Принцесса на горошине

ГЛАВА 7

Утром Пал Палыч застал меня в невеселых раздумьях. Он появился в моем номере достаточно рано, и явно не ожидал увидеть меня в гостиной, сидящей в кресле у окна и глядящей вдаль.

- Ты уже не спишь? – спросил он.

Я голову повернула, посмотрела на него.

- Кровать неудобная, - ответила я. – Не спалось.

Рыков недоверчиво усмехнулся. Буркнул:

- Конечно. Заказать тебе завтрак?

- Я уже попросила принести кофе. – Вздохнула. – Обслуживание начинается с восьми утра.

Мы вместе с ним посмотрели на часы. До восьми оставалось еще полчаса, даже чуть больше.

- Понятно, - проговорил мой охранник. Прошёл в комнату и устроился в таком же, как и я, кресле, только чуть поодаль. Вытянул ноги, сложил руки на животе. На меня смотрел, а я снова смотрела вдаль.

- Что думаешь? – задал он дурацкий вопрос. Не утро, а череда вопросов, ей-богу.

- Думаю, - согласилась я. – Думаю, что со мной что-то не так.

- Почему это? – переспросил Пал Палыч, и его тон отдавал какой-то обидой, за меня же.

Я пожала плечами.

- Во мне нет радости, - призналась я. – В том смысле, что от встречи с мамой. Она ведь должна быть, радость эта, да, дядя Паша?

- По-моему, ты слишком много ждала от этой встречи, - сказал он. – А я тебя предупреждал. И Лысовский тебя предупреждал. Чтобы ты не строила воздушных замков.

Я кивнула, соглашаясь.

- Да. – Но тут же принялась развивать свою мысль: - Но дело же совсем не в этом. Не в том, какой она человек, почему так получилось и так далее. Дело же во мне.

- А что с тобой не так?

- Я не чувствую радости, - повторила я настойчиво. – Человек должен радоваться тому, что у него есть мама. И сестра. Что он не один в целом мире. А я не рада. – Я к нему повернулась. – Я вчера весь вечер их слушала, за ними наблюдала, и каждую минуту понимала, что мы очень разные. Что я не согласна, что я недовольна, что я готова начать спорить с каждым их словом. Сдерживала себя, но очень хотелось не согласиться с тем или иным.

- Взяла бы и не согласилась.

Я глаза опустила.

- Мне кажется, что это нечестно. У меня было куда больше возможностей в этой жизни что-то узнать, что-то увидеть, а чего-то, например, наоборот не знать и не видеть, чего-то плохого и недостойного. Потому что папа сделал для меня все возможное и невозможное. А мама… она его ненавидит, - произнесла я это вслух. – Она не говорит этого открыто, но я чувствую это: в её словах, в её интонации, в её злости на него.

- Да, - недобро хмыкнул Рыков. – Она его предала, а виноват, судя по всему, он. Потому что лишил её благосостояния.

Я снова отвернулась, захотелось в очередной раз вздохнуть.

- Не знаю… наверное. Но я чувствую её злость на папу, и мне хочется кричать и ругаться. Потому что для меня он был самым лучшим человеком на свете. А мама… у меня не получается её любить.

- Марьяна, ты знакома с ней меньше суток. С какой стати тебе её любить?

Я удивилась его словам. На самом деле, удивилась.

- Но это же мама. Разве любовь к ней не должна быть чем-то самим собой разумеющимся?

Пал Палыч разглядывал меня в молчании довольно долго, потом с кресла поднялся, подошёл и погладил меня по волосам, как маленькую.

- Ты ещё совсем девчонка, - ошарашил он меня. – В чем-то взрослая, а в том, что касается этой ситуации… - Он даже головой удрученно качнул. Затем выпрямился, расправил широкие плечи, и тоже глянул в панорамное окно, на городской провинциальный пейзаж. – Домой нам надо ехать, - сказал он в убеждении. – Пока не поздно.

- Почему пока не поздно? – переспросила я.

Рыков моргнул и ответил как-то невпопад:

- Потому что… вообще не поздно.

Через пару часов позвонила Лиля. Начала тараторить в трубку о том, как здорово прошёл вчерашний вечер, как довольна мама, и нам непременно нужно придумать что-то интересное на сегодняшний день.

- Давай придумаем, - согласилась я.

- Может, погуляем по торговому центру? – тут же предложила она. – Конечно, таких, как в Москве торговых центров у нас нет, но всё же.

Выбора особого у меня не было. У меня, вообще, его не было, разве что собраться, сесть в машину и вернуться в Москву, чего так жаждал Пал Палыч. Но я, кажется, к этому ещё не была готова. Знала, что чуть позже начну себя винить за то, что не попыталась, поспешила, не дала маме и себе шанса найти общий язык.

- Мы погуляем по торговому центру, пообедаем где-нибудь, - строила планы сестра, - а потом встретим маму с работы. И где-нибудь поужинаем.

План, прямо скажем, так себе, фантазией совсем не блистал. Но спорить я не стала. Торговый центр, так торговый центр.

- Нам в Москву надо, - зудел у меня над ухом Рыков всю дорогу. – Какой смысл здесь торчать?

- Поедем, - говорила я ему уже в который раз. – Завтра.

- Дела не решаются, Марьяна. Надо собрание собирать, с нотариусом встречаться.

- Я всё знаю, Пал Палыч. И обо всём думаю. Завтра поедем домой.

Такое ощущение, что Рыков нервничал. Я приглядывалась к нему некоторое время, потом решила поинтересоваться:

- Что-то случилось?

Он обернулся ко мне с переднего сидения, взглянул с недоумением, и совершенно искренне ответил:

- Нет. Ничего не случилось, Марьяна Александровна. Всё под контролем.

Я не торопилась отпускать его взгляд, но затем всё-таки кивнула и проговорила:

- Хорошо.

Конечно, гулять по незнакомому торговому центру одну меня никто не отпустил. Мы встретились с Лилей в холле первого этажа, сестра эмоционально бросилась мне на шею, а потом уставилась на Рыкова и ещё одного охранника.

- Они с нами пойдут? – задалась она вопросом.

Мне пришлось кивнуть.

- Да. – И поспешила успокоить: - Они не будут мешать, будут держаться на расстоянии.

Рыков в упор смотрел на Лилю, будто ожидая, что та начнёт спорить и пререкаться с ним. Но та промолчала, повернулась ко мне, и снова подхватила под руку.

- Пойдем, я тебе покажу, тут есть суперский отдел нижнего белья. Уверена, тебе понравится.

Я всеми силами старалась настроить себя на то, что проводить время с сестрой – это те уникальные моменты жизни, которые бесценны, которые нужно запомнить и ими дорожить.

- Посмотри, какой цвет! Огонь, правда?

Лиля покрутила передо мной вешалкой с кружевными трусиками. Цвет, на самом деле, напоминал цвет пламени. Уверена, сестра такое любит.

- Тебе купить? – поинтересовалась я.

- Ой, можно, да?

- Это новая коллекция, - подоспела к нам молодая продавщица, услышав заветное слово «купить». – К нему еще есть бюстгальтер, показать?

- Да, да, покажите, - затараторила Лиля и отошла от меня. А я со вздохом огляделась по сторонам. За витринным стеклом нас, точнее, меня, поджидал Пал Палыч. Я несколько секунд наблюдала за ним, и понимала, что его поведение этим утром меня беспокоит. Пал Палыч будто нервничал из-за чего-то, чего-то ждал, без конца посматривал на часы на своём запястье. Ему прямо-таки не терпелось покинуть этот город.

- Марьяна, ты посмотришь на меня? – позвала меня сестра из примерочной, а я не удержалась и ответила немного резко:

- Просто купи его, Лиля. И пойдём.

- Тебе ничего не понравилось? – спросила Лиля, когда мы покинули магазин.

- Дело не в этом. Просто голова занята другим, - ответила я.

- Чем?

- Делами.

Что я могла ей объяснить? Только добавила:

- Мне нужно в Москву. Завтра утром я уеду.

Лиля поотстала от меня на полшага, словно обескураженная, но затем быстро меня догнала. Наверное, побоялась столкнуться ненароком с Рыковым, который следовал за нами.

- А я? – спросила сестра.

- Что ты? – удивилась я.

- Я с тобой поеду?

- Я не знаю. Это надо решить тебе. Тебе есть куда ехать в Москве? Ты же уволилась с работы.

Не знаю, зачем я это сказала. Наверное, не следовало, ведь я прекрасно осознавала, чего именно Лиля от меня ждет. Приглашения вернуться вместе со мной в Москву, приглашения пожить у меня дома. Ведь все эти действия никак бы не сказались на моих возможностях, не привели бы ни к каким особым затратам. Сестра просто, после одного моего слова, оказалась бы полностью на моём попечении. Кстати, мама вчера мне на это серьёзно намекала. Я намек уловила, её услышала, но никаким образом в моей душе это не отозвалось. Кстати, за это я себя также утром корила. Я ведь радоваться должна, что рядом со мной будет родной человек. А то и два. Ведь маму нужно будет приглашать в гости.

- Я буду приезжать к тебе так часто, как смогу, - сказала она мне вчера за ужином.

Есть всего два пункта, которые будут отвлекать её от частых визитов ко мне – это работа и муж. Подозреваю, что эти обстоятельства не столь важны для того, чтобы долго их преодолевать.

Я ужасный человек. Ужасный, ужасный человек. Как я могу думать так? Точнее, додумывать за других?

- Лилька! – услышала я незнакомый мужской голос. Невольно обернулась на него, но сестра тут же вцепилась в мою руку и потащила вперёд. Зашипела:

- Пойдём, пойдём скорее.

- Что такое? – Я шла за ней, но всё равно обернулась на ходу. Увидела молодого, худого парня, который спешил к нам от эскалатора гигантскими шагами. Он был высокий, худой, ноги у него были длинные, и шаги от этого гигантские. Черное, растянутое худи, черные джинсы, в общем, он был длинный, худой и черный. А ещё лицо у него было недоброе, но, возможно, недоброе только по отношению к моей сестре.

- Лилька, сюда иди! – выкрикнул он ещё раз, зашагал к нам, но был остановлен бдительным охранником. Парня невежливо толкнули в грудь, и он остановился, ошарашено моргнул, явно не сообразив, что происходит. Поинтересовался: - Вам что надо?

- Не подходить, - сквозь зубы сообщили ему.

Парень уставился на Лилю, затем на меня, после снова на Лилю. И поинтересовался уже у неё:

- Ты сдурела, больная?

Лиля словно пряталась от него за моим плечом, только выглядывала из-за моей спины, и, кажется, чувствовала довольство от того, что на её стороне телохранитель сестры.

- Коля, я тебя просила меня не искать и не звонить мне? Вот и отстань, наконец.

- Это твой парень? – спросила я.

- Бывший, - с презрительным фырканьем пояснила Лиля.

А Коля только глазами хлопал, не зная, как к бывшей возлюбленной приблизиться. И поэтому обличительно ткнул в неё пальцем.

- Значит, бывший? – неожиданно прогремел он обиженным тоном. – Тогда деньги мне верни!

- Какие деньги? – тут же взбеленилась Лиля, и всё происходящее стало смахивать на некрасивую скандальную сцену, да ещё посреди торгового центра.

- Пятнадцать тысяч! Которые ты взяла у меня на свою Москву! Ты мне что говорила? Устроюсь, позвоню тебе, приедешь! И кинула! Курва!

- Сам ты!.. – У Лили с языка явно рвалось какое-то ругательство, но она кинула на меня быстрый взгляд и сдержалась. Гордо вскинула голову, задрала повыше подбородок, а бывшему возлюбленному с пафосом сообщила: - Если бы ты был настоящим мужчиной, Коля, сам бы поехал и устроился. А ты на меня, на женщину, всё свалил! И ещё денег от меня требуешь. – Лиля взяла меня под руку и попросила: - Пойдём, Марьяна, не хочу с ним больше разговаривать.

Мне, собственно, тоже не о чем было разговаривать с этим молодым человеком, и произошедшая прилюдно ссора, мне тоже не понравилась, поэтому спорить я не стала, развернулась и пошла прочь, всё ещё чувствуя пальцы сестры на своём локте. А вот она всё же обернулась на ходу, кинула на бывшего кавалера злорадный взгляд и веско добавила: