Два секрета для бывшего

Глава 22. Катя

Мне кажется что я сейчас просто умру от сердечного приступа! Как же мне страшно! Я смотрю на Котю, и у меня дрожат руки, а сердце вырывается наружу. Что с ним будет? Меня охватывает ужас, сжимает горло что аж не вздохнуть! Будто я вижу кошмар наяву. Но к сожалению это не сон, и из него невозможно проснуться.

— Вы его вылечите? — произношу чуть слышно, а доктор, быстро на меня глянув, твердо кивает:

— Вылечим. Вы, мамочка, не рыдайте только тут, в машине. А то ребенок будет беспокоиться. Дети все прекрасно понимают!

— Не буду, — мотаю головой. Я держу Котю на руках, пока скорая с включенной сиреной мчит по улицам города. Мой мальчик лежит спокойно, смотрит на меня своими ярко-голубыми глазами. Я чувствую что ему плохо! Ведь обычно он ведет себя совсем иначе! Нет, не паниковать! Котя должен думать что он полностью в безопасности! — Скажите только, если там и правда йод, это опасно?

— Зависит от дозы. Может вызвать ожог слизистой, аллергическую реакцию или просто кратковременное повышение температуры.

Киваю. И утешаю себя что я дала ребенку всего пару ложек. Но концентрация в пюрешке! Какая она? Автомобиль влетает на территорию детской больницы. Мы останавливаемся возле крыльца, и, доктор открывает дверь скорой:

— Давайте-давайте, — он помогает мне спуститься и буквально тащит в здание. Мы заходим внутрь, затем бежим по коридору, оформляем госпитализацию, куда-то поворачиваем… Но уже возле двойной двери, ведущей в палату, доктор забирает у меня Котю и требует остаться в коридоре и ждать.

Дальше меня не пускают. Вместо этого полицейский, который все это время молча ходил следом за мной, приглашает меня на беседу. В маленькой комнате, видимо служащей складом сестры-хозяйки, среди банок и стеллажей я сбивчиво отвечаю на все вопросы. В голове пусто, но надо сосредоточиться. Я вспоминаю события сегодняшнего дня и всего что произошло накануне. Заикаясь и всхлипывая, я рассказываю все как есть. Полицейский, внимательно меня выслушав, восстанавливает всю хронологию и переписывает события четко по времени, уточняя каждую деталь. Я перечитываю, пытаясь определить в какой момент я проворонила случившееся, после чего подписываю протокол.

Нет, все-таки пюре испортили на кухне. В моей комнате ничего произойти точно не могло.

Меня отпускают в коридор, ждать врача. И мне ничего не остается как сесть на скамью. Я смотрю перед собой, вдруг понимая, что у меня даже телефона с собой нет. Мне некому позвонить, мне никак не отвлечься от страшных мыслей. А ведь где-то в другой больнице лежит Миша… И мне сегодня надо подписать разрешение на его операцию! Господи! Только я даже не знаю где он лежит, куда ехать… Где искать Германа? Его домашний адрес я не помню, точнее не знаю. Может съездить к нему на работу? Но как оставить Котю? С другой стороны, Котя под присмотром врачей…

Хоть бы Герман разрулил ситуацию! Однако следом приходит страшная мысль: но ведь нет гарантии, что это именно его мать пыталась отравить Котю! Но кто? По чьему заказу? А что, если это сделал Герман? Нет, глупости… Ему проще тогда было меня выгнать, не предоставляя никакой помощи… Значит… Это все его мать! Я чувствую такой ужас, что пересыхает в горле. А по щекам катятся слезы.

Как же человек может быть настолько жестоким? К тому же женщина! Это невозможно… Я снова перевозу взгляд на двери. Ничего не остается, только просить Бога чтобы Котя не слишком пострадал…

Где-то минут через тридцать по коридору раздается звук шагов, и я вижу Аркадия Павловича, помощника Германа. Кивнув, он садится рядом со мной на скамью и протягивает мне забытую коробку с телефоном и симку.

— Катя, пока ждем новостей, разберитесь с телефоном. Вы должны быть всегда на связи.

— Хорошо, — киваю и тут же начинаю распаковывать коробку, — Мне надо подписать еще разрешение на операцию.

— Знаю. Я заехал в клинику за этими документами. Подпишите здесь, и я отвезу. Пока лучше разделиться. Вы останетесь с Костей, вас госпитализируют с ним, я договорился, а Миша остается на мне. По крайней мере пока ситуация не разрешится.

Я всхлипываю, хотя и стараюсь сдерживаться. Ну как так-то? Почему это все происходит со мной!

— Кто-то добавил отраву в детское питание…

— Полиция и Служба Безопасности разбирается в этом, — кивает. — Не переживайте о расследовании, оно ведется. И в ближайшее время все станет понятно. Ваша задача сейчас — это сохранить силы и беречь Костю. Вы как мать нужны обоим своим детям. Давайте помогу.

Аркадий Павлович достает из коробки телефон и начинает его настраивать. Я вижу по его уставшим глазам, что он сильно хочет спать, но работа есть работа. Затем он вытаскивает из папки документы и передает мне:

— Читайте и подписывайте.

— Конечно, — я беру документ и начинаю читать. Но в голову лезут все мысли разом, — А где сейчас Елизавета Сергеевна?

— Дома. Нет повода ее задерживать, — и, подумав, добавляет, — Пока что.

В этот момент двери палаты открываются, и выходит какой-то врач. Глянув на меня, он подходит ближе:

— Это вы Кострова?

— Я, — тут же поднимаюсь, — Что с Котей?

— Состояние ребенка стабильное, удовлетворительное, но придется провести какое-то время в больнице. Есть повреждения слизистой…

Глава 23. Герман