивнула Лера, подхватив свою сумочку со стола.

А Карецкий нахмурился.

— В смысле? — хмыкнул он. — Вы куда?

— Домой…? — похоже, ему впервые за все собеседование удалось вызвать у нее недоумение.

— Домой иду я, потому что отдежурил уже… — Карецкий глянул на наручные часы. — Блин, почти тридцать часов уже! — Он снова растер лицо. — А вы — можете приступать к своим рабочим обязанностям, о которых явно больше в курсе, чем я сам, — хмыкнул Рус.

Растерянность на ее лице почему-то доставляла ему удовольствие. Не злобливое. Наоборот, веселое.

— Тут рядом кабинет есть, но он без ремонта вообще, вы посмотрите, решите с сестрой-хозяйкой, что вам нужно, и определимся с ремонтом, — Карецкий достал из ящика стола ключ, подтолкнул по столешнице к Лере. Новая менеджер все еще молчала — похоже, не определившись с реакцией. — Пока можете у меня в кабинете временно разместиться. Не так и часто будем пересекаться, — ирония. Больше над самим собой. — В конце коридора кабинет начмеда, она вас может по вопросам работы больницы и нашего профиля просветить. Я предупрежу.

— А по менеджменту с кем я могу поговорить? Кто из ваших замов этим занимался? — нейтральным тоном уточнила Валерия.

— Вы теперь занимаетесь, — хмыкнул он, разведя руками. — Вы мой зам по этой части. А до того — я сам что понимал, то и воротил, честно признаюсь, — Карецкий вдруг зевнул, немного виновато покосился в сторону вновь нанятой сотрудницы. — Но я сегодня уже не в состоянии, вот честно. Давайте завтра, — не спросил, а просто поставил ее перед фактом. — Вот ключ от этого кабинета, — Рус снял один из ключей со своей связки. — Будете уходить — оставите на посту, чтобы я завтра мог в кабинет попасть. Есть еще вопросы? — осматривая стол и кабинет, проверяя ничего ли не забыл, уточнил он.

— Кофемашиной можно пользоваться, пока здесь буду разбираться, босс? — уже с усмешкой в голосе поинтересовалась Валерия.

Карецкий повернулся и глянул на нее с удивлением. Как-то непривычно прозвучало обращение. Но без издевки. Тоже с хорошим таким весельем. И с легкой поддевкой. Эта с ним точно не будет носиться, словно с душевнобольным. И Руса данный факт порадовал.

Перевел глаза на кофемашину…

— Чашки в тумбочке. Инструкция там же. Разберетесь? — все-таки с некоторым сомнением глянул в сторону Валерии.

Для него этот агрегат частью Кристи был. Доверить его кому-то еще… Сомнительно. Но… Блин, надо же жить! Она сама ему об этом в каждом своем письме и талдычила.

— Я разобралась с законодательством в менеджменте здравоохранения нашей страны, — рассмеялась Лера, чуть запрокинув голову. — Обещаю, изучу инструкцию от корки до корки, — она подняла раскрытую ладонь, словно клятву приносила.

У нее не было колец на пальцах. А волосы, когда Валерия смеялась так, очень красиво обрамляли шею и плечи. Он даже уставший это заметил. Хоть и не в тему ж, если по-правильному рассуждать.

— Зерна, если закончатся, тоже в тумбочке. Хорошего рабочего дня, Валерия, — улыбнулся он, тоже махнул рукой, типа на прощание.

И, захватив барсетку с документами, вышел в коридор.

Настолько стремительно она еще на работу не «попадала». Тут даже слово «устраивалась» неактуальным показалось. Главное, чтоб не «влипла», конечно…

И это при том, как Лера нервничала еще с вечера! Кто бы мог подумать?

А когда увидела этого самого главного врача, вообще сразу крест на вакансии поставила. Валерия этого мужчину мигом вспомнила. Уж очень сильное впечатление он на нее произвел в том аэропорту. И судя по тому, как Карецкий хмурился все время собеседования, Лера даже не сомневалась, что и он не позабыл не самый приятный инцидент их первой встречи. А Карецкий, удивив ее, еще и рассмеялся, когда она напомнила. И на должность ее взяли вот так, с ходу. И свой кабинет с ней «разделил».

Лера только в этот момент поняла, что так и стоит посреди того самого кабинета и все еще держит в руках свою сумку. Словно все еще взвешивает: уходить ей или нет? А ведь Руслана Альбертовича уже и след простыл. Поздновато сомневаться. Да и Лере в самом деле хотелось сюда устроиться. Радоваться бы, что все уладилось так удачно и быстро.

А она растерялась.

Или это он вновь выбил ее из колеи?

Сложный вопрос, Лера всегда была откровенна перед собой.

Отставила сумку на диван, стоящий под стеной. Прошлась по кабинету, осматриваясь и ощущая себя немного неловко в вотчине Карецкого. Странно это все-таки, вот так сразу, с самого собеседования, стать замом босса и остаться в его кабинете. Тем более, что они и не знали друг друга, по сути, а здесь все словно бы даже пропиталось характером начальника. Только та самая кофемашина, на пользование которой Лера получила милостивое благоволение, выбивалась из общей картины. Слишком шикарная. Даже для хорошего ремонта и явно обеспеченной больницы. Никогда бы не подумала, что Карецкий настолько сибарит. С другой стороны, что она о нем знала, кроме слухов, циркулирующих в профессиональном кругу, да той нелепой встречи в аэропорту, как оказалось? Ничего.