Принцесса на горошине

ГЛАВА 11

Время от времени Марат наведывался в Казань, повидаться с семьей. Случалось это не часто, раз в два-три месяца, в зависимости от его занятости. Телефонную связь поддерживал с родителями и сестрами постоянно, а вот ездил не часто. Но я всё равно отмечала, что возвращается он каждый раз не слишком воодушевлённым и радостным оттуда. Пообщавшись с семьёй, Марат становился задумчивым и хмурым.

- Что-то не так дома? – каждый раз спрашивала я. А Давыдов, вместо того, чтобы что-то мне рассказать или обсудить, сразу как-то подбирался, бодрился, и неизменно отмечал:

- Нет, всё хорошо.

Ну, хорошо и хорошо. Что я могла возразить, если с его родственниками знакома не была?

Если честно, чем дальше, тем больше такое положение вещей меня беспокоило. Вроде бы, чего проще, познакомить любимую девушку с папой и мамой, правда? Я вот его со своими близкими познакомила, причем, давным-давно. А Марат… каждый раз, когда я осторожно заводила об этом разговор, кивал, соглашался, обещал, но ничего так и не предпринял. А мне было неловко… Сама тема его родителей стала не то чтобы запретной, но словно неохотной. Ведь каждый раз наш разговор о них приходил к тому, что, наверное, мне пора бы с ними познакомиться. Мы вместе год, и это странно, что они обо мне не знают.

Странно, и даже ненормально.

А тут отец предложил Марату работу. И пока я искренне за него радовалась, Давыдов снова засобирался в Казань.

Я хотела промолчать, буквально просила себя промолчать, но не смогла. И только поинтересовалась:

- Посоветоваться?

Марат быстро глянул на меня, хмуро сдвинул брови. Отвечать ему, явно, не хотелось. И начал он путано:

- Маша, у меня есть обязательства.

- Какие обязательства? – тут же зацепилась я за его слова. – Перед кем?

- Перед родителями, - вроде бы удивился Марат. – Маша, ты не понимаешь…

- Тогда объясни.

- Я пытаюсь, уже некоторое время пытаюсь тебе объяснить. И прекрасно понимаю, почему тебе так трудно понять. Наверное, всё, что я тебе говорю, кажется тебе несущественным, старомодным. Но у нас традиционная татарская семья. И, по-хорошему, я должен был остаться в Казани, рядом с родителями. Это мой долг. А я уехал в своё время, обещал, что вернусь после того, как окончу институт. – Марат развел руками. – Но как-то не выходит. А теперь здесь ты, и всё окончательно осложнилось.

- Твои родители хотят, чтобы ты вернулся жить в Казань? – Я не на шутку удивилась.

А Давыдов выглядел расстроенным.

- В принципе, это предполагается… в будущем.

Я не понимала. Никак не могла понять.

- Марат, у тебя здесь такие перспективы. Ты согласился на должность…

- Почти согласился, - поправил он меня.

- Хорошо, почти, - не стала я спорить, и продолжила недоумевать: - А там что?

- У отца тоже бизнес. Ты же знаешь. Я рассказывал.

- Знаю, рассказывал, - кивнула я. – По разведению лошадей. Марат, где ты, а где лошади?

- Между прочим, я вырос среди лошадей.

- Если бы для тебя это было важно, ты бы там и остался, а не поехал в Москву учиться, - сопротивлялась я.

Он вздохнул, для чего-то махнул рукой и в тысячный раз повторил:

- Я единственный сын. Я должен перенять дело отца.

Мне очень хотелось доказать ему, что это не его дело, если бы оно было Марату по душе, он бы не стоял сейчас рядом со мной. А скакал бы где-нибудь на гнедом жеребце, чтоб его… Но я понимала, что доказать ничего не смогу. Как доказать человеку его несостоятельность в каком-то деле, если он сам прекрасно её осознаёт, но его просто мучает чувство вины перед отцом?

- То есть, ты откажешься от предложения отца? – решила уточнить я.

Он мялся. Помолчал, заметно сомневался. Затем сказал:

- Нет. Я стараюсь найти компромисс.

Это было смешно. Какой компромисс можно найти между должностью директора столичного филиала огромного холдинга и управлением семейным бизнесом коневодства?

- А твои родители знают… про меня?

По-моему, это был довольно простой вопрос, не требующий долгого обдумывания. После года отношений, довольно странно скрывать от родителей свою девушку. По моему мнению. Но Марат, судя по всему, так не считал. Вот и в этот раз он помолчал, затем успокаивающе улыбнулся мне.

- Всему своё время.

Ненавижу это выражение. Наверное, потому, что слышала его от Давыдова две сотни раз, вот и возненавидела. И в какой-то момент так устала от его бесконечных обещаний, что в один прекрасный день решила взять ситуацию в свои руки. И будь, что будет. Марат вернулся от родителей, согласился на предложение моего отца о работе, вступил в новую должность, и, вроде бы, можно было успокоиться и порадоваться, я, на самом деле, жила мечтами о том, что наша с ним жизнь так и будет протекать. В спокойствии, благосостоянии, в том, что папа будет гордиться и мной, и зятем. Что мой муж сможет стать для него настоящей поддержкой в бизнесе. Я настолько досконально расписала в своём воображении свою будущую счастливую жизнь, что, в конце концов, осталась лишь одна нерешенная проблема – родители Марата. С которыми мне было необходимо познакомиться, наладить отношения, стать и для них любимой невесткой, и тогда жизнь потечет приятная и счастливая, без всяких шероховатостей. И поэтому, когда мне представился случай, я решила взять инициативу в свои руки.

Но если уж совсем честно, то я этого случая уже некоторое время поджидала. Нужно было всего лишь ответить на звонок мамы Марата, которая звонила ему практически ежедневно. Ответить, якобы случайно, познакомиться с ней, завести разговор… Я много раз видела ее имя на дисплее телефона, присутствовала при разговорах Марата с матерью, но он никогда не упоминал обо мне, и меня это обижало. Чем дальше заходили наши с ним отношения, тем обиднее мне становилось. Я понимала, что меня прячут. Я то, что нужно скрыть. Причины и объяснения такого поведения не находила, а Марат разъяснять не желал, отговаривался легкими и чуть нелепыми фразами.

И поэтому, когда мне представилась возможность, когда мама Марата снова позвонила, а его не оказалось рядом, я, решившись в один момент, взяла и ответила на звонок. Подняла трубку телефона.

У неё было очень красивое имя. Алия. Алия Ренатовна. И очень мягкий, спокойный голос.

Издалека я уже не раз его слышала, но когда заговорила с ней, даже в её спокойных интонациях я уловила удивление. Оттого, что ей ответил не сын.

- Вы домработница? – задала она осторожный вопрос после вежливого обмена приветствиями. – Марата нет дома?

- Марата нет дома, - подтвердила я, стараясь держаться со всем спокойствием, которое у меня было. – Но я не домработница. Я его девушка, меня зовут Марьяна, - оповестила я её. И сердечно добавила: - Я очень давно хотела с вами познакомиться, Алия Ренатовна.

- Давно? – переспросила она. – Занятно.

Конечно, не на такую реакцию я рассчитывала. Не на многозначительное «занятно». Из-за того, что всё пошло не по моему плану, я немного стушевалась.

- Значит, вы девушка моего сына? – переспросила она.

- Да.

- И что это значит?

- Что значит? – растерялась я.

- Ну да. Извините, я не слишком разбираюсь в нынешних нравах молодежи. Во времена моей молодости такого не было. У нас не было статуса «девушка». Сначала невеста, потом жена.

Странный разговор. Я не знала, что ответить.

- Мы с Маратом… - начала я, но Алия Ренатовна меня перебила:

- Живете вместе?

- Нет, - быстро ответила я. Не знаю, соврала я или нет. Мы, на самом деле, вместе с Давыдовым не жили, конкретного разговора об этом никогда не заходило, но просто потому, что я сама в этом никакой необходимости не видела. Я знала, что всё зависит лишь от моего желания. Я могла поехать к отцу, оставаться там несколько дней, затем, соскучившись, вернуться в Москву и прожить следующую неделю в квартире Марата. Готовила ему завтраки и ужины, занималась, ладно, делала вид, что занималась домашними делами, так как, домработница приходила через день, и забота о нём доставляла мне удовольствие. А конкретный вопрос о моем статусе рядом с ним, да ещё от его матери, заставил меня растеряться. Я почувствовала себя глупой девчонкой, которая пытается плести какие-то непонятные интриги, стараясь показаться взрослой и продуманной.

- Очень странно, что мой сын ничего про вас не рассказывал, - продолжала удивляться Алия Ренатовна. – Я обязательно задам ему этот вопрос.

Я почувствовала себя униженной. Возможно, она и не старалась уколоть меня намеренно, но мне стало неприятно.

- Вы ведь передадите ему, что я звонила? – спросила она. – Извините, я не запомнила ваше имя, оно… непривычное для моего слуха.

- Меня зовут Марьяна, - повторила я расстроено.

- Марьяна, - повторила за мной Алия Ренатовна. – Никогда такого не слышала. Очень красиво.

- Спасибо, - пробормотала я, не зная, что ещё сказать.

- Пожалуй, я позвоню сыну на мобильный…

- У него совещание до двенадцати, - выпалила я.

- Ах, вот как. Что ж, хорошо. Тогда подожду, когда он мне перезвонит.

То есть, мне предстояло сознаться Марату в том, что я говорила с его мамой. Что взяла трубку, когда она позвонила, хотя, автоответчик чётко определил, кто звонит. То есть, я сделала это намеренно.

О чем я только думала?

О том, с какой легкостью буду рассказывать вечером Марату о том, как мы мило поболтали с его мамой, о том, что мы с ней друг другу понравились и в будущем непременно станем подружками. А теперь выходило, что я всё испортила. Алия Ренатовна явно не обрадовалась нашему с ней знакомству, и, вообще, моему присутствию в жизни сына.

- Зачем ты это сделала? – спросил меня Марат, когда я ему призналась. Понимала, что признаться надо, ведь его мама ждет от него звонка. К тому же, я уверена, что если бы я промолчала, рассказала бы она. И всё было бы ещё печальнее в итоге. Для меня.

- Я хотела с ней познакомиться, - честно призналась я. Посмотрела на него. – Ты же нас не знакомишь.

Давыдов недовольно поджал губы.

- Я бы вас познакомил, Марьяна, - проговорил он, но с явным укором. – Сам.

- Мы вместе больше года, Марат, - решила я прояснить всё до конца. – А ты до сих пор ничего не говоришь родителям. Это странно.

- Я же тебе объяснял!..

- Я помню всё, что ты мне объяснял, - не осталась я в долгу. – Но мне неприятна эта ситуация! Я не понимаю, что со мной не так, что я делаю не так, что меня нужно скрывать!

Марат поморщился в откровенной досаде.

- Маша. – Вздохнул. – Маш, дело не в тебе. Дело в моих родителях. Они не понимают таких вещей.

- Каких вещей? – растерялась я.

- Столичной жизни они не понимают. Не понимают, как можно встречаться с девушкой… спать с ней, жить с ней, а потом на ней жениться.

- Они ретрограды?

- Можешь назвать это и так. Я сто раз тебе говорил, что у нас традиционная семья. Мой отец всеми силами держится за традиции и устои. Он до сих пор отчитывается перед своими родителями, перед отцом, когда вся семья собирается за одним столом. Деду в следующем году исполняется восемьдесят лет, а он до сих пор главный в семье. У него пятеро детей, шестнадцать внуков и семь правнуков. И все молчат, когда он говорит. Включая его сыновей, у которых уже у самих, зачастую, внуки и взрослые дети. И решается всё именно на семейных сборищах, мужчинами. Как ты думаешь, у нас много рассуждают о любви?