Два секрета для бывшего

Глава 38. Герман

Моя первая попытка сойтись с Катей заканчивается полным провалом. Она не готова! Я это вижу по ее красивым глазам, по жестам, по тому как дрожат ее пальцы, когда она со мной разговаривает. Нет, я чувствую что она еще не до конца меня разлюбила. И нет, это не утешение! Но обида и недоверие гораздо сильнее, нежели все ее нежные чувства.

Ну и плюс безопасность… Как Катя может расслабиться, когда даже я не слишком уверен что у меня дома все в порядке? Поэтому я к этому вопросу пока не возвращаюсь. У меня не так много аргументов… Богатство, да! Я могу предложить Кате не то что безбедную жизнь! По-настоящему роскошную. Вот только для меня дети сейчас куда важнее, нежели все эти миллионы. А Катя не согласится променять свое сокровище на все мои счета, потому что она мать, настоящая любящая мать, для которой дети важнее любых богатств. И вот тут самая большая проблема.

Деньги обычно дают полнейшую, стопроцентную безопасность! Она идет вкупе с финансовым благополучием! Но я, редкостный осел, несколько лет даже себе не мог ее обеспечить! А у меня теперь семья, у меня двое очаровательных ребятишек! И я очень хочу их видеть ежедневно, а не по выходным и праздникам.

Следующую неделю я решаю что не буду задалбывать Катю серьезными разговорами. То есть я к ней приезжаю на час чтобы немного повозиться с Костей. И все. Еще я с утра навещаю Мишу. Но там я провожу буквально минут пятнадцать.

Главное что его скоро выпишут домой. Но лучше если рядом будет дежурить медсестра. Хотя бы следующие несколько месяцев. Я все равно боюсь что что-то пойдет не так. Потому что операция не самая простая. Не повезло ребенку.

А еще меня нет-нет, но преследует мысль, что на мне лежит вина за его врожденный недуг. Если бы я так не поступил с Катей, если бы она отходила беременность под присмотром лучших врачей, если бы не нервничала, хорошо питалась, не думала о крыше над головой, о будущем… Возможно ребенок бы родился абсолютно здоровым…

Это меня по-настоящему мучает, хоть я и понимаю, что ничего нельзя изменить. Обратно не отмотаешь.

Но есть кое-что, на что повлиять можно. Это мои родственники. И тут… Выясняется что маме моей сидеть не пересидеть. Хотя мамой я ее называть не хочу больше. Какая же она мне мама? Так… Женщина, которая родила моему отцу сына. Жаль что он до последнего не догадывался что из она из себя представляет на самом деле!

Сергей является через пару дней с первыми результатами расследования. И вид у него невеселый. Я даже знаю почему: самое время предъявить человеку о его профессиональной состоятельности!

— Вы оказались правы, — откашливаясь кладет на стол папку с документами и планшет.

— В чем прав? — киваю.

— Вас постоянно травили. В течение долгого времени. Нам удалось это выяснить по камерам. Также мы провели экспертизу…

— И?

— По предварительной информации, яд был в муке и крупах. В принципе, он и сейчас там есть. Об этом стало известно полчаса назад…

Я не верю своим ушам. Просто класс! Мой дом — моя крепость. Только это ни черта не крепость. Видимо мое лицо как-то изменилось, поэтому Сергей быстро добавляет:

— Яд накапливается в течение долгого времени. Он не очевиден. Если даже неделю есть эти продукты, то ничего страшного. Но вот если месяц…

— То?

— То развивается эффект, сравнимый с химической кастрацией. То есть сперматозоиды ведут себя вяло… Это огромное чудо что ваша девушка смогла забеременеть. Потому что даже после лечения вряд ли все восстановится на сто процентов.

У меня по спине пробегает холодок. Ничего себе, любимая мамочка! Удружила. Мне становится жутко и тошно. Опасная злая баба!

— Полиция в курсе?

— Это следующий шаг, — опускает глаза, — Если мы предоставим документы в правоохранительные органы, то ваша мама может оказаться за решеткой очень надолго.

— Хорошо, — киваю. — Жалко у нас в стране пожизненное не дают. Я был бы не против такого развития событий.

— Я вас понял…

— Брат как-нибудь засветился в этом всем?

— Нет. На нем только подделка документов, ничего больше.

— Жалко, жалко, — киваю. Нет, я Андрею прощать его предательство не собираюсь. Я его разую и раздену. Он у меня полы пойдет мыть в подъезды. Или охранником в «Пятерочку». Если там есть конечно охранники…

На следующий день ко мне является полиция, а к вечеру… Адвокат моей матери. Отчаявшись до меня дозвониться, она все равно рассчитывает на диалог.

— Что вы хотели? — уверен что ничего нового не услышу, но…

— Добрый день, меня зовут Олег Леонидович, — передо мной мужчина лет сорока в очках с золотой оправой. Весь такой чистенький, аккуратненький. Услуги подобных специалистов стоят недешево. Вот только мать его наняла на мои деньги. — Моя клиентка, Елизавета Сергеевна, очень расстроена, что вы, ее сын, отворачиваетесь…

— А еще она утверждает что ее оклеветали и все случившееся — какая-то ошибка, — киваю.

— Так и есть.

— Хорошо, я вас услышал, — поднимаюсь. — Вы можете идти.

— Но… Ваша мама хотела бы поговорить с вами.

— Мы поговорим в суде. Кстати когда он будет? Через месяц кажется?

— Можно не доводить дело до суда? — мужчина поднимается следом.

— Олег Леонидович, — похожу к нему вплотную, — Я не советую меня донимать. Я вас услышал. И мой ответ вполне однозначный.

Я говорю это очень тихо, сквозь зубы. Адвокат все понимает довольно шустро. Он отводит глаза в сторону и кивает:

— Я вас понял, но… Это же ваша мама!

— До свидания!

Когда этот клоун уходит, я еще минут десять сижу в кабинете, глядя в пустоту. Мама… Да пошел ты! Деньги он отрабатывает.

Это дело абсолютно безнадежно. Уж я об этом позабочусь.

Глава 39. Герман